Борис Седов - Мстительница
— Он матерый медведь, с которым, Олег, ты решил сойтись в рукопашной! Он тебя заломает! — Ольга произнесла это с таким откровенно женским сочувствием, что Ласковой Смерти стало смешно. Он был готов расхохотаться, но позволил себе лишь ироничную улыбку и произнес совершенно серьезно.
— Заломает или не заломает — это увидим со временем. Медведь или не медведь, черт или ангел — на этот вопрос дашь мне ответ ты. Думаю, что задержусь здесь еще на неделю. К тому времени, когда вернусь в Москву, должно быть готово подробное досье на Шикульского. Основанное на фактах, а не на журналистских догадках. Отфильтруй всю ламбаду, оставь только… мне нужна только… — Олег запнулся, не сумел сразу подобрать точную формулировку. — Короче, сама знаешь, чего мне надо. И еще: Оля, когда будете собирать информацию, действуйте со всей осторожностью. Шикульскому совсем не обязательно знать, что кто-то активно копается в его грязном белье.
— Кого ты учишь! — фыркнула Ольга. Гепатит непроизвольно отметил, как всего за пять минут разговора трижды резко менялось ее настроение. Сперва возбужденное, чуть ли не истерическое. Потом отрешенное, исполненное безысходности («Он тебя заломает!»). А сейчас это уже была привычная Ольга — спокойная, деловая, чуть-чуть ироничная. — Всё сделаем аккуратно, как в эс-вэ-эр.[101] Будет тебе досье, какое ты хочешь. Главное, поскорей возвращайся. Со щитом, а не на щите. Помощь тебе там не нужна?
— Была бы нужна, я бы сказал. Здесь нечего делать и одному.
— Тогда удачи, — пожелала Ольга.
— Вам тоже. — Олег бросил сотовый под кровать, повернулся на другой бок и закрыл глаза, даже не надеясь снова уснуть.
После такого-то сообщения!
— Засада! — процедил он сквозь зубы. И подумал о том, что оказался в двусмысленном положении боксера-перворазрядника, которому неожиданно предложили выйти на ринг против самого Майка Тайсона. С одной стороны, вроде, престижно; да и денег заплатят. Но с другой… откушенным ухом здесь не отделаешься; кокнет ведь черномазый в первом же раунде.
Заломает!
Ну, и что делагь? Радоваться или горевать? Открывать счет в банке для обещанного гонорара или идти покупать себе место на кладбище? Бог его знает!
Запомает или не заломает, это увидим со временем.
Олег перевернулся на спину и попробовал вытеснить из головы беспокойные думки чем-нибудь умиротворяющим и нейтральным. Надо было всё-таки постараться заснуть. Отдохнуть, набраться сил в преддверии бессонной и очень насыщенной событиями следующей ночи.
С 17-го на 18-е июля 1999 года.
V
ВИКТОРИЯ ЭНГЛЕР
16 сентября 1999 г. 03-50 — 09-45
Прилечь этой ночью не удачось ни на секунду. Сперва потеряли кучу времени из-за разведенных мостов. Потом Тамара попросила меня притормозить у большого ночного магазина на Московском проспекте и провела в нем не менее получаса с энтузиазмом чревоугодницы, запасаясь продуктами. Того, сколько она накупила, хватило бы нам на неделю. Всё это время я просидела в машине и поначалу злилась, но потом вспомнила, что выпроводила бедную Томку на встречу с риэлтером, даже не дав ей сделать себе бутерброд. Какой бы эта подруга непритязательной и терпеливой ни была, но голод не тетка. Не только для больных булимией, [102] но и для нормальных людей, придирчиво следящих за своей фигурой и приученных обходиться в кичмане в течение полумесяца урезанной пайкой.
«Бог с ней, пускай отведет душу. Тем более, до семи, когда надо начинать дозваниваться до Олега, времени у нас сейчас хоть отбавляй. — Я бросила взгляд на часы (без десяти четыре). — Вполне достаточно, чтобы осмотреть нашу новую хату, принять душ и наконец по-человечески перекусить. Правда, уже не удастся до встречи с Олегом посидеть за компьютером, почитать, что там пишет Богданов о концерне „Богатырская Сила“, и какие советы содержатся в файле „Что делать?“. Впрочем, сейчас… …советы — вторично. Первично — Олег!»
Пятикомнатная «статика» (с евроремонтом, компьютером, просторным диваном и видом на парк с одной стороны и на помойку — с другой) оказывается один к одному именно такой, какой я ее себе и представляла.
Большой коридор. Две спальни. Просторная проходная гостиная, из которой две двери ведут на кухню и в кабинет, обставленный стеллажами с множеством книг.
«Может быть, у меня когда-нибудь выдастся время покопаться в этой библиотеке? Но, увы, не сейчас», — с тоской думаю я и отправляюсь осматривать детскую.
