Александр Тамоников - Офицерская доблесть
– Взять захотел, гяур? Возьми!
И вскинул автомат.
Грачев, не сходя с места, выстрелил. Пули его бесшумного «вала» отбросили тело боевика на черную дверь. Мабрук задергался в судорогах. Офицер же пошел по коридору дальше, готовый в любую минуту и на любое движение открыть огонь. В 18.00 с бандой прикрытия особняка было покончено, и офицеры разведывательной группы вышли на открытое пространство, одновременно следя за территорией усадьбы.
Старший лейтенант Молчун вызвал Калинина:
– Центр! Я – Вьюн!
– Да, Вьюн!
– Сопротивление бандитов в усадьбе Аракевича подавлено.
– Каковы результаты столкновения, не считая двух наших «трехсотых»?
– Уничтожено восемь боевиков, правда, четверо из них наши, русские, похоже, из штатской охраны усадьбы. Но они вели огонь по нам, и времени делить противника на чужих и не очень у меня не было! В остальном усадьба чиста. Пожар, начавшийся разгораться в одном доме после применения наших «шмелей», локализован. Жду дальнейших указаний!
Генерал приказал группе занять позиции на втором этаже не пострадавшего от штурма особняка, откуда вести наблюдение за рекой и территорией, примыкающей к Дому культуры с тыла, ночью применяя приборы ночного видения. За ранеными ожидать специальный плот. Санитары перевезут их в штаб операции, где бойцам будет оказана необходимая медицинская помощь. Молчун ответил, что приказ принял и приступил к его выполнению.
Калинин, отключив рацию, доложил Кучерову:
– Разведгруппа отряда уничтожила восемь человек, оказавших вооруженное сопротивление.
Кучеров проговорил:
– Что ж, можно считать, что ребята Молчуна нейтрализовали тех бойцов банды Абделя, которых недосчитал в клубе Есипов?
Данилов выразил сомнение.
– Из этих восьми, как я понял, четверо являлись официальными охранниками поместья Аракевича. Значит, уничтожено всего четверо истинных боевиков, а Николай говорил где-то о десяти.
Кучеров достал сигарету:
– Есипов мог и ошибаться. Ведь он считал бандитов не одновременно и не с точки, откуда они были видны все. А те, кого Абдель все же оставил в усадьбе, ликвидированы. Возможно, где-то затаились еще пять-шесть бандитов, но не на противоположном берегу. А это важно, потому что мы контролируем реку, тем самым лишая Джабара возможности отхода по воде.
Калинин потер подбородок:
– Но где и для чего скрыты эти пять-шесть боевиков? Уж не для простого наблюдения за клубом точно!
Кучеров погасил сигарету. Не пошло курево. Видно, оттого, что губернатор курил почти беспрерывно, вот организм и отверг лишний никотин.
– А если эти бандиты просто сбежали?
Но Данилов вновь возразил:
– Куда? Усадьба была окружена. Не в реку же они нырнули? Хотя сбежать наемники могли и раньше, поняв, что за дела творит их командир.
Губернатор ударил ладонью по столу:
– Нечего гадать! Надо думать, как организовать работу ночью! Тяжелая, чувствую, она нам предстоит!
Параллельно с докладом Молчуна прошел и доклад Хамиса. Тот кратко передал информацию Джабару о проведенной федералами операции на территории усадьбы.
Абдель спросил:
– Все прошло, как и было запланировано?
– Да, босс!
– Кто штурмовал усадьбу? Спецназ?
– Судя по форме, нет! Скорее армейское подразделение! Но штурм провели грамотно, хотя и потеряли двух человек ранеными.
– Они ушли?
– Нет, остались в усадьбе!
– Занимай позиции и контролируй это подразделение!
– Понял!
Джабар отключился, и радиоэлектронщики не зарегистрировали налаженный сигнал спутниковой связи. Поэтому этот сеанс бандитов не стал известен в штабе по освобождению заложников.
Абдель прошелся по кабинету. Теперь следует немного расшевелить этого Калинина. Заставить дергаться. Джабар набрал номер кабинета главы ташаевской районной администрации. Ответил генерал Калинин.
– Слушаю тебя, Джабар.
– Слушай, идиот! Мне доложили, что в усадьбе за рекой слышались звуки боя. Вы вышли на моих людей и уничтожили их?
– Да! И что дальше?
– А то, что вы очень пожалеете об этом. Где Кучеров? Почему его нет до сих пор в поселке?
Калинин спокойно ответил:
– Кучеров ехал сюда, но по дороге его вернули, приказав срочно явиться в Москву!
– Да? Ты решил поиграть со мной? Вы все решили поиграть с Джабаром! Что ж, я принимаю эту игру! Вы свой ход сделали. Очередь за мной!
