Сергей Анисимов - Дойти и рассказать
Из таблеток Николай взял только немного кодтерпина, сиднокарба и фенамина, из ампулированных препаратов – то, что влезло в гнёзда одной укладки: тёмно-зелёный пластик с такого же цвета поролоном внутри.
Чуть не четверть объёма в аптечной коробке занимали стоящие вплотную друг к другу флаконы с настойкой элеутерококка, но это было уже перебором, – как прямой стимулятор он слабоват, а лечить импотенцию и иммунодефицит в ближайшие два дня явно никому не потребуется.
Степан и снова подошедший «Гиви» пару раз заглянули ему через плечо, но мешать не стали, только буркнули что-то про пять минут. Стараясь успокоить начавшее скакать сердце, так и упрашивающее засовывать на свободные ещё миллиметры всё подряд и как можно больше, Николай чуть не с головой залез ящик, пересчитывая и перепроверяя то, что уже взял. Туда же уложил носки и сложенный «конвертом» свитер, подоткнув его мягкие края под клапан со всех сторон. Подумал и о полученной в последнюю очередь тонкой чёрной шапочке с маской, защищающей от холода лицо и ноздри, но решил пока сунуть её в карман – к ночи явно должно было похолодать. Закончил, взвесил, не закрывая, на руках. Немало, но тут уж ничего не поделаешь. Готов?
– Готов? – спросили сбоку. Странный вопрос. Почти непонятный.
– К вертолёту. Двадцать минут на отработку посадки и высадки. Не забудь ничего. Распишешься как-нибудь потом. Пошли. Заканчивайте ребята. – «Гиви» обернулся к остальным. – Через десять минут все к полковнику.
– Удачи, – коротко и сипло сказал в спину «выпускающий». Эти моменты, после того как заканчивалась его работа и до того как группа возвращалась обратно живой, он ненавидел.
– Спасибо, – успел ответить Курсант прежде чем исчезнуть за дверью.
Вадим не ответил – и правильно, конечно, сделал. Благодарить остающегося за пожелание удачи было дурной приметой.
Тринадцать
Свинцом и сталью подтверждён,
Закон Сибири скор.
Не смейте котиков стрелять
У русских Командор!
(Р. Киплинг)Замочим мы врагов сейчас,
Стреляя прям в упор.
Не смейте кошек обижать,
Припёршись к нам во двор!
(В. Науменко)От полудюжины типов самолётов, на которых Николаю доводилось летать в качестве пассажира, вертолёт отличался тем, что в нём ему неудержимо хотелось блевать. Огромная крылатая машина неслась вдоль ущелья с жуткой, невероятной скоростью, плавными движениями вписываясь в его изгибы, повторяющие движение речного русла и едва не задевая ревущими лопастями винтов скалы и деревья по сторонам. Каждые несколько минут лётчики, беззвучно переговариваясь между собой, выдёргивали тушу транспортника вверх – словно подпрыгивая на месте, чтобы оглядеться. В такие моменты Николаю, с трудом удерживающему рвоту, удавалось и самому осмотреться вокруг, хотя бы внешне становясь похожим на сидящих в десантном отсеке бойцов. У тех был вид если не безмятежный, то достаточно спокойный: в поведении вертолётчиков, выжимающих из турбин километры скорости и единицы перегрузки, они не видели ничего, кроме хорошего. После прыжка машина, застыв на мгновение, клевала носом – и снова устремлялась вниз и вперёд, размазывая несущиеся в иллюминаторах и проёме открытой двери деревья и валуны жёлто-бурыми полосами.
Если бы Николай в данную секунду был способен придавать этому хоть какое-то значение, он преисполнился бы к вертолётчикам неизмеримой благодарностью. Опытный экипаж на максимальной скорости шёл по незнакомой трассе широкими зигзагами, периодически отстреливая тепловые ловушки и удерживаясь в считанных десятках метров перед раздирающей воздух выше, сзади и чуть сбоку парой бронированных «крокодилов» огневой поддержки, одним своим видом способных отпугнуть какого-нибудь не в меру патриотичного местного жителя, иначе ни за что не пропустившего бы транспортную машину мимо прицела своего ДШК. Вертолётчики уважали спецназ, но с нетерпением ожидали того момента, когда он наконец десантируется и можно будет отвернуть назад.
Пока же тройка машин, стрекоча и завывая, неслась по долине, не давая возможному стрелку ни одной лишней секунды на прицеливание. Переваливаясь в соседнюю долину над самым гребнем голой или поросшей кустами цепи вершин, транспортник раз за разом на считанные секунды присаживался на подходящую площадку, сопровождаемый кружащими с глубоким креном «крокодилами», – и снова уходил на следующий галс, как стежками прошивая враждебное пространство. Где-то по соседству тем же самым занимались вертолёты с группой десантно-штурмового батальона: почти тридцать человек, обвешанных оружием и горбящихся под тяжестью боеприпасов. Спецназовцев ФСБ было всего семь. Плюс он.
