Александр Тамоников - Генералы тоже продаются
— Приступай к нейтрализации немедленно.
Журов покинул командный пункт мятежного генерала.
Самаранов взглянул на Федина. Прикуривая сигарету, спросил:
— У тебя, Петя, с безопасностью семьи порядок?
— Так точно! Она далеко и недосягаема для ФСБ!
— Это хорошо! Недавно тут на Табанова выходил его заместитель, спрашивал, что означают непонятные движения на позициях, которые выехал проверять командир дивизиона. Оказывается, здесь в караулке была установлена тревожная система на всякий непредсказуемый случай. Система скрытая, автономного действия. Она и передала сигнал тревоги на пульт дежурного штаба ракетчиков. Так вот заместитель спросил, что произошло. Табанов ответил, что, мол, вместе с семьей захвачен террористами, которые до кучи взяли штурмом еще и пусковые установки. Я прервал их беседу, сказав, что скоро подполковник получит возможность поговорить с главарем террористов. Так что, Петр Георгиевич, твой выход!
Федин недоуменно посмотрел сначала на Табанова, затем перевел взгляд на Самаранова:
— Так вы решили вывести на главную роль меня?
— Временно, Петя, временно! На период неразберихи и разного рода бессмысленных разговоров уровня штаб дивизиона — полка — дивизии — корпуса — главкомата сухопутных войск — РВСН. Как только в Москве поймут, что дело нешуточное и к переговорам подключат серьезную, полномочную фигуру, в игру вступлю я. И буду дальше вести ее до конца. Ты же сейчас переговори с заместителем Табанова. Учти, полковник с семьей взят тобой в заложники. И может быть в любую минуту расстрелян, если силы полка сдуру решатся попытаться отбить позиции пусковых установок. Охлади пыл подполковника, если он уже сам по себе не остыл. Время проанализировать ситуацию у заместителя было!
Команадир корпуса поднялся:
— Короче, навести тень на плетень.
Самаранов отрицательно покачал головой:
— Напротив, Петя, правдиво описать сложившуюся обстановку и передать, что в 7.00 ты должен иметь связь с главным штабом ракетных войск! В 7.00! Понял?
— Понял!
— Давай! Табанов, вызови на связь своего заместителя да одностороннюю громкоговорящую связь включи. Все послушаем, что скажет твой Шорин.
Федин спросил:
— Как его зовут-то?
— Игорь Алексеевич! — ответил Табанов. — Я напомню, если забудете!
— У меня хорошая память, полковник!
— Тем лучше!
Табанов вызвал заместителя:
— Стяг-2! Я — Стяг-1, прошу ответить!
Шорин ответил немедленно. И было слышно в динамиках односторонней громкоговорящей связи, что в штабе дивизиона подполковник находился не один.
— Я — Стяг-2! Слушаю вас!
— Передаю связь руководителю диверсионной группировки, захватившей дивизион.
За пульт сел Федин:
— Здравствуй, Шорин! Не узнал?
— Нет!
— А мы знакомы! Генерал Федин!
В штабе удивленно загалдели — Федин, комкор, генерал-майор, не может быть!
Заместитель командира дивизиона спросил:
— Но вы понимаете, что данной акцией ничего, кроме гибели военнослужащих, не добьетесь? Ракетные комплексы надежно заблокированы от попыток несанкционированного запуска. Это вам может подтвердить полковник Табанов, и это вы можете сами испытать!
Федин усмехнулся:
— Насчет всякой тем блокады, подполковник, ты заблуждаешься. Не забывай о «дьяволах»! А вот насчет гибели военнослужащих ты прав. Плохо организовал охрану объекта стратегического значения. Какой-то отряд, насчитывающий менее сотни человек, сумел разгромить колонну, а также уничтожить охрану ракетных комплексов. Вы с Табановым специально готовили дивизион для сдачи террористам или американцам? И это не я предатель, а вы, Шорин! Я честно служил своей стране, пока такие, как вы, и те, кто пришли к руководству страной, не продали ее за гроши выродкам, разворовавшим все, что можно! Я не желаю больше служить олигархам, защищать их богатства и оберегать покой тех, кому место на нарах. Короче, Шорин, дивизион в моих руках. Что я намерен делать дальше, тебя не касается. Разговор будет вестись с более значимыми фигурами. А посему лично ты в 7.00 должен обеспечить мне связь с главным штабом. Вопросы, Игорь Алексеевич?
— Вы уничтожили весь боевой расчет?
— Да! И трупы выбросили за проволоку в болото, что тебя еще интересует?
— Меня ничего. Здесь вот прибыл ваш заместитель. Он желает поговорить с вами!
