Сергей Москвин - Разрешение на штурм
– Что ты так смотришь на меня? – не отрываясь от своего занятия, спросила Ирина.
– Любуюсь, – улыбнулся Егоров.
Это было чистой правдой. В Ирине его восхищало буквально все: стройная фигура, откровенная улыбка, искрящиеся молодым задором глаза, страсть, с которой девушка предавалась любви, и особенно ее искренняя непосредственность. Егоров понял, что уже давно не испытывал к женщине столь сильных чувств...
Когда кофе был выпит и грязные чашки составлены в раковину, что вызвало улыбку Егорова, Ирина тоже с улыбкой спросила:
– Чем ты сегодня думаешь заняться?
– Охранять тебя.
Ирина озорно улыбнулась.
– Здесь?
– Можно и здесь. Но если ты не возражаешь, я бы хотел пригласить тебя в лес, на шашлыки.
– Интересный экспромт, – хитро прищурившись, ответила Ирина.
Егоров виновато развел руками.
– Мы с друзьями еще на прошлой неделе запланировали этот выезд.
Ирина присела на колени Егорова и, обняв его рукой за шею, спросила:
– А кто твои друзья?
– Двое замечательных ребят, которые работают вместе со мной.
– У-у, – Ирина игриво покачала головой. – Ну, если они такие же мужественные и сильные мужчины, как ты, то я согласна.
– Тогда собирайся. В двенадцать мы должны быть на месте. А по пути еще нужно будет забрать моего друга, у которого нет машины.
– Слушаюсь, товарищ полковник!
Ирина направилась в спальню. Но, проходя мимо взломанного кабинета отца, она остановилась и, обернувшись к Егорову, встревоженно спросила:
– Андрей, а эти грабители действительно могут вернуться?
Егоров кивнул головой:
– Если не найдут то, что им было нужно, – могут вернуться.
– Но ведь у меня ничего нет, – испуганно произнесла девушка. – Папа никогда не держал дома секретных материалов. В Сарове с этим было строго. Да он бы и сам никогда не принес домой хотя бы страницу черновика со своими расчетами. Дома папа хранил только письма своих коллег, рецензии да наброски своих научных статей. А в компьютере и на дискетах были только материалы для моей будущей диссертации.
– Очевидно, те, кто стремится заполучить научный архив твоего отца, считали иначе, – сделал вывод Егоров. – И после вчерашней неудачи они вполне могут повторить попытку.
Ирина испуганно захлопала глазами. Егоров подошел к девушке и нежно обнял ее за плечи.
– Не бойся. Я же сказал, что никому не дам тебя в обиду.
48. Дачный поселок, ближнее Подмосковье.
31 мая – воскресенье 09.00
Прочитав последнее письмо, которое неизвестно за каким шайтаном хранил российский академик в своей квартире, Шах смял его в кулаке и поднял полные бессильной ярости глаза на двух стоящих перед ним людей Самедова, обыскивавших по его приказу корчагинскую квартиру.
– Здесь ни черта нет!
Шах взмахнул рукой, сбросив со стола пачку прочитанных писем, и десятки бумажных листов разлетелись по воздуху, устлав пол кабинета в самедовском коттедже. Шах был в бешенстве. Всю ночь, не сомкнув глаз, он просматривал «улов» из квартиры Корчагина, и что в результате? Ничего!
– Здесь одни поздравительные письма да какие-то черновые записи, не имеющие никакого отношения к тому, что меня интересует! – повторил Шах. – А в компьютере и на дисках и вовсе какая-то чушь! Где архив?! – рявкнул он, в упор глядя на потупивших взоры взломщиков.
– Мы взяли все, что ты сказал, Али: процессор, дискеты, все бумаги, – произнес один из них.
– Там больше ничего не было, – добавил другой.
На счету у обоих были десятки квартирных краж и ограблений. Самедов рекомендовал обоих, как лучших специалистов, и, привлекая их к делу, Шах рассчитывал, что в розыске архива Корчагина наконец будет поставлена точка. Но, вопреки его ожиданиям, результат оказался нулевым.
– А, может, вы плохо искали? – ледяным голосом произнес он.
Знающим Шаха моджахедам было хорошо известно, что после заданного таким тоном вопроса тот, кому он адресовался, мог, в прямом смысле, потерять голову. Грабители из группировки Самедова познакомились с Шахом только вчера, но тоже почувствовали повеявший на них холод могилы.
– Клянусь, Али! Все осмотрели!
– Каждый ящик проверили! Все вещи перетряхнули! – поддержал подельника второй взломщик.
– Тогда где чертежи, где расчеты, где формулы? Кто мне ответит?!
– Хозяйку бы надо спросить, – судорожно сглотнув, произнес один из грабителей.
– Точно, уж она-то должна знать! – воскликнул другой.
Шах задумчиво прикрыл глаза. Последняя мысль показалась ему здравой. Дочь академика наверняка знает, где ее отец хранил свой научный архив.
Он вновь взглянул на исполнителей.
– Поедете туда со мной и заберете девчонку. После того как я ее допрошу, она ваша.
Оба грабителя расслабленно улыбнулись. Похищение людей для обоих было делом привычным, а на этот раз обещало еще и удовольствие.
