Максим Шахов - Взрыв направленного действия
– Да. Только это не месячные, не бойся. Сейчас сдадим эту музыку Захарову, и отвезешь меня в больницу.
– Когда это он успел тебя задеть?
– Еще на Варшавской…
Когда через минуту из коридора заглянул Захаров, Виктор отвел его в сторонку и, то и дело морщась от боли, объяснил, что нужно сделать.
– Сейчас по-быстрому займись деньгами – оприходуй, как положено, только не тяни. Потом дуй обратно на Варшавскую. Обнюхай в красной «семерке» с экспертом каждый миллиметр. Машину я тебе нашел, теперь твоя задача – раскопать все до конца: установить личность террориста, как, когда и откуда он прибыл, где они все это время отсиживались, нет ли у них еще сообщников, что с оружием и все остальное. Отпечатки пальцев срочно направишь в Москву, может, повезет… Все. Времени у тебя, Степан, в обрез. Так что давай… Если что – ты меня не видел, я в больнице. Это – для начальства. А так – звони.
– Он вас здорово задел?
– Не очень, но в самое интимное место. Все, капитан, я на тебя надеюсь.
По дороге в больницу Виктор достал сотовый телефон и попросил Михеича остановиться в том месте на Варшавской, где сигнал был более-менее сносным. С трудом выйдя из машины, он нырнул под навес пустынной остановки и позвонил генералу Максимову.
Объяснив, что ранен и не может прибыть в управление для исчерпывающего доклада по спецсвязи, Виктор сообщил, что фигурант чрезвычайного розыска Матросов и его сообщник, судя по всему – прибывший в Ипатьевск для осуществления покушения террорист, убиты. При задержании Матросов оказал ожесточенное сопротивление и даже захватил заложницу, так что взять его живым не представлялось возможным.
К удивлению Логинова, который ожидал грандиозного разноса, генерал Максимов за все время разговора так ни разу и не прокартавил. Мало того, он даже похвалил Виктора, что случалось крайне редко. Максимов как раз собирался с докладом к директору, не на шутку встревоженному приходящими и крайне противоречивыми сообщениями о событиях в Ипатьевске. Один только Марченко за последний час с борта самолета связывался с ним три раза.
В этой ситуации доклад Максимова об обезвреживании террористов, к тому же сотрудниками ФСБ, стоил дорогого. Генерал, а вслед за ним и директор могли наконец облегченно вздохнуть и показать кому надо кукиш, не вытаскивая, правда, руку из кармана.
Максимов только уточнил, что именно предпринимается для выяснения всех подробностей готовившегося покушения и выявления возможных сообщников террористов. Потом пожелал Виктору скорейшего выздоровления и тут же отправился на доклад, пообещав связаться с Логиновым позже.
– Получил пистон? – спросил Беляев, когда «Опель» рванулся сквозь дождь от остановки.
– Не совсем, – устало произнес Виктор.
Его начало знобить, и не хотелось не только разговаривать, но и жить. Состояние с каждой минутой все ухудшалось, и Логинов решил даже не останавливаться у искореженных «семерок» возле ларька, как собирался. Дорогу перекрывали машины ГИБДД, а место побоища оцепили милиционеры, которыми руководили беляевские бойцы. «Альфовский» минер уже прибыл на место с Московской и колдовал над неразорвавшейся «лимонкой». «Опель» нырнул во двор, напрямик выбрался в какой-то переулок и уже через три минуты подкатил к приемному отделению 3-й горбольницы. Беляев выпрыгнул из машины первым и позвонил, дважды нажав огромную кнопку, напоминавшую выцветший мухомор.
Немного подождав, он оглянулся на едва стоявшего на ногах Логинова и забарабанил в дверь кулаком. Только после этого внутри раздались шаги, и чей-то недовольный голос спросил:
– Кто?
– ФСБ! Открывайте!
– Какое ФСБ среди ночи? Что вам нужно?
– У нас раненый, открывайте!
– Неля! Кто там? – донесся изнутри второй голос.
– Опять наркоманы, наверное… Вызывайте милицию!
– Что, ломать дверь? – оглянулся Беляев.
– Подожди, – поморщился Логинов. – Михеич, свяжись с управлением, пусть дежурный перезвонит сюда и скажет, что мы – это мы.
Пока их впустили, прошло еще пять минут. К этому времени у Виктора уже начали мелькать перед глазами круги. Медсестры были испуганы и наперебой объясняли, что от наркоманов житья нет: стучатся почти каждую ночь, представляются то милицией, то ФСБ, а один позавчера вообще кричал, что он – агент Малдер, и требовал хотя бы две таблетки димедрола для Скалли, а то ей совсем худо.
– Ладно, – махнул рукой Виктор. – Давайте врача.
