Максим Шахов - Торпеда-оборотень
– Мать твою! – выдохнул Виктор и, сунув ноутбук под мышку, перекинул тело через фальшборт и повис, держась за его верх одной правой рукой.
В принципе, он нашел решение проблемы. Как раз в том месте, где он сиганул через фальшборт, располагался клюз ватервейса. На обычном языке – щелеобразное отверстие для стока за борт воды, расположенное в нижней части фальшборта на уровне палубы. Сейчас клюз располагался напротив паха повисшего на правой руке Логинова.
Как следует ухватиться за него левой рукой Логинов не мог, поскольку под мышкой держал ноутбук. А время шло на секунды. И Виктор, быстро вытащив ноутбук, зажал его между коленей. Сунув пальцы левой руки в клюз, он разжал правую. И тут же дверь надстройки с грохотом распахнулась...
136
Вилли, который, казалось, уснул, наконец пошевелился. Приподняв над правым плечом руку, он сделал довольно сложный знак. Однако Кащеев неоднократно имел дело со спецназовцами. Вилли понял. Чтобы дать «морскому котику» знать об этом, он легонько сжал его плечо.
Вилли приподнялся и вытянул голову. На фоне светлой надстройки он живо напомнил Кащееву суслика. Точно так же, как суслик, Вилли ненадолго замер, а потом метнулся к трапу и взбежал по нему к ограждению палубы «си». Металлические трапы имеют способность гудеть под ногами. Вилли же каким-то чудом умудрился взбежать по ступеням совершенно бесшумно.
Присев на палубе, он посмотрел по сторонам и метнулся к надстройке. Ее квадратные иллюминаторы были темными. Однако Вилли передвигался исключительно осторожно. Ведь это были иллюминаторы кают, в которых сейчас спали старшие офицеры и радисты.
Поочередно выглянув из-за углов, Вилли вернулся к трапу и посмотрел на палубу «си». После чего подал знак Кащееву. Тот метнулся к трапу и, стараясь ступать как можно ближе к краям ступеней, взлетел наверх. Это и был секрет бесшумного передвижения Вилли, который Кащеев разгадал, сидя внизу.
Как только он поднялся, Вилли снова метнулся к надстройке и осторожно присел в средней ее части, где иллюминаторов не было. Кащеев пристроился рядышком. Вилли посмотрел на часы и сказал:
– Сейчас как раз меняется вахта. Так что лучше не высовываться...
Кащеев кивнул и осторожно прижался спиной к стенке надстройки. Палуба «би» никакого ночного освещения не имела, поскольку это слепило бы штурманов и рулевых. Благодаря этому казалось, что огромное небо висит над самой головой. Неестественно большие звезды перемигивались друг с дружкой, словно бы обмениваясь сигналами азбуки Морзе...
Сидевший рядом с Кащеевым Вилли пошевелился. Он приподнял руку, и на циферблате его часов зеленоватым спокойным светом проявились стрелки. Было ровно четыре. На флоте это время называлось «собачьей вахтой». У психиатров «часом быка». Повинуясь биоритмам, человеческий организм в это время суток непроизвольно отключается, даже если человек пытается бодрствовать. Лучшего времени для нападения на караульных, дрыхнущих в своих машинах таксистов и других темных дел трудно придумать. Даже фашистская Германия напала на СССР в четыре часа. Так что в чем-чем, но в проработке операции заместителю начальника оперативного управления ЦРУ Чарльзу Куперу отказать было нельзя.
– Пора! – одними губами проговорил Вилли.
Кащеев кивнул и, выудив из кармана спецназовскую вязаную шапочку «ночь», натянул ее на голову. Поправив прорези для глаз и рта с носом, он натянул поверх шапочки зеленую ленту с арабской надписью. Вилли проделал то же самое. Теперь он походил на палача, проникшего на «Одиссей» по приказу тайного инквизитора Чальза Купера.
Они с Кащеевым одновременно поднялись. Детали были обговорены давным-давно, так что все было ясно и понятно. Единственная корректива заключалась в том, что роль канувшего в море Сида теперь предстояло выполнять Кащееву, а прикрытия как такового не было. Из чего следовало, что действовать нужно так, чтобы не дать вахтенным ни единого шанса.
Прежде чем разойтись по разным бортам, оба осторожно освободили из пакетов свои пистолеты-пулеметы. Кивнув Вилли, Кащеев наклонился и метнулся к правому углу надстройки. Там он остановился и передвинул флажок предохранителя в положение стрельбы короткими очередями.
Подавшись вперед, Кащеев осторожно выглянул в сторону носа. Ни в боковом проходе, ни на крыле мостика никого не было. Кащеев подался назад и оглянулся. Вилли подал знак, что у него все спокойно. Кащеев ответил тем же. Секунду спустя они одновременно вынырнули из-за углов и двинулись к мостику...
