Стивен Хантер - Я, снайпер
— Сколько платят?
— О, это самое приятное. Вы получите по десять штук каждый.
— По десять!
Даже за фараона это было очень неплохо.
— Я убедил заказчиков, что вы лучшие из лучших. Эти ребята суровые, но щедрые. Больше вам ничего знать не надо, и задатка я не даю, а то растратите его на шлюх и выпивку. Если выполните работу чисто, заведете себе хороших друзей и прекрасно устроитесь.
— Похоже, дело раз плюнуть, — заключил Тино.
Дело действительно оказалось раз плюнуть. Машина фараона нашлась в квартале от склада, на Маннгейм-роуд на стоянке. У Хорька даже мелькнула мысль отправиться на склад и расстрелять цели прямо там, тогда точно сработает эффект внезапности. Но Тино высказался против, заметив, что в таком случае его роль сведется к нулю.
Цели вышли на улицу, когда уже стемнело, поэтому Тино и Хорек не смогли их хорошенько разглядеть — лишь силуэты, размытые пятна, мишени. Впрочем, так даже лучше.
Тино смотрел, как «импала» выехала на Маннгейм-роуд в сторону юга, дерзко повернув со стоянки налево через сплошную разметку, что совершенно противозаконно, однако полицейские даже не задумываются над подобными мелочами. Совершив этот маневр, «импала» набрала среднюю скорость, и Тино без проблем пристроился сзади в двухстах ярдах. Автомобилей было мало, и Тино легко выдерживал то же расстояние, пока цели не выехали на Эйзенхауэр-авеню и не направились к центру, опять же по относительно свободной магистрали, на допустимой скорости. В час пик эта улица превращается в сущий ад, она забита на протяжении многих миль, так что хваленые силуэты небоскребов, кажется, застывают на месте, упорно отказываясь приближаться. В такой ситуации трудно предвидеть заранее, каким образом сплошной поток разделится на отдельные сегменты, поэтому преследовать бывает очень трудно. Однако на этот раз все сложилось иначе. Фараон двигался во втором ряду, выжимая пятьдесят пять миль в час, не ускоряясь, не перестраиваясь, просто монотонно держась в двухстах ярдах впереди.
Более того, за милю до Пьюласки он очень кстати включил сигнал поворота; затем он снова его включил, когда выруливал с Пьюласки налево, и еще через несколько миль, сворачивая направо на Кедзи. Цели петляли по вотчинам уличных банд, по территории, которую Тино и Хорек знали прекрасно.
— Через три квартала от Стивенсон будет железнодорожный мост, — сообщил Хорек, — там всегда затор. Фараон останется в правом ряду, мы его обгоним и прижмем к опорам, и я дам им жару. Потом ты крутишь влево, затем вправо, выезжаешь на Гранада, а оттуда рукой подать обратно до Стивенсон. К двенадцати мы уже будем дома.
— Неплохо придумано, — одобрил Тино.
Хорек перебрался на заднее сиденье; ему требовалось свободное пространство.
— Когда я скомандую, опустишь стекло. Давай попробуем.
Тино нажал клавишу, и правое заднее стекло поползло вниз, впуская порыв свежего воздуха. Убедившись, что стеклоподъемник исправен, Тино поднял стекло.
— Отлично, — сказал Хорек.
Достав пистолет-пулемет из сумки, он впервые хорошенько его рассмотрел. Оружие оказалось таким же, каким он и представлял: какая-то сантехника, водопроводные трубы, соединенные под прямым углом. Пистолет-пулемет был покрыт зеленым напылением. С правой стороны главной трубки торчала рукоятка подпружиненного затвора, у отверстия для выброса стреляной гильзы. Странным было то, что трубка не переходила в тонкий ствол, как у большинства других пистолетов-пулеметов, а тянулась дальше еще на целый фут, толстая и длинная, что придавало какую-то солидность. Сразу за отверстием для выброса стреляной гильзы начиналась «консервная банка» — Хорек знал, что именно так называется на профессиональном жаргоне глушитель. В целом это был добротный высококлассный профессиональный инструмент, предназначенный исключительно для одного: быстрого и бесшумного уничтожения указанной цели. Взяв пистолет-пулемет, Хорек увидел сложенный вперед рамочный приклад. Преодолевая сопротивление пружины, он потянул за обтянутую кожей пятку, и приклад со щелчком встал на место, распрямившись во всю длину. Сунув руку в сумку, Хорек достал три магазина, чересчур толстые для своего размера: по тридцать девятимиллиметровых патронов в каждом. В верхней части магазинов торчало по одному зажатому патрону. Убедившись, что он держит магазин правильной стороной, Хорек вставил его в приемное отверстие, мягко подтолкнул до упора и почувствовал, как магазин занял свое место. Хорек положил пистолет-пулемет боком и оттянул затвор, ощутив скольжение хорошо смазанного обработанного металла по хорошо смазанному обработанному металлу и нарастающее сопротивление возвратной пружины; наконец щелчок возвестил о том, что затвор на боевом взводе. Хорек понял: оружие старой конструкции, с так называемым открытым затвором, то есть для выстрела затвор нужно просто отвести назад, при стрельбе он ходит взад и вперед по направляющим, а когда палец отпускает спусковой крючок, затвор возвращается в заднее положение, готовый к выстрелу. На примитивном механизме спускового крючка и пистолетной рукоятки Хорек не нашел ничего напоминающего предохранитель, зато заметил паз, прорезанный над направляющими затвора, куда можно было вдвинуть затвор, и понял, что это и есть предохранитель. Господи, как же в старые времена все просто делали!
