Виктор Степанычев - Терминатор из глубинки
– Ну что, мсье Викинг, начало игре положено. Диалог, мне кажется, удался на славу. Актерскую работу можно оценить не иначе как вполне удовлетворительную.
– А старушка эта – наша подставная или натуральная?
– Вполне реальная мамаша знакомого, точнее – однокашника Надежды. Я в субботу был у него на даче. Он написал записку, и эта дама мне отдала дискету. Там такая «старушка» – дай бог нам в ее годы так же выглядеть и соображать. Она меня в четыре секунды выстроила по стойке «смирно» и по всем правилам профи-допроса вытянула информацию, естественно не всю, а «в части касающуюся». Склерозами, очками, деревенским говорком там и близко не пахнет. То, что ты слышал – чистая игра, не более. Кстати, тоже бывший прокурорский работник и, по ее же чистосердечному признанию, из семьи потомственных юристов. А те юристы, надо полагать, не иначе как из плеяды славных орлов, прошедших горнило ЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ. Все поняла с полуслова, как и сын, и роль свою исполнила блестяще.
– Проблем для них не возникнет из-за того, что вмешались в нашу игру?
– Думаю, все обойдется. До среды, мы договорились, их не найдут, да, собственно, как фигуры третьего плана и не более чем хранители дискеты, шантажистам они неинтересны. А к тому времени дела наши скорбные, надеюсь, завершатся и про них уже никто и не вспомнит. Предполагаем, что возможно проникновение в квартиру с целью поиска и изъятия дискеты, но это играет нам на руку. Поэтому не только дачу, но и московскую жилплощадь друзей Надежды взяли на контроль, и при первых же признаках шевеления «домушники» попадут в наши руки.
– Слушай, Сергей, у меня складывается впечатление, что Олег Петрович нам в помощь поставил под ружье едва не весь отдел, – ужаснулся Вадим. – Сопровождение Надежды, засада на даче, «слухачи», наблюдение за квартирой.
– Может, и не весь отдел, но в людях недостатка нет, – усмехнулся Мао. – По мере надобности и с учетом того, что наши действия никого особенно не встревожили, потихоньку поднимали группы и задействовали в работе. Ты же знаешь, как Дед любит, чтобы все были при делах. Вот он под видом учений – это легенда для начальства – поэтапно привлек людей Терехина, Копылова и Ластухина. И еще в резерве, пока без дела, сидит группа Саши Артюхова. Только и всего. А ты говоришь – весь отдел.
– Однако! – удивленно протянул Вадим. – Такими силами можно и переворот устроить в какой-нибудь средней руки латиноамериканской республике.
– Что не сделаешь, чтобы помочь товарищу, – ухмыльнулся Сергей. – А насчет ящика коньяка, заметь, я тебя за язык не тянул.
– На всех ящика не хватит, – уныло подсчитал Вадим.
– А мы по лафитничку, за твое здоровье в будущей жизни, надо полагать – семейной, – довольно ехидно засмеялся Сергей и подмигнул Вадиму. – Мы же не только за гольную правду, но и за счастье товарища боремся.
– Серега, хватит прикалываться, – возмущенно сказал Вадим, но глаза все же отвел в сторону. – Ты мне лучше поясни, на каком этапе я буду задействован.
– А вот этого я пока не знаю, – лицо Мао стало серьезным. – Могу только обещать, что на самом важном и опасном. Тебя такой расклад устраивает?
– Вполне. Правда, не очень понятно, где и как, – угрюмо бросил Вадим и шагнул к окну, доставая из пачки сигарету. Но и в этот раз он не смог ее прикурить. Черные динамики, скоммутированные с радиостанцией, негромко, но противно сфонили, и в них зазвучали протяжные гудки телефонного вызова. Трубку подняли.
– Алло! Алло! Я вас слушаю. Отвечайте! – послышался нетерпеливый голос Надежды.
Короткая, но многозначительная – так Вадиму показалось – пауза... Потом мужской голос спокойно и вкрадчиво произнес:
– Здравствуйте, Надежда Алексеевна! Вас старый знакомый беспокоит. Узнали меня?
– Узнала, – с плохо скрываемой злостью ответила Надежда.
– Ну что, наша договоренность остается в силе?
– Остается, но мое требование вы знаете: я хочу говорить с моей дочерью. Только тогда я пойду на ваши условия.
– Ну что же, мы не против этого разговора, тем более что ведете вы себя, по нашим наблюдениям, достойно, и особых претензий к вам нет.
«Не смогли засечь нашу активность», – с удовлетворением отметил Вадим.
– Когда я ее услышу? – взволнованно спросила Надежда.
– Будьте у телефона, вам очень скоро позвонят. Насколько я понял, вы куда-то весьма спешите, и мы не вправе задерживать вас. Единственная и настоятельная просьба – в беседе с дочкой не стоит пытаться выведать, где она находится. До свидания!
Не дожидаясь ответа, трубку положили, и эфир заполнился короткими гудками. Сергей-Мао подскочил к радиостанции, перещелкнул тумблеры и, прижимая микрофон к губам, почти закричал:
– Ратуша, Ратуша, я Маяк, прием! Ну что, засекли их?.. Сколько длился? Сорок четыре секунды? Но хотя бы район определили?.. Теперь уже Химки?.. Прежняя история... Все понял. Ладно, эту версту проехали. Готовьтесь к следующему звонку. Ребята, постарайтесь, очень прошу!
Мао в сердцах с размаху швырнул гарнитуру на стол и выдал длинную, минуты на полторы, весьма замысловатую тираду, которая в вольном переводе звучала несколько короче и скромнее:
– Это не совсем хорошие люди! Несмотря на то, что они не обнаружили за собой контрнаблюдения, все равно страхуются и не дают нам возможности засечь их месторасположение.
– Да успокойся ты, Сергей, – перебил пылающего от гнева друга Вадим. – Ожидал чего-то другого? Они должны были вежливо сообщить: мы на сей момент сидим в доме номер семь, что в Собачьем переулке, спуститесь в подвал, вторая дверь налево, с нетерпением ждем с вами встречи.
– Ничего я не ожидал, – опустив голову, сказал Мао. – Так, не по делу сорвался – наверное, от усталости. И еще сразу мысль в голову пришла, что и разговор Надежды с дочкой эти сволочи не доведут до минуты, чтобы засечь номер.
– Не определим номер, узнаем хотя бы район. Плюс в запасе показания шофера Привалова. И поездка Надежды в это, как его... Ашукино. И еще, ты же слышал, что сказал ей этот «вкрадчивый» по телефону: «Вы спешите, и мы не вправе задерживать вас». Они слушали разговор Надежды с Ларисой Дмитриевной и будут следить за ней. И позвонили, сволочи, когда убедились, что поведение Надежды вполне соответствует их ожиданиям. Да что я тебе рассказываю, ты и сам все прекрасно знаешь и сам планировал это. Ждем звонка от дочки и тогда уже будем или рыдать, или радоваться.
Ожидание не было долгим и мучительным. Шантажисты не менее внимательно, чем Вадим с Мао, следили за часами. Перенос поездки Надежды с девяти сорока на одиннадцать ноль пять – о расписании движения электричек они, конечно, узнали из ее разговора с Ларисой Дмитриевной – их вряд ли устраивал. А время поджимало. Уж ежели у обычно невозмутимого Мао эмоции вырвались на всеобщее обозрение, то у этих ребят охотничий азарт, без всякого сомнения, уже бил через край.
Колонки заработали через семь минут, ровно в восемь часов двадцать минут. Старая схема: короткий хрип, фоновое взвизгивание, гудки вызова – приковали к себе внимание всех, находящихся в квартире. Даже «хакеры» затихли, прекратив стучать по клавиатурам.
– Алло! Алло! Я слушаю! – раздался усиленный динамиками взволнованный возглас Надежды.
– Это Надежда Алексеевна? – Голос звучал более глухо, не как во время первого звонка. И сомнений не было, что это не искажения на линии – говорил другой человек. И отличался не только тембр, но и тон речи был иной – не зловеще-вкрадчивый, а какой-то более добродушный, если можно применить данный термин в их ситуации. – С вами здесь очень хотят побеседовать. Передаю трубку, пока ее у меня из рук не вырвали.
– Мама! Мама! Здравствуй! – Звонкий крик из динамиков едва не оглушил всех в комнате.
– Ириночка, здравствуй! Милая, как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, мама. Здесь так здорово! Я еще никогда в жизни так не отдыхала. Купаюсь в реке, загораю, меня каждый день на катере катают.
– Там не глубоко? Ты не утонешь? За тобой хоть смотрят? Ты не болеешь? Как тебя кормят? – Пулеметная очередь тревожных материнских вопросов высыпалась в эфир.
– Все нормально, мама. Я далеко не заплываю, плаваю только у бережка. И на вахте спасательный круг всегда висит и дядя дежурный сидит. И кормят здесь хорошо. Мне молоко каждый день привозят – дядя Равиль так распорядился... – Голос девочки внезапно стал еле слышен, и в него вплелась неразборчивая мужская речь.
– Ириночка! Ты меня слышишь? Что случилось? Ира, дочка, отзовись!
– Мама! Мне сказали, что пора заканчивать разговор, – голос девочки опять возник в эфире. – До свидания, мамуля.
– До свидания, доченька. Целую. Я люблю тебя. В динамиках раздались короткие гудки, потом наступила тишина.
– Разговор длился пятьдесят три плюс-минус одна секунда, – бесстрастно доложил Доктор, поднимая глаза от наручных часов.
– Это можно было предполагать, – спокойно сказал Мао. – Дождемся доклада «слухачей». Что они хорошего скажут?
