Сергей Самаров - Тридцать первый выстрел
– Это не я, товарищ подполковник. Это меня спрятало. Вы пролетели под упавшим деревом, только шлемом стукнулись слегка. А мне это дерево поперек груди попало… Так что руки наверху остались. А ремни на кресле оказались сверхпрочными, крепче болтов крепления. Болты вырвало, и меня вместе с креслом повесило на стволе. Кресло тяжелое. Тяжелее, чем я думал. Меня стягивало со ствола, пришлось расстегнуть ремни и освободиться. Сейчас сижу верхом на стволе.
– Далеко от меня?
– Метров пять-восемь вас не догнал. Но тележку вижу сквозь ветки. А вас не вижу… Хорошо, кстати, что движок раньше отвалился, а то бы меня вместе с креслом о него ударило.
Двигатель дельталета располагался как раз за спиной второго пилота. Можно сказать, что Волоколамову повезло. Но везет всегда достойным везения, это я давно усвоил. А невезучий человек обычно бывает сам виноват в своих неприятностях.
– Как твой гипс?
– На месте. Использую вместо кобуры – засунул под него пистолет. Автомат остался в дельталете. Будете выбираться – посмотрите; если там, может, прихватите…
Полностью оборачиваться мне было неудобно, но пошарить рукой за своим креслом я мог без проблем. В итоге автомат капитана отыскался – он был подсунут под мое сиденье, потому и не вывалился.
– На месте автомат. И мой тоже на месте. И бинокль здесь, только футляр треснул.
Я, кажется, уже полностью пришел в себя и начал понемногу соображать. А соображать было уже пора. Мы здесь не на отдыхе.
– Долго мы отдыхали, Никифорович?
– Меньше минуты. Я сознание не терял, только дыхание стволом перебило. Но уже отдышался. И сидеть неудобно. Елка, она и в Африке елка. У нее сучков много, втыкаются повсюду… Неприятно. Хотелось бы быстрее на землю. Прыгать в гипсе вообще-то можно, но приземляться неудобно. Комфорта хочется. Хотя высота небольшая, не больше четырех метров… Если что, могу и спрыгнуть.
– Меньше минуты, говоришь… Это хорошо. Значит, бандиты еще не успели подойти. Сможешь спуститься? Если без прыжков… Есть возможность?
– Возможность есть. Под вашим сиденьем лежит буксировочная лента – автомобильная, длина больше десяти метров. Может быть, даже пятнадцать. Кажется, рассчитана на двенадцать тонн. Так мне, по крайней мере, говорили в комендантском гараже. Если вы спуститесь и забросите ее мне, я спущусь на руках.
– Годится, – согласился я. – А я еще думал, зачем Желобков эту ленту под сиденье засунул… Как чувствовал, выходит.
– Да, он у нас человек догадливый.
Я нащупал руками сложенную в несколько слоев ленту с большими неуклюжими карабинами на концах. Найдя середину, перебросил ленту через прочную ветку дерева с двух сторон, подергал и убедился в прочности ветки. В голове появилась мысль оторвать от «тележки» пару бронежилетов. Я подергал крепления и убедился, что заклепки поставлены на совесть и срубить их можно только молотком и зубилом, а потом еще сердцевину высверливать… Инструмента для таких операций у меня не было. Но я хорошо помнил, что спецназ ГРУ когда-то и без бронежилетов неплохо воевал. Значит, и мы сумеем обойтись. И я, стараясь не совершать резких движений и не напрягаться, качнувшись на импровизированных качелях, как обезьяна на лиане, перебрался из кресла под ветку дерева. Конечно, ключица мне мешала, но не настолько, что я не мог работать руками. До земли было немногим больше трех метров, и я легко спустился. Тут же стянул ленту за собой, ловко увернувшись от тяжелого карабина, и поспешил на выручку капитану Волоколамову.
Нам необходимо было спешить, потому что бандиты могли оказаться рядом совсем скоро. Момент падения дельталета они, скорее всего, прекрасно видели и, может быть, уже начали праздновать победу. А нам следовало продумать возможность обороны. Хорошо, что мы находились на скале и подступы к верхней лесистой площадке были достаточно сложными. Скала, по сути дела, была крепостью, которую бандиты попытаются обязательно взять, а мы будем обороняющимся гарнизоном. И продержаться нам надо до подхода группы. А это еще достаточно долго…
Эпилог
Никифоровичу спуститься было легче, чем мне.
– Помочь? – спросил я на всякий случай.
– Справлюсь.
Пока капитан справлялся, я вытащил трубку, проверил, цела ли она после крушения, и набрал номер майора Желобкова. Ответа пришлось ждать долго, но все равно я его не дождался. Группа, видимо, была в дороге, а здесь часто встречаются участки, на которых связь оказывается недоступной. Кроме того, броня боевой машины пехоты может оказаться экраном для связи. Стандартная бортовая рация имеет антенну, а внутренняя связь потому и называется внутренней, что не выходит наружу.