– Что у вас?
– Осколочное ранение в… в… в общем, сам увидит. Только быстро! – прикрикнул Беляев.
Виктор тяжело опустился на кушетку и сидел неподвижно. Через некоторое время открылась одна из внутренних дверей и в отделение быстро вошла худощавая симпатичная женщина лет тридцати. В джинсах, модной кофточке и небрежно накинутом халате. С копной рыжих волос. Окинув взглядом присутствующих, она посмотрела на Виктора и спросила:
– Вы больной?
– Да. А вы кто?
– Я – доктор. Дайте руку… Хорошо, пройдите в смотровую, сейчас вам сделают укол.
– А что, у вас – мужчин-хирургов нет? – спросил Беляев.
– Вас что-то не устраивает?
– Да нет. Нормально. Можно, я там посижу?
– Только в коридоре.
Пока Логинов дотащился до смотровой, снял штаны и опустился на застеленный клеенкой топчан, докторша упрятала волосы под шапочку, надела повязку и помыла руки. Разорвав пакет, она натянула перчатки, ополоснула их дезинфицирующим раствором и оглянулась:
– Лампу включите!
Улегшись на прохладной клеенке, Виктор вдруг почувствовал, что ему вроде стало полегче. Во всяком случае, круги перед глазами уже не мельтешили. Укола он почти не ощутил.
– Так, – проговорила врач, наклоняясь. – Сейчас будет немного больно, нужно потерпеть. Понятно?
– Да. Как я там выгляжу?
– Обалденно, – заржал в коридоре Беляев. – Сзади ты – вылитый Дэвид Духовный!
– Я сейчас вас выгоню, – пригрозила докторша.
– Молчу, молчу.
Она что-то вставила в рану, Виктор дернулся от боли, а Беляев хотел снова сказать что-то скабрезное, но только прыснул в кулак.
– Ну что, – проговорила докторша, наконец откладывая инструмент, – вам повезло. Рана не очень глубокая. Ничего не задето.
– А сердце?
– Сердце – тоже. Поэтому жить будете. В общем, по правилам, вам завтра необходимо сделать операцию, но, как я понимаю, вас это не очень устроит, так?
– Так, – кивнул Логинов.
– Я могу извлечь осколок сейчас с местным обезболиванием. Если повезет, уже через пару дней все затянется. Но если нет – придется делать повторную операцию под общим наркозом, и тогда вы застрянете здесь надолго. Ну а у меня будут крупные неприятности.
– Не будут, – сказал Виктор. – Удаляем сейчас.
– Если что, – отозвался в коридоре Беляев, – свалите все на нас. Скажете, что мы вам угрожали и даже обещали изнасиловать.
– Да ну? Неужели? – хмыкнула докторша.
– Насчет изнасилования – это теперь не ко мне, – сказал Логинов. – А за остальное не беспокойтесь.
– Понятно. Девочки! Готовим инструменты!
Пока ягодицу Виктора обрабатывали какой-то вонючей жидкостью, где-то хлопнула дверь, и одна из медсестер позвала Беляева к телефону. Он вернулся через минуту и сообщил, просунувшись в дверь:
– Мрак! Марченко отстранил Кабанова от должности! Представляешь?..
– Он что, уже приехал? – дернулся Виктор.
– Тихо, тихо…
– Нет. Два часа кружил над аэропортом областного центра, но ему так и не дали посадку по метеоусловиям. Начальника аэропорта он тоже вроде отстранил. Сейчас их «борт» погнали на военный аэродром стратегической авиации – это почти четыреста километров на юг.
– Это здорово!
– Как сказать. Марченко как-то узнал о твоем звонке в Москву и требует, чтобы ты немедленно вышел с ним на связь для доклада и получения инструкций. Иначе грозится тебя тоже отстранить…
– Господи… – вздохнул Виктор. – Пусть передадут ему, что я на операционном столе. – Немного помолчав, он повернул голову к докторше и спросил: – Вы можете оформить меня в больницу по всем правилам?
– Конечно. Это подразумевается само собой. Послеоперационное наблюдение – минимум двое суток.
– Все, – сказал Виктор. – Леня, иди передавай, что я в больнице и надолго. Посещения – только с разрешения лечащего врача и с фруктами.
– А вы весельчаки, – оглянулась докторша.
– Еще бы нам не веселиться, – криво улыбнулся Логинов. – Работа у нас такая – обхохочешься.
– А осколок откуда?
– Бывает…
Операция длилась долго – около получаса. Временами Виктору казалось, что рыжая докторша копается не в его ягодице, а где-то под желудком. В самом конце с улицы донесся вой сирены и захлопали двери. Доблестная ипатьевская милиция наконец отреагировала на звонок медсестер насчет наркоманов.