Всю дорогу от самедовского коттеджа до известного им дома на Ленинском проспекте они представляли себе, как и в каких позах будут использовать хозяйку ограбленной квартиры. Что с того, что та, наверняка, заявила об ограблении в милицию? Ну, заявила и заявила. Охрану-то к ней милиция после этого не приставит. А раз так, значит, никуда девчонка от них не денется. Все это диктовало конкретную логику действий. И, когда через два часа Шах на черной «Ауди» подъехал к дому Ирины Корчагиной, сидящий рядом с ним на переднем сиденье грабитель нетерпеливо распахнул дверь машины:
– Ну, мы пошли.
– Сидеть! – резким окриком остановил его Шах. – Пойдете, когда я скажу.
Шах достал мобильный телефон, набрал номер квартиры Корчагиных, но услышал в ответ одни протяжные гудки.
– Девчонки нет дома. Будем ждать.
49. Подмосковный лес
31 мая – воскресенье 13.30
Сидя на стволе поваленного дерева Егоров с улыбкой наблюдал, как Ирина ест зажаренное на углях мясо. Она ела очень аккуратно, – сняв с шампура очередной кусок шашлыка, обмакивала его в стоящую перед ней пластиковую тарелку с острым соусом и затем откусывала мелкими кусочками. Правда, за то время, что она возилась с одним шампуром, Егоров успел съесть два, а Ватутин с Чигориным уплели даже по три.
Сейчас Вадим настраивал захваченную из дома гитару, а Александр саперной лопаткой ворочал в костре остывающие угли, чтобы дожарить на них два последних шампура. Решив, что один из шампуров готов, он снял его с костра и протянул Ирине.
– У вас уже все остыло. Вот, возьмите свежий.
– Что Вы, Саша, – Ирина вежливо улыбнулась. – Я столько не съем. Мне и этого много.
– Так пропадет же мясо, – обиженно заметил Ватутин.
– Не знаю, как насчет мяса, а вот водка точно пропадает, – отложив в сторону гитару, Вадим поднялся на ноги. – Андрей Геннадьевич за рулем. Сашке в ночь на дежурство. Так что придется нам с Вами, Ирина, исправлять положение.
Наполнив водкой до половины два пластиковых стаканчика, Вадим протянул один из них Ирине.
– Будем.
Покосившись на Егорова, Ирина залпом выпила водку и, зажмурившись, тут же закашляла.
– Наш человек! – удовлетворенно констатировал Вадим и сейчас же снова наполнил ее стаканчик.
– Нет-нет! Мне уже хватит! – запротестовала Ирина.
Но Чигорин остался непреклонен.
– Теперь на брудершафт, – объявил он.
– Давайте, Вадим, я Вас лучше так поцелую, – взмолилась Ирина.
Егоров решил, что ему пора вмешаться.
– Кончай девушку спаивать.
– Вы нам лучше что-нибудь на гитаре сыграйте, – поддержала Егорова Ирина.
– Желание начальника и женщины – закон, – ответил Вадим.
Он поставил бутылку на землю, взял в руки гитару и, пройдясь по струнам, затянул жалостливым голосом.
Подполковник Матвей Сухостроченко прибыл поездом в город Москву
Получить повышение досрочное и в столице пожить наяву.
А Москва, словно девка бесстыжая, предложила свое сатисфе,
Расстелив одеяло лоскутное кабаков, казино и кафе.
Подполковник вошел в заведение под названьем «Последний приют»,
Где под вечер всегда подполковников с нетерпением любят и ждут.
Официантка с глазами и талией обдала ароматом «Шанель»,
А Матвей вспомнил жинку Наталью и вонзил в себя первый коктейль.
Ирина слушала Вадима с вытаращенными от изумления глазами. Она и представить не могла, что сотрудник ФСБ в свободное время может распевать блатные песни.
– Опять затянул своего Трофима, – неодобрительно заметил Егоров, решив, что подобный репертуар не годится для Ирины.
Но Ватутин, слушающий песню с явным интересом, тут же возразил ему.
– Да ладно Вам, Андрей Геннадьевич. Нормальная песня.
– И между прочим, поучительная! Так как предупреждает об опасности «медовых ловушек», – поддержал друга Вадим и продолжал.
Вдруг гитара взорвалась аккордами, и на сцену с блестящим шестом
Вышла женщина с пышными формами и порочно очерченным ртом,
И скользя по шесту ягодицами, как по ветке лианы питон,
Вдруг сняла с себя лифчик батистовый и швырнула ему на погон.
Подполковник бывал в ситуациях и умел распрядиться собой,
Но сейчас находился в прострации, выбивая морзянку ногой.
А пред ним максимально приближенно, так сказать, возле самых зрачков,
Колыхалися груди бесстыжие с механизмом взведенных сосков.
Как потом говорили в милиции, подполковник творил чудеса,
Разорвал на себе амуницию и метался в армейских трусах,
Официанток хватал за округлости, предлагая случайную связь,
Позволял себе всякие глупости, безмятежно шутя и резвясь.
А на утро, икая отчаянно, подполковник просил пистолет
И, страдая похмельным раскаянием, беспрестанно ходил в туалет.
А за темным тюремным окошечком, чуть припудрив помятость лица,
Просыпалась Москва понемножечку, не заметив потери бойца.
Ударив последний раз по струнам, Вадим оборвал песню и назидательным голосом произнес:
