Сергей Самаров - Кодекс разведчика
Узкая неасфальтированная дорога, на которой двум грузовикам возможности разъехаться не было, а двум легковушкам для этого требовалась осторожность, с двух сторон огораживалась деревьями. Между деревьями и палисадами домов, а то и просто между домами без палисада и заборами шел не тротуар, а скорее тропа, хотя и достаточно широкая, утоптанная за много лет до плотности камня. Земля на этой тропе даже воду в дождь не пропускала…
И даже при отсутствии наблюдателей спецназовцы, хотя явно и не прятались, умело оставались в тени деревьев и больше походили на тени, чем на живых и активных людей.
– Как все ночью меняется… – сказал Сохно. – Лес и горы ночью так не меняются, как город… Заблудиться недолго…
– Не заблудимся, – коротко ответил Согрин. – Через два дома. На воротах металлические лошади, на калитке подкова…
Нужный большой дом они нашли без проблем, хотя Сохно и не любил ночной город и опасался, что этот город стал неузнаваемым. Ставни на окнах были не закрыты, но света за стеклами не было. Прошли мимо дома, не обращая на него внимания и к себе внимания не привлекая. И вдруг пропали… Так показалось бы постороннему наблюдателю, если бы такой оказался случайно на улице. Впрочем, посторонний наблюдатель мог быть только местным, а местный должен был бы знать, что здесь тропа извивается между зарослями сирени. И любой пропадет из поля зрения, проходя здесь. Но наблюдателя не было.
А офицеры тем временем протиснулись через кусты так, что ветки не затрещали, боком продвинулись дальше, миновали колючую малину, пробившуюся под забором наружу, как малина обычно и делает, когда ей не хватает простора, и оказались около забора высотой чуть выше человеческого роста. Собак во дворе и в доме не держали, это спецназовцы уже знали, но другой сторож оказался не менее неприятным – голые кусты малины, когда ни один листочек не прикрывает колючки. Половину одежды на таких кустах можно оставить. Следовательно, оставить след, потому что все клочки не соберешь, а кто-то может их заметить – не то время года, чтобы зелень на кустах в глаза не бросалась…
Согрин выбрал правильное решение и показал рукой – надо дальше сдвигаться. Причем сдвигаться через ту же малину. Но по эту сторону забора малина сиренью прикрыта густо. Здесь никто не заметит лоскут одежды, если такой на кустах останется. Сдвинулись почти до того места, где забор соприкасался с забором соседнего двора. Переглянулись и прошли дальше. Здесь уже кустов не было, да и забор здесь был гораздо ниже. Попробовав рукой прочность сколоченных досок, Сохно встал на цыпочки и через забор посмотрел. Спокойно. Тогда, ухватившись руками, подполковник первым оказался по ту сторону.
– Да… – сказал коротко.
И тут же препятствие преодолел полковник Согрин.
Забор между дворами был вообще невелик, едва достигал офицерам до груди. Не задерживаясь во дворе, который их интересовал мало, они преодолели последнее препятствие и, слегка пригнувшись, гусиным шагом двинулись в сторону дома с пристроенным большим сараем. Сохно контролировал при этом пространство справа от себя, Согрин слева и не поворачивали головы друг к другу. Оружие пока не доставали, но руки уже легли на рукоятки, готовые к неожиданностям. Однако все прошло благополучно. Не треснул под ногой сучок, не обломалась осторожно отведенная ветка зимней яблони, из жителей дома никто не вышел погулять в такую студеную ночную пору.
Роли были распределены заранее. И теперь каждому предстояло выполнить свою часть работы самостоятельно. Перед этим полковник пододвинул ко рту микрофон «подснежника»,[10] привнесенного в повседневность Интерпола из спецназа. Сохно кивнул и сдвинул в кармане выключатель. И только после этого свой микрофон ко рту приблизил. Наушники были закреплены в ухе каждого заранее.
– Как слышишь? – шепотом спросил Согрин.
– Не кричи так… – отозвался Сохно.
Небольшой чердачок над сараем, что-то типа сеновала, был устроен, вероятно, прежними хозяевами дома, когда они держали скотину. Поселок в ту пору скорее всего еще не входил в черту города, а если и входил, то был окраинным, и держать скот можно было себе позволить. Плохо, что лестницы от бывшего сеновала не осталось, но полковник быстро приспособил стоящую в углу жердину. И Сохно за полковником эту жердину убрал, вернув на место. И даже поставить постарался так же, как она стояла прежде.
Теперь подошло время подполковника. А Согрин занял место около большой щели в стене, откуда можно было свободно обозревать весь двор. Подготовил оружие. Широкий глушитель как раз помещался в круглом отверстии, бывшем когда-то сучком. Страховка… Страховка необходима, потому что Сохно выполнял самую опасную часть работы. Его место на чердаке дома. К чердачному окну со стороны огорода даже лестница приставлена. Беда в том, что лестница прямо под окнами дома. И любой случайный взгляд может выдать того, кто по лестнице забираться будет. Сохно подставлять себя под выстрел не пожелал и ловко вскарабкался на угол крыши по боковому венцу рубленого дома. Крыша жестью обита. По такой крыше ходить – все равно что на барабане плясать. Но подполковник и на крышу взбираться не хотел. Он прошел по карнизу, придерживаясь за край крыши, и так добрался до слухового окошка, к которому была лестница приставлена. И через несколько секунд уже оказался на чердаке. Удобно, что под передней ручкой «ПП-2000» закреплен фонарь. Сохно включил его на какое-то короткое мгновение. Но этого хватило, чтобы увидеть балки перекрытия. Ходить наверху можно только по ним, иначе в доме будет все слышно. Пробравшись по балке до второго окна, уже выходящего во двор к воротам, а не в огород, подполковник занял позицию там.
– Я, командир, нашел хорошее место, чтобы выспаться… – сообщил Сохно через «подснежник».
– Только не храпи… – ответил Согрин. – А то меня разбудишь…
* * *Генерал Астахов в принципе принял план выдвижения к объекту своих бойцов, предложенный интерполовцами и отставными спецназовцами, но имел к этому плану серьезные претензии по принципиальным вопросам. Суть плана состояла в следующем… Полковник в отставке Виктор Николаевич Огнев работал последний год в фирме, которая занималась строительством и установкой на месте небольших торговых павильонов и киосков. Вместе с необходимыми материалами и техникой «альфовцев» и самого полковника решено было выдвинуть под видом рабочих, которые должны были начать сборку небольшого павильона на окраине поселка, там, где кончаются частные дома и высятся несколько новых многоэтажных домов, еще только частично заселенных. Пустырь, развороченный строительной техникой, вполне для такого вроде бы подходил. Единственно, не существовало никаких коммуникаций, но это мало кого смущало, поскольку коммуникации в наше время часто считаются необязательными. Чтобы работа выглядела почти натурально, в придачу к «альфовцам» были выделены два надежных парня из настоящих рабочих, знающих, что и как следует делать. Остальные должны были просто разгружать машину и переносить с места на место металлические уголки, плиты и рулоны утеплителя, пластиковые панели и прочее, из чего собирается павильон. То есть создавать элементарный вид деятельности. От места сборки до дома, где, предположительно, боевики должны были собраться, по дороге метров пятьдесят. При необходимости это расстояние можно было легко сократить по прямой, через чужие заборы и огороды.
Главное, против чего активно выступал генерал Астахов, – это участие в операции гражданских лиц. Он не хотел брать на себя ответственность за их жизни, зная, что боевики численно превосходят атакующие силы, хотя вся военная теория говорит о том, что силы атакующих всегда должны втрое превосходить силы обороняющихся. Боевики при желании могут пойти на прорыв, и тогда, при контактном соприкосновении, их преимущество в огневой мощи может значительно превзойти силы силовиков. Пострадать же при таком столкновении в первую очередь могут люди посторонние, не имеющие спецсредств защиты и не обученные вести себя в подобных ситуациях. Генерал согласился только после того, как полковник в отставке Огнев пообещал пригнать на «место работы» строительный вагончик-будку, сваренный из толстых металлических листов. По сути дела, такой вагончик представляет собой настоящий броневик, хотя и предназначен был только для хранения строительного инструмента и малогабаритных материалов. Рабочих перед началом операции можно просто закрыть в вагончике. Рабочие на такой вариант согласились, поскольку им было просто интересно посмотреть на «альфовцев» и пообщаться с ними.
Этот вагончик-будка был удобен и тем, что там до поры до времени было удобно спрятать бронежилеты, каски и оружие. Генерал согласился… Но и отставного полковника предупредил, что «альфовцами» в операции командует не Огнев, а майор Гориславлев, несмотря на то что за данный этап операции и за его организацию отвечает именно Огнев. Своим Астахов доверял больше не только потому, что считал их лучше подготовленными, хотя подготовка действующего бойца всегда должна быть выше подготовки отставника, а и потому, что с Гориславлева он мог спросить, если что-то пошло бы не так, а с Огнева спросить никто не мог. Что взять с отставника…
