Михаил Серегин - «Косяк» авторитета
– Бывайте, – буркнул он на прощание всем троим сразу и отошел к своему столику.
Бугор даже не затруднил себя ответом.
Антипатия между людьми Крытого и Блондина была давняя.
* * *Красавчик вместе со своим футляром и не думал присоединяться к музыкантам. Наоборот, он опять же незаметно отделился от общей массы людей и, миновав гримерные и еще какие-то служебные комнаты, остановился. Подождал, пока покурят двое мужчин, и поспешил подняться на технический этаж по внутренней лестнице.
* * *Трудно передать состояние Блондина в то утро. Бешенство – слабо сказать. Он рвал и метал в своем номере. Финские «братья» мало чем смогли помочь в прояснении обстоятельств гибели Зайца. Они лишь сумели достать копию протокола, где была зафиксирована смерть от отравления угарным газом. Ганин совершенно не поверил в несчастный случай. К тому же никаких денег полицейские при покойном не нашли. Значит, толстого мудака убили и забрали деньги. Его, Блондина, деньги! И где теперь их искать, было совершенно неясно!
«Кто, кроме покойного Мещеркина, знал о скрывавшемся Зайце? Как полковник об этом разнюхал и как к нему попал телефонный номер бизнесмена?» – в который раз задавал себе вопросы Пал Саныч и в который раз оказывался в тупике.
Второе, что взбесило Ганина, так это совершенно непонятный разговор с Дато. Когда Ганин позвонил ему, грузин просто отказался говорить с ним по телефону, оставив все обсуждения до личной встречи. А надо было сказать только – взял деньги или нет! Теперь и так понятно, что в Питере что-то пошло наперекосяк!
«Зря Пончика послушал, – неожиданно подумал Ганин, – на Крытого попер. Сразу ведь подумал, что деньги он отдавать ни за что не будет! Поверил идиоту! Крытый, Крытый, – неожиданно мысль приняла другое направление. – Вот кто мог пересечься с Мещеркиным! Точно, козел шустрый был, мог заинтересоваться, зачем это мне потребовалось закрывать смотрящего! При задержании у него записную книжку изъяли, а полкан телефончик-то и перекатал!..»
В дверь номера раздался осторожный стук, прерывая его размышления.
– Да! – рассерженно рявкнул Ганин. Он до смерти не любил, когда прерывали его размышления.
В щель робко просунулась большая голова его помощника.
– Павел Александрович, на концерт ехать пора.
– Езжайте пока без меня. Я с местными перечирикаю, потом туда подъеду. С девчонки – глаз не спускать!
– К ней Крытый своих синяков приставил.
– Знаю… постой! Они на машинах приехали, девчонку уже у парома встречали… Ну-ну!..
– Что-нибудь не так, Павел Александрович? – заметив по лицу босса, что тот натолкнулся на определенную мысль, поспешил поинтересоваться Батон.
– Все, иди, не мешай думать! – отмахнулся от него Ганин. – Стой! – тормознул он вдруг не успевшего закрыть за собой дверь помощника. – Если в театре вдруг Крытый объявится, звони немедленно!
– Понял!
– Теперь иди!
Оставшись один, Ганин глянул на часы. До стрелки с лидером обосновавшейся в Финляндии русской команды было еще целых полчаса.
«Все сходится! Гришке была выгодна смерть Зайца, и деньги он прихватил! Не он сам, так его люди! И они раньше нас приехали, значит, вполне могли успеть к Зайцу в гости нагрянуть!»
Поправив галстук, он не торопясь покинул номер.
* * *Антон Петров остановился перед дверью, обозначенной черной табличкой с нарисованным на ней белым гаечным ключом.
«Техническая!» – понял он. Подергал – закрыта. Оглядевшись на всякий случай, достал связку отмычек. Через пару минут он уже закрывал дверь за собой. Антон не торопился. Как сообщил ему информатор, человек, ради которого он сегодня пришел на концерт, подойдет попозже.
Заперев за собой дверь, Антон поставил к стене футляр и поудобнее устроился, приготовившись слушать оркестр. Время на это у него было.
* * *Ганин появился в буфете театра как раз в тот момент, когда Батон отходил от «торпед» Крытого.
Батон, увидев своего босса, поспешил доложить ему, что Крытого нигде не видно. Со слов его подручных, в Финляндию смотрящий не приезжал, остался в Питере.
«Врут, поди! Наверняка сидит где-то в гостинице! Может, конечно, его и нет, но Зайца точно его люди пришили!»
– Я сейчас с ними сам побазарю! – процедил сквозь зубы Блондин, вмиг загораясь злостью. – За чужим лавьем прикатили? Что, Крытому уже своего мало стало? – сразу же, не здороваясь, напал на Бугра Ганин.