Главарь бандитов бросил трубку. Спустился в фойе, под прикрытием боевиков прошел в зал. Вышел на сцену. И заговорил.
Услышав громкий голос внизу, Есипов приник к отверстию в потолке, откуда видна была сцена и первые ряды партера. Он увидел Абделя. И услышал его речь, не заметив, как к другому отверстию, откуда тоже, но частично, можно было наблюдать переднюю часть зала, подошла Ольга, также ставшая свидетельницей действий бандитов.
Говорил Абдель, широко расставив ноги и заложив руки за спину:
– Внимание всем! Тишина! Слушать сюда!
Зал притих, даже дети не плакали.
– Только что, несмотря на мои попытки начать с вашими властями переговоры, были убиты восемь моих бойцов! Я предупреждал, что за каждого убитого бойца буду строго карать заложников. И свое слово сдержу! Прямо здесь и сейчас вы все станете свидетелями моего ответа на действия ваших «защитников».
Он повернулся влево, где стояла группа приближенных к нему боевиков:
– Теймур! Иди сюда!
К главарю подошел человек в маске. Сам же Абдель снял ее после того, как узнал, что опознан.
Джабар указал рукой в зал:
– Второй ряд посередине, мужчина и женщина с ребенком! Тащи их на сцену!
В зале раздался крик:
– Нет!
Но двое боевиков из проходов выстрелили в воздух.
Теймур жестом руки приказал троим своим подчиненным выполнить приказ главаря.
Заложников вытащили на сцену. Джабар обратился к мужчине:
– Кто тебе эта женщина и девочка?
Тот, заикаясь, ответил:
– Жена и дочь!
– Хорошо! Теймур!
Помощник подошел к главарю, тот отвел его в сторону, что-то сказал. Теймур согласно кивнул головой и отдал приказ подчиненным на непонятном для зала языке. Не понял смысл приказа и Есипов.
К трем боевикам подошли еще двое. Эти двое схватили мужчину и потащили его к президиуму, где быстро и крепко привязали к трибуне. Женщину и девочку лет семи-восьми оставшиеся бандиты, схватив, бросили на стол, накрытый кумачом. Сорвали с них одежду. Жертвы закричали, но им тут же заклеили липкой лентой рты. Боевики спустили штаны и начали насилие. Они насиловали и мать, и дочь жестоко, разрывая их половые органы. Есипов, глядя сверху на это дикое, звериное насилие, выхватил пистолет! Передернул затворную раму, но не мог поймать в прицел Абделя. Тот, как будто предчувствуя опасность, ушел из зоны видимости Николая. Есипов бросился к другому отверстию и столкнулся с Ольгой! Та, окаменев, смотрела вниз. Это привело в чувство майора. Он, закрыв глаза и сжав зубы, буквально проскрежетал:
– Отойди, Оля! Не смотри туда!
Женщина повернулась к Есипову и не узнала его перекошенное болью и яростью лицо. Перевела взгляд на руку, в которой дрожал пистолет:
– Коля?
– Не могу! Не могу, Оля! Не имею права!
Ольга бросилась к нему, обняв крепко за шею:
– Любимый, что же это? Как же так?
Николай ответил, еле шевеля прокушенными до крови губами:
– Не рви мне душу! Я должен был защитить жертвы, но не имею права. Тогда погибнут все! Все, кто находится в зале!
Он застонал. Ольга еще сильней прижалась к нему:
– Я понимаю, Коль, понимаю!
Отстранив женщину и огромным усилием воли взяв себя в руки, он вернулся на прежнюю позицию. Взглянул вниз. Окровавленные женщина и девочка, потерявшие сознание, лежали на столе. Мужчина висел на веревках, также, видимо, потеряв сознание. В зале стояла мертвая тишина. И в ней вновь прозвучал голос Абделя:
– Теперь вы все видели, что будет с заложниками, если власти не примут наших условий. Но и это еще не все! Те, – он указал рукой на президиум, – кто понес наказание за убийство наших братьев, еще живы. А они должны умереть! Теймур, закончи казнь!
Боевик в маске вытащил из пояса тесак, подошел к столу. Взмах – и голова девочки скатилась на пол. Второй взмах – и рядом с ней упала голова матери. Третий взмах – и обезглавлен мужчина. Этот Теймур хорошо работал тесаком. Видимо, не впервой совершал казнь.
Абдель, посмотрев на работу палача, сказал:
– Теперь все! Но эти трупы и их головы должны увидеть федералы, поэтому шесть человек с первого ряда, – он указал на молодых людей, четверых девушек и двух парней, – вынесут тела и головы на улицу! И еще, я решил отпустить женщин с грудными детьми. Пусть ваши власти знают, что мы можем не только безжалостно и жестоко казнить, но и проявлять милосердие. Указанным лицам встать!
Поднялись ребята с первого ряда и по всему залу около двадцати женщин с детьми на руках.