– Две минуты! – крикнул в ухо Николаю сидящий рядом спецназовец. По всем законам литературы и кино, бывший студент должен был после этих слов испытать волнение, начать мужественно сдвигать брови и клясться товарищам по оружию в верности. Но ничего этого занятый борьбой с проталкивающимися уже в глазные яблоки рвотными позывами Николай не ощутил. Он побоялся даже лишний раз кивнуть и просто тупо сидел, вцепившись руками в твёрдую кромку обтянутого брезентом стального сиденья. Ему очень хотелось, чтобы эти две минуты кончились как можно скорее.
– Раз! – непонятно прокричал приподнявшийся от курсового пулемёта борттехник, ни разу за всё время не повернувшийся в сторону десанта. Спецназовцы совершили какое-то шевеление, и их снова вжало в стенки, когда вертолёт заложил глубокий, раздавливающий внутренности вираж. «Господи, если так ходит транспортная „корова", пусть даже модернизированная, то каково же летать на настоящей боевой машине?» – подумалось Николаю в ту самую секунду, когда от облетевших площадку «крокодилов» пришло «добро». Изменив направление движения и сбавив скорость, Ми-8 прошёл над лысой поляной между уползающим к реке откосом и уходящим вверх склоном холма. Николай, дёрнувшись, повернул голову на взвывшую сирену и вспыхнувшую зелёную лампу на «светофоре» сигнального табло. Почти прыгнувший от своего сиденья у выставленного в дверь с кронштейна пулемёта, командир группы нырнул вперёд, и на его место с носа вертолёта шагнул борттехник. Приподнявшись, Николай несколько секунд наблюдал, как во вползающих внутрь вертолёта струях поднятой винтами пыли исчезают спины спецназовцев, а потом, получив удар в плечо, прыгнул и сам. Последнее, что Николай увидел, прежде чем выскочить из тёмного вертолетного нутра, прошитого полосами света из иллюминаторов, был выставленный к нему большой палец оскалившегося «правака», второго пилота.
Слава богу, двадцати минут подготовки перед взлётом хватило на то, чтобы научить дилетанта покидать вертолёт, не попав под колесо основного шасси и не став в первую же секунду помехой для своих и мишенью для моджахедов. Прыгнув вперёд и вбок, Николай кувырнулся через плечо и залёг, дожидаясь, как и остальные, пока транспортник пройдёт над ними. Сзади взвыл, поднялся вверх и отдалился грохот мотора. Уже через несколько секунд вертолет скрылся за холмом, продолжив свою серию взлётов и подсадок на залысины и поляны среди гор, под прицелы пулемётов и ПЗРК. Тогда, пригибаясь, закрытый спинами и стволами знающих свое дело людей, Николай побежал по высокой сухой траве в сторону ближайшей группы кустов – ни разу не посмотрев вокруг или вверх и видя только прыгающую перед глазами задницу скачущего через кочки радиста.
Прыгающие впереди пары ног рухнули, резво расползаясь веером в разные стороны под кусты, и вместе с ними рухнул Николай. Сзади оказался только один человек, почти накрывший его плечом. Если бы бывшему студенту захотелось ещё раз приподняться и осмотреться вокруг, он получил бы мягкое, на первый раз бессловесное, внушение – но ему и так хватило ума лежать смирно, ожидая дальнейших указаний. Две пары спецназовцев, разбежавшиеся от вертолёта на фланги группы, подали короткие сигналы: всё в порядке. После рокота и рёва, который стоял здесь всего минуту назад, смысла вести себя так уж тихо, наверное, не было, но свистеть или орать в голову никому бы не пришло – сигналом к движению послужил достаточно понятный жест: «Пошли».
Ядро группы, в центре которого бежал Николай, переместилось сквозь кусты на прогалину, втягивающуюся в просвет между крупными холмами и превращающую долину в подобие перекошенного латинского «Y». Командир, радист, снайпер. Две другие пары переместились вперёд и назад от них, образовав из группы подобие быстро перемещающейся цепочки, гибкой и узловатой. Первые минут десять пришлось бежать не слишком быстро, и Николай с облегчением осознал, что заданный темп передвижения, пусть и вверх по холму, был пока не таким, чтобы быстро вымотать его. Вес ранца с лентами и остальным им пока не осознавался, да и бежать с ветром и уходящим солнцем в лицо было все же лучше, чем чувствовать, как выворачиваются наружу кишки в вертолётном нутре.