— Кто такой? У меня было пять заместителей.
— Начальник штаба!
— А, генерал Воробьев? Что ж, передай ему связь!
В динамиках раздался хриплый, властный голос:
— Петр Георгиевич! Воробьев!
— Слышу тебя, Александр Семенович!
— Что с тобой случилось, Петр Георгиевич? За сколько ты продался?
Федин изобразил изумление:
— Я продался? О чем ты, Воробьев? Ты же хорошо знаешь меня!
— Оказывается, плохо знал!
— Вот что, говори, чего хочешь?
— Довожу до вашего сведения, что назначен временно исполняющим обязанности командира корпуса.
— Поздравляю! Дальше!
— Предлагаю вам прекратить бессмысленную акцию! Пока еще не поздно!
— Не смеши меня, новоиспеченный комкор! Для меня поздно не наступит никогда. А вот для вас… но это отдельный разговор, и не с тобой! Кто там еще желает переговорить с Фединым? Нет желающих? Отлично. В 7.00 жду связи с главным штабом! Спокойной ночи, господа офицеры.
По сигналу Самаранова Федин отключил станцию, повернулся к бывшему командующему:
— Ну как?
Самаранов кивнул:
— Нормально, Петя! Представляю, что сейчас творится в штабах. Москва уже наверняка в курсе событий, и что-то подсказывает мне, в Кремле не так спокойно, как обычно в это время суток.
Генералы рассмеялись. Табанов ухмыльнулся.
В дверь постучали.
— Ты что, не выставил охрану перед штабом? — спросил у Федина Самаранов.
— Нет! Подумал, это излишне!
— Дурак! Немедленно выстави пост!
— Есть!
Командующий положил перед собой автомат, крикнул:
— Войдите!
На пороге появился Журов:
— Разрешите доложить, товарищ командующий?
— Докладывай!
— Комплексы «дьявол» лишены защиты от пуска! Заблокировать их из Центра невозможно!
— Хорошо! Отправь для охраны «дьяволов» всю свою группу. Сам с ракетчиками готовь к применению «струну», заряженную болванкой. Этот учебный комплекс не заблокирован.
— Есть!
— И лично находись возле учебного комплекса! Все, иди!
Подошли вызванные Фединым диверсанты Быкова.
Самаранов приказал им занять пост перед временным штабом, предварительно по связи сообщать о лицах, прибывших на пункт управления. И только после разрешения командующего пропускать внутрь здания.
Проинструктировав охрану, Самаранов повернулся к Табанову:
— Слушай, полковник, а обесточить позиции из твоего штаба в полку не могут?
— Могут, но это ничего не даст!
— В смысле?
— Автоматически включится резервная система электропитания позиций. А комплексам вообще никакое питание не нужно. Они в этом вопросе полностью независимы от внешних факторов!
Самаранов кивнул:
— Ясно! С комплексами. А резервное питание, насколько соображаю, — это дизельные станции, приводящие в действие генераторы?
— Так точно!
— И насколько хватит солярки, чтобы работала резервная система?
— На двадцать суток!
Самаранов довольно улыбнулся:
— Прекрасно. Этого более чем достаточно. — Он посмотрел на часы: — Так, 3.05! До 6.30 можем отдохнуть! Тем более рядом спальный отсек! — Затем повернулся к Федину: — Давай сюда Быкова!
Табанов воскликнул:
— Я не смогу спать в том отсеке!
Самаранов кивнул на дверь:
— Можешь устроиться в «УАЗе»!
— Я вообще не смогу уснуть!
— Так это хорошо! Вместе с Быковым будешь сидеть за пультом! Но, предупреждаю, до моего подъема ни на какие вызовы не отвечать!
Табанов произнес:
— Но нас все же могут попытаться атаковать силами полка!
Самаранов отрезал:
— Нет! Не могут!
Прибыл Быков.
Самаранов удалился в спальный отсек.
После инструктажа командира отряда и одновременно руководителя первой диверсионной группы за мятежным генералом на отдых отправился и Федин.
Табанов с Быковым остались в дежурке. Полковник отключил внешнюю связь.
А в штабе мотострелкового полка исполняющий обязанности отстраненного от командования Федина генерал-майор Воробьев начал совещание. На нем присутствовали: командир полка, его заместители, командиры батальонов, исполняющий обязанности командира ракетного дивизиона подполковник Шорин, командир роты спецназа, чей взвод полег в карауле на позициях ракетных комплексов, представители военной контрразведки и начальник инженерной службы дивизии.
И.о. командира корпуса обратился к старшим офицерам полка:
