Екатерина Красавина - Ночной рейтинг звезды
Артем встряхнул головой. Теперь он ничего не узнает. Эта страница перевернута. А он так надеялся на Леголаса.
Через полчаса Ирена прислала материал. Он сидел на кухне и пил кофе. Распечатал листы. Бредятина жуткая! Он надеется, что остальные будут нести такую же ахинею. Но что можно сказать на тему технологий и цивилизаций? Кто знает, что будет завтра? Если государствам и корпорациям некуда девать деньги, только на такие бредовые телемосты, — это их дело.
Он заварил еще кофе. В голове гудело. Он отложил листы в сторону. Глаза слипались. Единственное, что ему сейчас нужно, — хороший сон. Если он не выспится, то будет дохлой устрицей. Но надо еще звякнуть этот сисястой Глафире Смеховой. Пару раз он сталкивался с ней на вечеринках.
Артем набрал номер Глафиры.
— Алло! — раздался в трубке тягучий голос Глафиры.
— Добрый вечер! Это Артем Нечаев.
— Артемчик! — протянула Глафира.
Где-то рядом слышался мужской смех.
— Коллега! Мы выступаем во Владивостоке. Ты в курсе?
— Чего? Ах да! И ты там?
— И я. Какую речь будешь толкать?
Глафира прикрыла трубку рукой и что-то сказала. Мужчина рассмеялся.
— Извини! Я тут в джакузи сижу со своим другом. Расслабляемся.
— Отлично, Глафира! Это накачка перед выступлением? Или как?
— Типа того.
— И что там про выступление?
— У меня клевая фишка есть. Но раскрывать не стану.
— Не надо, Глафира! Ты намекни, о чем. А то я умру от любопытства.
— Будущие секс-игрушки.
— Резиновая женщина?
— Это уже в прошлом. Женщина в твоем вкусе. Ты ее моделируешь сам и настраиваешь на собственные секс-частоты. Выдавать звуки или слова она будет, когда ты хочешь. Имитировать оргазм — тоже. У вас будет одновременный оргазм — недостижимая мечта.
— Это ты говоришь как секс-профи?
— Точно. Женщины подлаживаются под мужчин — в этом их проблема.
Артем подумал, что ему не хватало только прослушать лекцию по секс-ликбезу. Это был Глафирин конек. Если она на него сядет, то не слезет.
— У тебя завтра какой рейс?
— В два.
— У меня тоже.
— Встретимся в самолете. Ой, Макс! Не надо! О… — раздался протяжный стон Глафиры. Связь оборвалась.
У нее с Максом начинались водяные секс-танцы.
Артем бросил телефонною трубку на диван. Еще раз просмотрел листы. Глаза слипались так, словно на ресницы налепили жвачку.
Он решил просмотреть материал еще раз завтра утром.
Но после всей этой бодяги был риск проснуться в двенадцать. Или еще позже. А у него в два самолет. Кроме того, с утра надо заехать в «Останкино». За билетом. Артем прикинул. Будильник нужно ставить на восемь утра. И то поздновато. Но если не дать себе поблажки, то хорошего тоже мало. Он привык излучать энергетику, позитивный настрой. Но если не выспится, то будет вялым и сонным. Так не годится.
Артем поставил будильники лег спать, надеясь, что больше никаких звонков не будет.
Утром он почти не проспал. Звон будильника доносился едва-едва. Таким крепким был его сон. Как будто бы он до упаду с женщиной трахался. И отрубился вконец.
Артем вскочил с постели, откинув одеяло. Помахал руками для небольшой разминки. Тело после вчерашнего неприятно ныло. Интересно, как там Божена себя чувствует. Но такой стерве все нипочем. Отряхнулась и пошла дальше. Наверное, вчера кувыркалась со своим депутатом до упаду. На радостях, что живой осталась.
Но ему надо выкинуть Божену и все случившееся из головы. Хотя бы на время. У него выступление. Проблемы он будет решать потом, когда вернется.
Утренняя программа была сжата и динамична. Завтрак, кофе и «Останкино». Без промедления. Его машина осталась около дома Леголаса. Но сейчас за ней ехать некогда. Когда вернется из Владивостока, тогда и пригонит машину к дому. Придется брать такси.
И еще. Нужно купить новый сотовый. С новым номером. А старый оставить дома. Чтобы во Владивостоке его никто не доставал. Когда он вернется, тогда снова окунется в эту жизнь. А пока ему нужен покой и сосредоточенность. Московскую жизнь он оставит в Москве.
В коридорах «Останкина» он столкнулся с главным. Мухонкин остановил его.
— Добрый день!
— Добрый день! — притормозил Нечаев.
— Вы разве не в отпуске?
— В отпуске.
— А тогда что вы здесь делаете?
— У меня завтра выступление во Владивостоке. Участие в телемосте «Будущие технологи и развитие цивилизаций».
— А… Да. Езжайте. И будьте на уровне. Кстати, у нас в сентябре будут большие перемены. Я вам говорил об этом?
Артем сконцентрировался.
— Да.
— Рассматривается ваша кандидатура для участия в новом проекте.
— И что?
— Все в сентябре.
Мухонкин скользнул по нему взглядом и пошел дальше.
Бля! Это любимая тактика всех руководителей — ничего не говорить заранее. Заставить человека подергаться. Сказать все в последний момент. Получай и давись. От радости или горя. В зависимости от результата.
Он взял билет в дирекции и поехал домой. Время было дорого. Собрался он быстро. Взял брендовую одежду. Надел на руку Маргошины часы «Patek Philippe». Теперь он выглядел согласно своему звездному статусу — суперпопулярного ведущего рейтингового ток-шоу. Взял такси до Шереметьева. В аэропорту он искал глазами Глафиру Смехову, но увидел ее лишь в самолете. Она махнула ему рукой. Он вскинул руку в ответ.
Около трапа их встречал чиновник из мэрии, курирующий телемост. Увидев Глафиру, он долго жал ей руку. При этом его взгляд все время норовил проникнуть в глубокое декольте, из которого грудь телеведущей так и рвалась наружу.
Нечаеву он уделил внимания значительно меньше.
Он сказал, что их разместят в гостинице «Владивосток». В лучших номерах. Если обслуживание будет не на высоте — пусть обращаются к нему. Он решит их проблемы. Они могут ни о чем не беспокоиться.
— Попали в шоколад! — шепнула ему Глафира.
Артем пожал плечами. Ему было все равно. Отбарабанить бы эту обязаловку и вернуться Москву. К своим проблемам. Пока он их не решит — он не может чувствовать себя в без-опасности: А сколько он еще протянет на этой пороховой бочке?
Они ехали в черном «мерсе». За рулем — шофер. Рядом — чиновник, Егор Константинович Полетаев. Амеба лет пятидесяти с гаком. На задних сиденьях — они с Глафирой.
Егор Константинович рассказывал им скороговоркой про город, когда они проезжали мимо интересных мест.
Глафира вертела головой в разные стороны. Вчерашний секс в ванной обострил ее внимание. Артему все было по барабану. Ему хотелось принять душ в номере и лечь поспать. Выступление планировалось на завтра. В одиннадцать. Сегодня — ознакомительная часть. Выступление на вечеринке в честь Владивостокского телевидения.
— Там будут наши звезды, — с волнением в голосе говорил Егор Константинович. — Нам будет очень приятно увидеть вас.
— Хорошо. Всегда рад поддержать коллег, — улыбнулся Нечаев.
— За вами заедут.
— Во сколько?
— Часов в семь.
— До семи у меня свободное время?
— Да. Но вы можете заказать экскурсию по городу. Если хотите.
— Я устал. Был очень напряженный сезон. Готовимся к новым проектам. Я отдохну в номере и наберусь сил перед встречей с коллегами.
— Конечно, конечно.
— А я, — надула пухлые губки Глафира, — хотела бы ознакомиться с индустрией развлечений в городе. А также с секс-магазинами. Вы можете организовать для меня эту экскурсию?
На лице Егора Константиновича отразилось выражение самца, преследующего привлекательную самочку.
— Ну, постараемся. Вы оставьте свои координаты. Я вам обязательно позвоню.
Глафира скользнула по нему призывным взглядом.
Она достала из розовой сумочки в виде сердца визитку и дала ее Егору Константиновичу.
— Вот мои телефоны, — протянула она томным голосом.
— Позвоню непременно.
Они остановились около гостиницы «Владивосток».
Нечаев распростился с чинушей, подхватил свой чемодан и нырнул в гостиницу. Глафира все еще ворковала с Егором Константиновичем в машине.
В номере он прежде всего растянулся на диване. Тело ныло. Он чертовски устал! А еще вечером выступать перед кучкой идиотов, которые будут пускать слюни. «Ах, какой вы замечательный! Ах, как вы нам нравитесь!» Они будут говорить о том, что счастливы работать в родном крае. Что им нравится чувствовать себя причастными к его делам и заботам. А на самом деле каждый рад рвануть в Москву, оставив все заботы и нужды родного края в сортире. Каждый мечтает устроиться хоть кем-то в Москве. Хоть помощником репортера. А потом карабкаться вверх. Но этого достигают единицы. Все остальные будут прозябать. Москва — город жестокий и равнодушный. Ему нет никакого дела до людей, которые мечтают закрепиться здесь, пустить корни. А им кажется: вырвутся они в Москву, и все будет тип-топ. На самом деле большинство станут мусором. И никуда не пробьются. Это — железный закон жизни.