Узнать, где находится группа и как скоро ждать ее появления, мне, таким образом, не удалось. Тогда я позвонил генералу.
– Рад слышать тебя, Тридцать Первый. Ты все летаешь? Или совершил промежуточную посадку? Рекомендую отдохнуть. Ты же с напарником всю ночь на ногах провел, – сказал генерал вместо приветствия еще до того, как выслушал мой доклад. Судя по всему, его настроение резвилось и прыгало, и он ждал хороших результатов от нашей операции.
– Совершили вынужденную посадку на вершинах деревьев, товарищ генерал.
– Слава богу, что жив, – мое короткое сообщение не смогло полностью уничтожить хорошее настроение генерала. – Докладывай.
– По моему предварительному мнению, бандиты намеревались провести еще одну акцию – видимо, значимую и громкую. По крайней мере, силы они собрали немалые. Все собраны на одной стороне хребта неподалеку от карьера, где добывали щебень для строительства. Впереди пустили дельтаплан – вероятно, в качестве визуальной разведки. Его противника мы уничтожили. Практически сразу же уничтожили двоих бандитов, которые поддерживали связь с дельтапланеристом. Сразу после этого попали под обстрел гранатомета. После первого выстрела из РПГ-7 гранатометчик тоже был уничтожен, но мы попали под массированный автоматный обстрел со склона холма. Я успел застрелить еще семерых бандитов, прежде чем наш дельталет получил повреждение системы управления. В результате, отлетев на некоторое расстояние от банды, мы совершили вынужденную посадку на верхушках деревьев. Получили легкие травмы, но вести бой в состоянии. Думаю, что бандиты движутся в нашу сторону и будут нас атаковать. Связаться с майором Желобковым не удалось. Месторасположения своей группы не знаю, равно как и того, как скоро она прибудет.
– Я разговаривал с Желобковым четверть часа назад. Они только-только миновали село со средневековыми башнями – это как отметка. Сейчас, наверное, уже вошли в ваше ущелье.
– Значит, часа три-четыре ждать, – сделал я вывод. – Постараемся продержаться.
– Держись, Тридцать Первый. Я попробую вызвать поддержку авиацией. Хотя бы парочку вертолетов, надеюсь, смогу выпросить. У тебя есть ракетница?
– Обязательно, товарищ генерал. Что за командир без ракетницы… – Я похлопал себя по планшету, в котором держал ракетницу. Она прощупывалась сквозь толстую кожу.
– Если вертолеты появятся, какой ракетой обозначишь свое месторасположение?
– Зеленой, товарищ генерал. У меня в запасе три зеленых ракеты, одна красная и две осветительные. Наша позиция на скале под склоном хребта. Скала поверху густо заросла ельником. Сверху она хорошо просматривается. Как опознавательный знак – на вершинах деревьев должно остаться «крыло» нашего мотодельтаплана.
– Я передам пилотам. Думаю, что смогу договориться о поддержке с воздуха. Сможешь обозначить ракетой направление удара?
– У меня останутся одна красная и две осветительные. Любой из этих. Осветительную тоже заметно, она яркая.
– Хорошо, я передам. Жди.
– Жду, товарищ генерал. Банда крупная, такую отпускать нельзя. Надеюсь, что мы сможем удержать их здесь надолго.
– Держитесь. Помощь уже близко…
* * *Я снова попробовал дозвониться майору Желобкову – результат был все тот же. Капитан Волоколамов во время моего разговора с генералом спустился на землю; теперь он стоял рядом и молча ждал моих слов. А мне сказать пока было нечего. Внезапно в голову пришла хорошая мысль. Я нашел в «списке» своей трубки номер полковника Казанцева из управления спутниковой разведки ГРУ и позвонил ему.
– Да, Вадим Александрович, я вас слушаю, – отозвался тот.
– Здравия желаю, товарищ полковник.
– Предвидя ваши вопросы, скажу, чтобы не тянуть время, что все данные по звонку в посольство Китая я передал вашему генералу. Собственно, ничего криминального разговор не содержал, но благодаря ему мы можем теперь твердо говорить, что против вас работает хотя бы один представитель Китая, хотя этнически он является уйгуром. И звонил он своему брату в посольство. Так, по крайней мере, это выглядело. Брат, правда, носит не уйгурское, а китайское имя, но в данной ситуации у нас нет никаких претензий к китайской стороне, которую можно было бы оформить юридически. Данные спутникового контроля в судебных инстанциях учитываться не могут, и вообще, по большому счету, их могут отнести к вмешательству в личную жизнь. Придумают какую-нибудь формулировку типа «нарушение прав человека» и отклонят наши данные. Значит, данные придется добывать именно вам.