137
На палубу из надстройки выскочили сразу два человека. Логинов в этот момент съехал по наружной поверхности фальшборта. Он запросто мог сорваться, но «альфовские» тренировки не прошли зря. Пальцы левой руки намертво вцепились в клюз и удержали его.
Мгновение спустя качнувшийся Виктор для страховки сунул в тот же клюз пальцы правой руки и замер. Выскочившие на палубу его пальцев не заметили, поскольку для этого нужно было наклониться, и бросились в разные стороны.
Выбраться наверх Логинову уже не светило даже при «альфовской» выучке, и он скосил глаза вниз. Ничего радующего он там не увидел. Палубы «Одиссея» были очень высокими. С одной стороны, это обнадеживало хорошо, поскольку свисающих ног Виктора с палубы «и» видно не было. Но с другой – спуск вниз представлялся очень опасной затеей: для этого нужно было разжать руки, а потом успеть на лету ухватиться за фальшборт палубы «и». В принципе, задача была выполнимой – но не с ноутбуком, зажатым между ног...
– Твою мать!.. – снова вздохнул Виктор.
В этот момент внизу, на палубе «и», открылась дверь. Виктор замер. Послышались торопливые шаги двух пар ног, и Виктор услышал знакомый голос:
– Не понял, блин, где они?
– Да тут же я их оставил! – растерянно пробасил пьяный Шварц. – Вроде. А, не! Там же круг был! Это ж выход, кажись, не тот!
– Тебе че, глобус купить, дятел?.. – раздраженно проговорил Моня. Тут дверь снова распахнулась, и на палубу кто-то выскочил. – Э, ты, блин, под гусеницы гляди! – рявкнул Моня.
– Сорри, мистер! – извинились по-английски, после чего тот же голос, сместившись в сторону, что-то торопливо проговорил в рацию на греческом.
– Чего это они разбегались? – пробасил Шварц.
– А нам не по фигу? Ты лучше вспоминай, где телок оставил, блин!
– Кажись, там!
– Точно?..
– Ну да!
– Гляди, не найдем... – проговорил отдаляющийся Моня, и в этот момент Виктор решился его позвать, поскольку тип с рацией быстро ушел к корме:
– Монь! Монь!
Моня умолк, потом удивленно проговорил:
– Глюки или че?
– Монь, это не глюки, это я! – прошипел Логинов.
– Гы! Кажись, Витя... – обозвался Шварц.
– Ты где, блин? – спросил Моня.
– Я вишу! Вверху! Только не выглядывайте! Это меня ищут!
– Ты че, уже замочил своих киллеров, Витек?
– Нет еще! Слышь, Монь. У меня между ногами ноутбук. Надо его незаметно поймать. Понял?
– Да на хрен мне это надо, Витек? У нас вон пакет бухлом затаренный и телки ждут...
– Моня, твою мать! Сегодня ночью что-то должно случиться с «Одиссеем»! Ты, если что, до Турции вплавь доберешься?!
– Блин! Если б ты знал, как ты мне дорог, Витек! – почти простонал Моня. – Шварц! Быриком найди и держи телок! На пакет!
– Пакет лучше оставь, Монь! Чтоб ноутбук спрятать! – быстро сказал Виктор.
– Ладно, гони, Шварц! Я скоро! – Шаги Шварца отдалились, голос Мони приблизился: – Ты где, Витек?..
– Здесь! Что там на палубе? Гарды есть?
– Нету!.. – ответил после паузы Моня.
– Там еще в гражданском могут быть!..
– Да не учи, блин, ученого! Сейчас... – Голос Мони приблизился совсем. – Давай!
– Только не вырони! – предупредил Виктор и разжал ноги.
Секунду спустя снизу донесся шорох пакета и легкое позвякивание. Потом Моня сказал:
– Порядок, Витек!
– Все, отнеси его Лизавете! И пусть иллюминатор откроет!
– А ты?
– Все, вали! – быстро прошипел Логинов, поскольку на верхней палубе послышались приближающиеся голоса.
Моня ушел в надстройку. Наверху быстро протопали ноги. Виктора понимал, что рано или поздно кто-то догадается выглянуть за борт, поэтому, как только шаги отдалились, оторвал от клюза одну руку и принялся быстро освобождаться от униформы...
138
Кащеев, сжимая в руках «Хеклер и Кох», вынырнул из-за угла надстройки палубы «би» и метнулся вперед. Через несколько метров он услышал странный звук, доносящийся откуда-то спереди, и резко остановился. Звук исчез, а потом снова появился. Это был переходящий в бульканье храп, и доносился он от расположенного впереди иллюминатора.
– Тьфу ты! – вздохнул Кащеев.
В следующую секунду он продолжил движение. Миновав «музыкальную» каюту, Кащеев приблизился к окнам мостика. На «Одиссее» это было огромное помещение размером с холл большой гостиницы. Его окна никаких штор не имели, так что тут нужно было быть максимально осторожным.
