Сергей Самаров - Жестокий рикошет
Но чужие глаза и уши преследовали нас со всех сторон. Здесь устроили плотную «гребенку», которую преодолеть с пленником было невозможно. А преодолевать ее без пленника – не в моих интересах. Первый встречный пост я увидел первым. Из-за слегка подломанного куста торчал автоматный ствол.
– Он тебя не застрелит? – насмешливо спросил я Ризвана.
– Если он кого-то и застрелит, то только тебя, – зло огрызнулся Ризван.
– Это было бы смешно. Жалко будет, если я не увижу, как ты корчишься, снимая штаны, чтобы гранату из-за шиворота вытряхнуть. Только все равно не успеешь. Впрочем, пока тебе это не грозит. Этот парень уже никого в своей жизни не застрелит.
– Почему? – не понял Ризван.
– Он станет пацифистом. У меня такое предчувствие. Топай быстрее.
Я не стал объяснять, что увидел часть лица, залитого кровью. Парень на посту был убит выстрелом в затылок, и пуля прошла навылет. Я только свой автомат левой рукой поднял в боевое положение, потому что правая была занята гранатой. В данном конкретном случае убили не просто бандита, а одного из моих защитников, но я тем не менее не понимал, кто это сделал. Группа эмира Асланбека Билимханова проехала на грузовике дальше. Кто же тогда атаковал с тыла посты группы Кадимагомеда? Значит, еще кто-то охотится за Ризваном?
– Мы прошли посты, можешь гранату убрать, а то она меня нервирует, – посоветовал Ризван. – Вдруг уронишь.
– Значит, судьба у тебя такая. А прошли мы наверняка не все и долго еще все не пройдем. Привыкай.
Он наверняка знал, что посты будут выставлены не в одну линию, а в две или даже в три, как минувшим днем. И хотел использовать свой последний шанс освободиться. Я на его страхи не купился. Но самого Ризвана новый страх охватил.
– Что это? – спросил он, замирая так резко, словно увидел привидение, а я при такой остановке в самом деле чуть не уронил ему за шиворот гранату.
Но остановка была вызвана реальными, а вовсе не мистическими причинами. Как я и предполагал, должна была существовать вторая линия постов. На пост второй линии мы как раз и вышли. Здесь в засаде лежал очень высокого роста бандит, который не мог уже своим ростом гордиться. Затылок у него был аккуратно разрублен. Так аккуратно, что, при всей глубине проруба, крови выступило немного. Так бывает от удара очень острым предметом. Но я знал, чем нанесен удар, потому что сам умел такие удары наносить и наносил много раз. Сейчас у меня чужая лопатка, и она оказалась плохо заточена. Нас же старший лейтенант Скорняков заставлял оттачивать свои лопатки так, чтобы мы могли нижней частью в каменной скале окоп копать, а боковой гранью без проблем и начисто побриться. Так и проверял заточку – бритьем. От удара острой лопаткой крови бывает минимум, как от удара бритвой.
– Кто-то его с тобой спутал, – успокоил я Ризвана.
Наличие остро отточенной лопатки – это первый намек на того, кто здесь орудовал. Здесь же налицо был и второй намек. Убитый бандит явно не сам принял позу, в которой мы с Ризваном его застали. Он лежал крестом, широко раскинув руки и ноги. Именно в такой позе нас учил отдыхать во время трудного затяжного марш-броска старший лейтенант Скорняков. Поза отдыха, принятая в спецназе. По крайней мере, у нас в отряде. Единственное отличие – мы ложились лицом вверх, этот лежал лицом вниз. Тем не менее кто-то его так положил, и положил с определенной целью. Какая это могла быть цель? Только одна: дать знак тому, кто его поймет. Такой знак понять мог только я. Но кто мог этот знак дать?
Так что, старший лейтенант здесь?
Верилось в это с трудом, но поверить очень хотелось.
– Ты не устал? – спросил я Ризвана и оглянулся. Метрах в десяти в глубине «зеленки» послышался треск. Кто-то кусты переломал, падая. И это тоже знак. Меня хотели обойти. Наверное, Кадимагомед послал. Но обойти не сумели. Кто-то пресек маневр. Если бы уничтожили боевика опять лопаткой, то придержали бы тело. Так обычно стараются делать все спецназовцы. Если не придержали, вывод напрашивается сам собой – выстрела слышно не было. Значит, стреляли издалека, и стрелял снайпер. Скорее всего, из «винтореза», потому что выстрел из другой винтовки все равно был бы слышен здесь, в ущелье. Выходит, меня не только чьи-то саперные лопатки страхуют, меня страхует еще и снайпер.
Если только я не сильно обольщаюсь, если только я не выдаю желаемое за действительное, потому что это могут действовать люди из команды эмира Асланбека Билимханова, охотящиеся за Ризваном Дидиговым и за какими-то там деньгами.