– Ты что несешь? – уставился на него старший группы. Остальные двое, подогретые коньяком, сразу же набычились в ответ. Батон и его бойцы пододвинулись поближе, готовые от слов перейти к делу.
– А то ты не знаешь? – продолжал Блондин. – Заяц, значит, пьяный за рулем уснул? Газом надышался, да?! Хорошо придумали! Может, еще на нас списать попробуете?! На это вы мастера – прикрываться другими!
– Это кто еще другими прикрывается?! – не выдержал Колюня. – Боксер на чьей совести?! Что, думаешь, не знаем?!
– Ты мне предъявляешь?! – уже не на шутку зашелся Ганин. – Кто ты такой, шестерка, чтобы мне предъявлять?!
– Кого ты шестеркой назвал, падаль?! – взревел поддатый Колян и полез за стволом. Товарищи вцепились в него, сдерживая.
К счастью, в этот момент к ним подскочил тощий лысоватый финн и что-то часто-часто застрочил на своем языке, гневно махая руками. Остальные финские граждане молча, с испугом наблюдали за выяснением отношений. Ох уж эти вечно пьяные русские!
– После концерта договорим, – процедил Ганин, гневно сверкнул глазами и, круто развернувшись, ушел. Остальные последовали за своим боссом.
– Сучара ментовская! – все никак не мог успокоиться Колян. – Он меня еще обзывать будет! Замочу сволочь!
– Ладно, ты успокойся! – одернул его Бугор. – Мы сюда не за тем приехали!
Понемногу все опять успокоилось, и мужчины допили остаток коньяка. Едва они опрокинули по последней стопке, перерыв закончился.
* * *Петров не спускался в буфет и не мог видеть происшедшего. Он вообще не думал пока покидать небольшой комнатки почти под самой крышей здания. Но Антон ничего не пропускал из того, что творилось в концертном зале. Вот люди ушли на перерыв, вот они потянулись обратно.
«Все, пора приступать к делу!» – сказал сам себе бывший чекист и пружинисто поднялся.
Антон раскрыл футляр виолончели, и в руках у него оказался тугой сверток. Дальше его движения напоминали механические – до того они были заучены и отточены.
Меньше чем через минуту Антон держал в руках собранную полностью снайперскую винтовку Дегтярева. Небольшое окошко, через которое он смотрел в концертный зал, Антон открыл еще раньше. Теперь он осторожно опустил на край рамы ствол и прильнул правым глазом к резиновой прокладке оптического прицела.
Кружок с крестом пробежался по ряду и остановился на чьем-то затылке. Контуры головы размыты.
«Ничего, это мы сейчас поправим!»
Рука плавно повернула настройку оптики. Контур стал четким. Большая лысина в центре креста. Сядь муха – и то было бы видно!
Закончив настройку, Петров поставил винтовку к стене. Этот затылок был ему не нужен. Его клиент еще не появился. Антон глянул в зал. Люди спешили занять свои места после перерыва. Бывший офицер ГБ напрягся, рассматривая этих людей. Несколько минут он вглядывался в фигуры мужчин и женщин, затем вздохнул облегченно и даже слегка улыбнулся – нужный ему человек наконец-то зашел в зал.
* * *– Боря, после концерта эти козлы не должны уйти! – Ганин уселся на свое место. Нервное возбуждение, охватившее его еще утром при разговоре с Дато, после ссоры с людьми положенца только усилилось. – Думаю, это они Зайца убрали. Больше некому! Никто, кроме Боксера, Крытого и меня, не знал, что эта гнида с деньгами свалила! Боксера кто-то замочил. Может, тот же самый Крытый – зачем ему лишний свидетель! Значит, остались мы двое, кто знал про Зайцева. И не случайно люди Гришки тут оказались!
– Они же раньше нас приехали! – осенило Батона. – Вполне могли и Зайца ухандокать и потом девчонку встретить!
– То-то! – заметил босс, отмечая догадливость помощника. – Я тоже утром сегодня об этом подумал. Меломаны хреновы! С образованием в пять судимостей! – ругнул он братков Крытого.
Говорили они, не таясь, – вряд ли среди окружающих кто понимал по-русски. Только свои. А до «торпед» Крытого порядочно! Вон они, как на ладони, в третьем ряду сидят!
– Может, прямо сейчас их вытащить? – загорелся Батон.
– Не дергайся! – осадил его Блондин. – Ты ведь не дома! И когда я тебя от спешки отучу?!
– С ними вчера еще один был.
– Пошли кого-нибудь, пусть выяснит, где он сейчас.
– Курган, узнай, где их водила!
В это время на сцену вышел дирижер и поклонился публике. Зрители ответили аплодисментами. Началась заключительная часть третьего тура.
* * *Чайки с печальными криками носились вдоль полосы прибоя. Синяя «девятка» резво бежала по направлению к Питеру.
