Александр Тамоников - Гнев ликвидатора
– Вот именно, что был. Уйдите, господин Молоканов. Не до вас!
– Да, да, конечно. Но скоро мы с вами, Ольга Валерьевна, встретимся. Необходимо решить одну проблему, возникшую одновременно с гибелью вашего мужа. Я позвоню вам. До свидания.
Молоканов повернулся к матери Куприянова, поклонился и пошел по аллее на выход, где его ждала служебная «Волга», ранее обслуживавшая Лученкова.
Дождавшись, пока директор фирмы уйдет, Ольга проговорила:
– Вот и все! Я – вдова, дети – сироты!
Маргарита Алексеевна кивнула:
– Что ж, дочка, поделаешь?
Ольга повысила голос:
– Вы своему второму, старшему сыну звонили?
– Да, трижды, но он не ответил.
– Вот и я дважды звонила вашему Володе. В ответ – длинные гудки. А ведь звонила по мобильному номеру, и сотовый телефон работал. Но бизнесмен, видимо, определив, КТО его беспокоит, не соизволил даже ответить. Я послала на его адрес телеграмму! Срочную! И что? На почте сообщили, подруга интересовалась, телефонограмма доставлена по адресу. Значит, Владимир узнал, что брат погиб. Однако даже сейчас не приехал. С родным братом проститься не приехал. Сволочь он, скажу я вам, дорогая свекровь, сволочь и подонок. Ненавижу!
Маргарита Алексеевна промолчала.
С кладбища они ушли порознь. Детей забрала вечером подруга Ольги. Вдова Андрея решила прекратить всякие отношения с матерью погибшего мужа и его «ублюдочного» братца.
Несчастной Маргарите Алексеевне пришлось смириться со своим положением. Но события последних дней не могли не сказаться на ее здоровье. Она заболела. К врачам обращаться не стала, решив, что незачем лечиться. Андрюша ушел. Володя пропал. Стоит ли после этого жить?
Молоканов же с кладбища направился в усадьбу Лученкова. Коттедж № 15 в спальном районе «Солнечная поляна» встретил его траурным молчанием. Юрий Петрович вышел из машины. Его примеру последовал водитель – Валерий.
Молоканов сказал ему:
– В следующий раз, Валера, будь добр, открывать дверцу перед шефом, если, конечно, хочешь остаться при работе и в привилегированном положении. Если же это ниже твоего достоинства, пойдешь на улицу. Замену тебе я найду быстро!
Водитель растерялся. Всегда такой незаметный Молоканов вдруг заговорил так, как никогда не говорил сам Лученков. Брезгливо-повелительно. Вот что значит власть. Правильно говорят: хочешь узнать человека, дай ему власть. Но ответил:
– Я все понял, Юрий Петрович. Ваши желания теперь закон для меня!
– Это хорошо, что ты сообразил, как надо вести себя. А сейчас вызови-ка сюда жену Лученкова.
– Слушаюсь, босс!
Вдова Лученкова появилась минут через пять:
– Юрий Петрович? А вы почему не заходите в дом?
Молоканов усмехнулся:
– В этот дом я еще успею войти. Вопрос: что делать с тобой, красотка?
Марина замешкалась:
– Я… я не понимаю вас!
– Не понимаешь? А между тем все просто! Здесь буду жить я. Пока с женой, дальше посмотрим.
– Но это дом Бориса!
– Ошибаешься, крошка. И этот коттедж, и мой оформлены как здания, принадлежащие фирме «Караван». Борис действительно хотел, чтобы мы переоформили коттеджи в собственность. Я свой успел, а вот он свой, то есть этот, нет! И теперь, как полновластному и единственному владельцу фирмы «Караван», дом, в котором ты жила с Лученковым, принадлежит мне. В принципе, я не гоню тебя. Моя дура уже начинает надоедать мне, и у тебя есть шансы занять ее место. Твоя попочка мне всегда нравилась. А то и обе как-нибудь поладите.
– Юрий Петрович! Я не узнаю вас! Вы, вы…
Молоканов оборвал вдову бывшего компаньона:
– Заткнись. У тебя сутки на размышления. Завтра после поминок скажешь, готова ли ублажать меня, продолжая жить в доме, или предпочтешь свалить в свою деревню! Препятствовать не буду. Но советую, соглашайся остаться! Какая тебе разница, с кем спать и как на это будет смотреть Екатерина. Ее я быстро поставлю на место. А я ласковей Лученкова и щедрее. Ты в этом совсем скоро сумеешь убедиться! В общем, решай! В дом я не пойду. Завтра насмотрюсь на бывшего шефа. А сегодня мне водилы хватило. Давай вали в хату, продолжай играть роль неутешной вдовы, потерявшей самое ценное, что имела в жизни. У тебя это неплохо получается!
Вдова Лученкова спешно скрылась в особняке. Молоканов подозвал водителя:
– Валера! Иди теперь узнай, кто в охране дома.
– Слушаюсь, босс!
Отсутствовал Валерий недолго. Вышел из особняка, доложил:
– Вован!
– Что, один?
– Да в доме народу полно! В каминном зале дубовый гроб. Кругом свечи да бабы какие-то. Молятся, поют что-то заунывное. Вован в уголочке притулился. Неуютно ему!
– Ладно! Хрен с ним! Отвези меня домой и сюда! Поможешь, чем сможешь. Спросят обо мне, скажешь: сердечный приступ. Лично за врачом ездил. Тот якобы вколол какую-то гадость, я и уснул. Оклемаюсь, подъеду. Но завтра на самих похоронах буду обязательно! Все понял?