— Уберем отсюда игрушки, и выделим эту келью Андрюше, — окинув беглым взглядом заставленную развивающими тренажерами комнату, принимаю решение я.
— Сдристнет, — в ответ лаконично констатирует Томка.
— Прикуем браслетами к шведской стенке, и никуда он не денется. — У меня за спиной огромный опыт заточения в квартирных условиях, и я имею полное моральное право уверенно делать подобные заключения.
— Надеюсь, что так. — Пока я занимаюсь осмотром светлой веселенькой детской и прикидываю, как превратить ее в мрачную камеру, Тамара маячит в дверном проеме и с аппетитом жует кусок шоколадного торта, обильно соря крошками на ковролин. — Только не рановато ли ты начала строить все эти планы? Доставь сначала сюда этого гада…
Она права!
— …А сейчас лучше объясни мне, как пользоваться микроволновкой.
…Квартирой я остаюсь очень довольна. Чтобы подыскать что-либо более подходящее, пришлось бы ой как постараться! И угробить на это немерено времени. А тут вот так сразу, потратив на это всего несколько часов! Подфартило — другого слова не подберешь.
— Никто мешать нам здесь не будет. Приезжать сюда проверять, чем мы занимаемся, попросту некому, — словно забыв, что уже докладывала мне то же самое по пути из Агалатова, по второму разу рассказывает Тамара. — Единственный запасной комплект ключей у хозяев, а они на год сливаются в Штаты. Плату в конце каждого месяца я должна отправлять им маниграммой.[103]
— Так как ты сказала, где мы работаем? — смеясь, спрашиваю я, хотя и это уже слышала от Томки по дороге сюда.
— В службе эскорта. Фирма «Мелодия».
— Что, действительно, есть такая контора?
— Хрен ее знает. Наверное, где-нибудь есть, — со всей серьезностью отвечает Тамара, мерной ложечкой засыпая в электрическую кофеварку молотый кофе. — Раз, два, три… Пожалуй, достаточно… Просто, «Мелодия» — первое, что пришло в голову, когда у меня спросили название фирмы. Вспомнила, как на мелодии[104] нас везли к покойному Юрику по блядскому вызову. Вот я и ляпнула.
— И как хозяева отнеслись к нашей «работе» ?
— Им фиолетово. Если эскорт, так пусть будет эскорт. Главное, что я произвела на них очень приятное впечатление. Между прочим, ты тоже. Заочно. Я им похвасталась, что ты владеешь пятью языками и закончила консерваторию. Классно лабаешь на арфе и на дутаре.[105]
«Вот враки! — хмыкаю я. — Не пятью, а всего четырьмя языками, считая Ассемблер и русский. Что же касается арфы, то я ее видела лишь на картинках. Ну а этот… этот… дамбар?.. Задница! Как там его обозвала эта заноза?!! Или тандар?..
Или…
Ага, вспомнила!»
— Дутар! Объясни-ка мне, что это такое, — прошу я и принимаюсь нарезать в салат огурец — огроменный!
Размером с недоразвитый кабачок.
Или с крупнокалиберный вибратор.
Из квартиры я вытряхиваюсь в половине седьмого. Полчаса — вполне достаточный срок, чтобы не спеша дойти до метро «Парк Победы», купить таксофонную карту и найти на Московском проспекте исправный телефон-автомат. Конечно, был огромный соблазн не заморачиваться с этой ранней прогулкой и дозвониться до Олега прямо из дома. Но еще неизвестно, как обстоят дела с его сотовым — а вдруг на прослушке? Нет, лучше перестраховаться. Засветить в первый же день свой номер, а с ним и такую удобную хату — глупее не придумаешь.
Ровно в семь мобильник Ласковой Смерти оказывается отключен. Ничего другого почему-то я и не ожидала. А поэтому спокойно отправляюсь блукать[106] по ближайшим окрестностям нашего дома. Обнаруживаю внешне очень приличное (но, конечно, еще закрытое) кафе, два больших продовольственных магазина, аптеку, скамейку, на которой с утра пораньше три сизаря втираются денатурой, секс-шоп и — самое главное — охраняемую автостоянку, на которой можно легко оставлять ночевать мою «Ауди».
Минут через сорок я повторяю звонок. И на этот раз не безрезультатно.
— Я слушаю.
Уже стало нормой, что стоит раздаться в трубке этому теплому, чуть сипловатому голосу, как у меня сразу же на короткое время перехватывает дыхание. Всякий раз требуется пара секунд на то, чтобы взять себя в руки и ответить. Замирающим голосом.
— Доброе утро, Олег. Ты уже в Питере?
— Доброе утро, красавица. А ты еще жива? Не успел вас повинтить Бондаренко?
— Этот тюбик[107] немного забуксовал, — счастливо хохочу я, — а мы тем временем сменили хавиру. Так ты в Петербурге?