Но классический удар лопаткой~ Но поза «крестом»~ Это уже почерк спецназа ГРУ.
Повторный треск в кустах, теперь уже в другой стороне, показал, что страховка продолжается. И я допустил, что не каждый упавший извещал мир о своем падении таким треском. Должно быть, снайпер просто очищает поле деятельности для меня и Ризвана. Ризван тоже треск слышал. Я заметил это по его напряжению. Но теперь, при активной и жесткой страховке, я понимал уже, что никто из людей Кадимагомеда меня не подстрелит, чтобы освободить Ризвана, убрал гранату от его загривка и решил сразу проверить ситуацию.
– У меня граната активирована, – сказал я так громко, чтобы слышно было поблизости, но не слышно было Кадимагомеду, от которого мы уже удалились на приличное расстояние. – Куда бросать, товарищ старший лейтенант?
– Влево от тебя, – негромко ответил старший лейтенант Скорняков. – Можно подальше, в линию постов. Линия перпендикулярно ручью вытянута.
Он оказался, судя по голосу, совсем рядом.
Я размахнулся и бросил гранату. И тут же в ту же сторону дважды «плюнули» подствольные гранатометы. Это вдобавок к моей гранате. Наверняка кого-то мы накрыли, потому что взрывы вызвали беспокойство позади нас. С места, где остался Кадимагомед, раздались беспорядочные автоматные очереди.
– Кадочников, ко мне! – скомандовал старший лейтенант. – Вместе с балластом.
Я подтолкнул перепуганного происходящим Ризвана, и мы быстро двинулись на голос.
Буквально в десяти метрах среди редких кустов, прикрытая по бокам недавно срезанными, не успевшими даже подвять ветками, стояла машина Кадимагомеда. При нашем появлении заурчал двигатель. Откуда-то сбоку выскочил Геша Вологдин, парень из нашего взвода, и подхватил Ризвана под локоть с другой стороны.
– В машину.
Загрузились мы почти на бегу. Но я успел заметить двух бандитов, чьи ноги торчали из соседних невысоких кустов. Должно быть, они не хотели отдавать старшему лейтенанту машину. Но жадность никого до добра не доводит. Теперь машина им не понадобится. Правда, она может понадобиться Кадимагомеду, но если очень нужна, пусть бегом за нами бежит.
– Едем, – сказал Скорняков. – Для нас в машине даже ключи теперь оставляют. Чтобы панель не ломали. Спасибо.
– Едем, – согласился я. – Устал пешком ходить.
Правда, поехали мы чуть раньше и уже из «зеленки» в ручей начали по камням скатываться, когда прозвучала эта фраза.
– Опять «летучие мыши», – Ризван разобрал эмблему на рукаве ефрейтора и почти простонал: – За что вы меня преследуете?
* * *– С возвращением, Денис, – сказал старший лейтенант, коротко оборачиваясь ко мне через плечо. Я устроился на заднем сиденье. То есть мы все трое на заднем сиденье устроились. По краям мы с Вологдиным, в центр Ризвана втиснули. Он между нами ребенком-подростком смотрелся при своем росте. Нас это, впрочем, не смущало. – Сразу вопрос на засыпку. Почему тебя Крещеным прозвали?
Все-таки хорошая машина «уазик». Не каждая бы с таким подъемом справилась. Но «уазик» легко преодолел скос и взобрался на дорожное полотно. Дальше ехать было проще. Правда, на разбитой дороге сильно трясло, и каждая выбоина отдавалась болью в боку. Но я не хотел на боль обращать внимание. Просто не хотел, потому что знал – при таком отношении к себе боль быстро отступает. И я даже не морщился.
– Авдорхан крест у меня на груди увидел и спросил, крещеный ли я. Я ответил, что крещеный. Думаю, от этого.
– Ладно, остальные вопросы потом решим. Что ты хотел делать с Ризваном?
– Хотел обменять его на остальных пленных. Но Авдорхан, товарищ старший лейтенант, вынужден был не согласиться.
– То есть.
Мне пришлось объяснить, хотя для подробных рассказов я всегда предпочитаю более спокойную обстановку:
– Помимо нашей прокуратуры, Ризваном еще активно интересуется некий эмир Асланбек Билимханов~ И предъявляет на него права~
– И что?
Я вдруг почувствовал, как напрягся за рулем старший лейтенант Скорняков, и даже короткий вопрос прозвучал слегка хрипловато. И догадался почему – офицеры, конечно, располагают несравненно большей информацией, чем солдаты, и имя эмира, которое не произвело впечатления на меня, старшему лейтенанту Скорнякову говорит, видимо, многое.
– Авдорхан не посмел возразить Билимханову~ И теперь Асланбек со своей командой пытается «вытеснить» меня на Кадимагомеда~