Правая рука сомкнулась вокруг деревянных щечек пистолетной рукоятки, левая застыла на цевье между магазином и стволом, указательный палец лег вдоль ствольной коробки на спусковую скобу. Нежно обхватив оружие, Хорек мысленно прокрутил план действий. Тино подъезжает к машине в правом ряду, резко выкручивает руль и выталкивает ее на обочину, одновременно нажимая клавишу опускания правого заднего стекла. Хорек припадает к окну и сдвигается влево, получая нужный угол. Он не тратит ни секунды на то, чтобы оценить обстановку и прицелиться, — на это нет времени, будущие жертвы слишком близко, и у них наверняка хорошая реакция. Хорек поднимает оружие и строчит первую очередь справа налево, от водителя к пассажиру, через ветровое стекло. Он попытался представить себе все детали и заранее к ним подготовиться: плевки стреляных гильз, пульсирующая вибрация затвора, перемещающегося с убийственной скоростью в ствольной коробке, вспышки из дула, ослепляющие глаза, ровные стежки отверстий, оставленных пулями, прогрызающими себе дорогу сквозь ветровое стекло, которое молниеносно превращается в кружева осколков, и все это происходит настолько стремительно, что и словами не передать. Затем надо быстро выскочить из автомобиля, всадить очередь в голову водителю, для удобства обойти вокруг капота и всадить очередь в голову пассажиру. После чего прыгнуть назад в машину и умчать прочь.
— Отлично, — подал голос Тино, прервав мысли приятеля. У Тино пересохли губы и язык, дыхание стало сухим и частым. — Мы только что проехали под Стивенсон. Вижу впереди железнодорожный мост, прибавляю скорость, надо их догнать. Они, кажется, тормозят на светофоре.
Тино умело маневрировал угнанной машиной в дорожном потоке, он подрезал кого-то, протиснулся в узкий промежуток, выскочил на встречную полосу и вернулся назад, настигая ничего не подозревающую «импалу», вставшую на желтый сигнал светофора, за которым последовал красный. Путь вперед был закрыт.
— Они остановились, таранить их не придется, — заметил Тино.
Хорек был совершенно спокоен и чувствовал себя прекрасно, дышал ровно и восхищался мастерским вождением Тино. Секунды бежали. Наконец их машина поравнялась с «импалой», затем проехала чуть вперед, и Тино резко затормозил именно там, где нужно. Стекло, словно по волшебству, утонуло в двери, Хорек вскинул пистолет-пулемет, направил его на водителя и подумал: «Жрите, козлы!»
И нажал на спусковой крючок.
Глава 27
Банджакс позвонил Биллу Феддерсу в девять часов утра, поскольку Феддерс неофициально стал его поверенным, советником, наставником, а также исповедником и духовником. Объяснив, в чем дело, Банджакс спросил у Билла совета, как быть: ловить рыбку или вытаскивать удочку? «Хватай обеими руками!» — мгновенно подумал Билл, но сохранил внешнее спокойствие, зная, что нельзя выдать голосом переполняющую его алчность. Поэтому Феддерс разыграл с молодым журналистом маленький спектакль, воплощение мудрости и осторожности, и упомянул об этической стороне проблемы, но в конце концов напомнил о том, как важно идти до конца. Беседу он закончил в прекрасном настроении.
Затем Феддерс плеснул в высокий хрустальный бокал выдержанного виски, подождал немного, пока лед не начал таять, смягчая обжигающий вкус крепкого напитка, крикнул жене, что он сейчас к ней поднимется, устроился в кресле перед камином и позвонил на личный номер Тома Констебла.