– Все, босс!
– Это ты хорошо называешь, босс! Мне нравится. За одно за это я повышаю тебе зарплату на пять штук!
Валерий расплылся в довольной ухмылке:
– Спасибо, босс! Я за вас… Короче… можете во всем положиться на меня!
– А иначе нельзя, Валера! Ты и пацанов из охраны обработай! Им тоже зарплату подниму. Лишь бы служили верно и беспрекословно!
Водитель заверил:
– Они будут! Отвечаю!
– Тогда ты у них старший!
– Понял!
– А понял, открывай дверцу. Едем ко мне!
Валерий услужливо открыл перед Молокановым заднюю дверцу салона новой «Волги». Спустя минуту машина покинула усадьбу покойного Лученкова.
Объявился Молоканов на следующий день. Похороны Лученкова прошли не в пример пышнее церемонии погребения водителя Андрея Куприянова. С оркестром, траурным митингом, где одетый во все черное Юрий Петрович произнес волнующую речь. И венков было больше, и людей. А вот поминки разочаровали господина Молоканова. Нет, все было устроено по высшему разряду. Испортило настроение Молоканову то, что на поминках отсутствовала вдова Лученкова. Как выяснилось, сразу после похорон, собрав свои вещи, Марина покинула город. Предпочла деревню развратным ласкам Молоканова. Впрочем, Юрий Петрович печалился недолго. Что с дуры взять? Жаль, что ее будет драть какой-нибудь деревенский Ванька. Ну и хрен с ними. Линда не хуже! И вообще, в городе найдется немало фигуристых баб, которые почтут за честь быть с Молокановым. К концу застолья, когда гости уже начали путать похороны с торжеством, толкнув напоследок еще одну речь, Молоканов уехал. Предупредив охранника, на этот раз Гриню, чтобы проследил за наведением порядка после поминок и очистил дом не позже полуночи.
16 июля, субботаВ 9 утра Молоканов позвонил на квартиру Куприянова. Ему никто не ответил. Тогда он вызвал секретаря. Та вошла в новом наряде, короткой юбчонке, едва скрывающей ее трусики, черных чулках, открытой донельзя кофточке. Казалось, опусти разрез на несколько миллиметров, и пышные груди выпадут наружу. Туфельки на высоких каблуках хорошо гармонировали с чулками. Волосы уложены так, что две завитушки на висках зовуще колыхались при каждом движении секретарши. Вызывающе яркая косметика намекала на доступность молодой шлюшки. Раньше, при Лученкове, Дунька так не одевалась.
Молоканов поинтересовался:
– И чего-то, Вера, вырядилась шалавой? Ты не на дискотеку пришла самца снимать, а на работу!
Секретарша вплотную приблизилась к Молоканову:
– Неужели не нравлюсь, Юрий Петрович? А я-то думала, вы меня сразу в комнату отдыха потащите!
– А что, хочется?
– Вам доставить удовольствие, шеф!
– Как Лученкову?
– Забудьте о нем!
– Правильно. Забудем о трагически скончавшемся Борисе Анатольевиче! У меня один вопрос. А если твой муженек случайно сюда зайдет?
– Так он же в рейсе, Юрий Петрович!
– Ах да! Не подумал. При нем бы ты так и вырядиться не смогла бы. Васька тебе морду сразу набил бы!
– Да пошел он! И потом, Юрий Петрович, разве вы не защитили бы?
Молоканов усмехнулся:
– Защитил бы! Но давай к делу! Мне надо срочно найти вдову Куприянова. Она где-то в ателье работает. Посмотри в отделе кадров. Да в таком виде по конторе не шатайся. Халат какой-нибудь накинь на себя, что ли? Но бабу водилы мне найди. В смысле номер телефона, по которому я смогу с ней переговорить!
– Уж не решили ли вы, шеф, к этой свиноматке клинья подбить?
– Думай, о чем говоришь, дура! Ольга, как ее, Валерьевна мне нужна по делу. А для услады сгодишься на сегодня ты. Вечером домой не спеши! Дождись. Посидим в кабинете, шампанского выпьем. Ну, иди!
Сняв с вешалки платяного шкафа строгий, но вполне приличный халат, преобразивший секретаршу-шлюху, Дунька, как звали ее покойный Лученков с Молокановым, выскочила в коридор офиса. Полетела в отдел кадров.
Юрий Петрович вернулся обратно в кабинет. Достал сотовый. Повертел в руках, размышляя, позвонить ли Барсуку, узнать, как идет следствие и по Куприянову, и по Лученкову, но решил не звонить. В принципе Леонов уже дал понять, что дела скоро закроют. Охранника Рудика отправят на зону, и начнется полноценная работа «Каравана» во взаимодействии с «Трилом»! Тогда-то на счет и в сейф Молоканова и начнут поступать серьезные суммы, а не крохи, которые ему отстегивал, как подачку, Лученков. Доотстегивался. Юрий Петрович радуется прелестям жизни, а Борис Анатольевич лежит в дорогом дубовом гробу. Жизнь такая. Держи нос по ветру. И тогда все будет о’кей! Он, Молоканов, знает, как жить. Лученков тоже знал, но слишком возомнил о себе. Переоценил собственные силы. Вот и попал под раздачу. А все потому, что делиться по-человечески не хотел. Теперь же и делить нечего, и делиться не с кем. И вообще, пошел он к чертовой матери! Его нет! Он сдох и скоро сгниет в своем шикарном гробу!
