Борис Бабкин - Убить людоеда
– Хочешь мяса? – прошептал парень. – Приходи к нам.
– Приду и поговорим. И узнай у своих, где можно найти беглеца?
– Придешь – поговорим, – повторил якут и, поклонившись Ирине, пошел назад к трем кострам.
– Хлеб, – удивилась Ирина, – теплый и мягкий. Откуда?
– Замерзший хлеб кладут на сетку над кипящей водой. Когда оттает, воду выливают, хлеб слегка сушат, и получается вот такой, как из пекарни.
– Хорошо, что никто не знает, кто я.
– Почему не знают, здесь про тебя в любом поселке известно. По тайге такие новости быстро расходятся.
– И как я выжила, знают?
– А подробности никого не интересуют. Захочешь, сама расскажешь, не захочешь – вопросов не будет. В тайге не расспрашивают человека, который сам о себе не говорит.
– Значит, поэтому Денов и рассказал мне о себе?
– Да. Согласись, что когда человек молчит, он невольно вызывает подозрение. А это очень плохо в таких условиях. И врать о себе тоже не следует. Тайна высвечивает человеческое нутро. Ну что-то вроде рентгена. Тот внутренности определенные высвечивает, а тайга – суть человеческую. Как и война. Ты ешь быстрей, а то остынет все. А лучше давай все отнесем в лачугу, там тепло и раздеться можно, умыться. И еще, – Савелий кивнул на мелкокалиберный карабин, – никогда не оставляй оружие. Нигде и никогда.
– Значит, она хочет узнать у людоеда, как выжила? – выпуская дым, пробормотал старый якут. – Видно, что лихо ее в тайгу привело. Людоед ей нужен!.. Садись, – кивнул он подошедшему Савелию. – Ты не в себе был, когда согласился проводником у нее стать?
– Давай не будем. У нее душа болит и на сердце кровь густеет. Ей правду надо знать. Пусть страшную, но правду. Где сейчас может быть Денов?
– Он убьет вас. Нельзя останавливать случайно раненного оленем медведя, который идет за слабым обидчиком. Нельзя не дать волку вспороть оленю шею. Людоед идет за жизнью двоих, и его не остановить.
– Ясно. Значит, ты не скажешь…
– Давай пить чай с травами. Мы не помогаем искать двуногих хищников, потому что не хотим иметь врагов.
Раздался короткий свист. Савелий посмотрел на схватившего карабин старика.
– Давайте решим все спокойно, – послышался насмешливый голос. – На фоне огня вы отличная мишень, поэтому умрете одновременно. Отдайте шкурки, и мы уйдем.
– Сколько их? – по-якутски шепотом спросил старик.
– Четверо, – ответил плотный русский. – С карабинами. Банда Кривого.
– Пусть забирают, – решил старик.
И вдруг оттуда, где стоял бандит, раздался громкий крик. Савелий, схватив карабин, прыгнул вправо. Якуты с оружием в руках приподнялись на снегу и увидели троих вооруженных мужчин и одного лежащего на снегу стонущего человека.
– Бросьте оружие, – громко проговорил старый якут, – и будете живы!
Трое бросили оружие и встали. Якуты, поднявшись, накинули на них арканы. Кожаные петли туго затянулись, прижав руки бандитов к бокам. Старик стал быстро обматывать ремнем одного из них.
Савелий присел около раненого.
– Мать честная! Ему кто-то задницу продырявил. Выстрелов не было слышно. Вот это хреновина!
– Перевяжи, – промычал тот, – больно.
– Сколько вас? – спросил Савелий.
– Пятеро, – со стоном отозвался раненый. – Хромой, сука, в лачугу пошел. И видно, свинтил, падаль!
– В лачугу? – Савелий побежал в ту сторону. За ним бросились парень и русский охотник.
– Если он убил женщину, – вытащив нож, старик приставил острие к шее связанного бандита, – мы разденем вас и привяжем к деревьям, а для запаха пустим кровь из отрезанных пальцев на ногах.
От лачуги раздался громкий хохот.
– Да что тут смешного?! – послышался громкий женский голос.
– Посмотри за ними, – сказал старик русскому охотнику и пошел к лачуге.
– Да что вы смеетесь? – сердито спросила Ирина.
Старик увидел лежащего у лачуги мужчину. Его руки за спиной были стянуты ремнем, на ноги натянут мешок. Во рту – платок. Старик удивленно посмотрел на хохочущего Савелия.
– Она, – кивнул на Ирину смеющийся парень, – по башке этого. И из мелкашки того подстрелила. Она, ха-ха-ха! – Парень повалился на снег.
Старый якут с удивлением взглянул на женщину.
– Я услышала, – сказала Ирина, – что подошли четверо и говорят, мол, мы тех возьмем, а ты осмотри лачугу. И четверо туда пошли, а этот, – она взглянула на связанного, – хотел дверь открыть. Я выбежала и стукнула его прикладом. Слышу, они вам угрожают. Я винтовку направила на них и нажала на курок, там кто-то закричал. Выстрел был почти бесшумный. Потом я взяла винтовку этого, но она не стреляет.
Мужики катались на снегу, держась за животы. Старик склонил голову и прижал ее руки к своим плечам. Она удивленно смотрела на него.
– Так в старые времена охотники-якуты выражали благодарность за спасение и за готовность прийти на помощь в случае опасности, – негромко сказал старый якут.
– Не завидую я людоеду, – прошептал парень. – Это твоя жена? – спросил он Савелия.
– Подруга жены, моя сестра.
– А что с ними будет? – спросила старика Ирина.
– Здесь много солдатских и милицейских постов, – ответил он. – Вызовем вертолет и передадим. А ты смелая. Но не надо тебе искать людоеда. Он спас тебя и этим помог и себе. Но сейчас он уже пролил кровь. Не надо тебе видеть его.
– Он убил жену? – удивилась Ирина. – Но ведь…
– Он и трое его сообщников убили пятерых солдат и офицера, – перебил старик. – Вернись назад.
– А как я жить буду?! – отчаянно воскликнула Ирина. – Я не могу жить здесь, где меня понимают и поэтому не отворачиваются и не предлагают мяса. У меня дочь, ей семнадцать лет. Что я ей скажу? Где гарантия, что кто-то не нашепчет ей, что ее мать людоедка? Я не могу так жить, понимаете? – Ирина заплакала. – Я хочу увидеть Денова и услышать ответ, честный ответ. Я не могу ждать, пока его арестуют. Он говорил, что живым его не возьмут. Я должна найти его. Пусть он убьет меня. Из-за него я сейчас нахожусь в этом кошмаре. Неужели вы не понимаете?!
Старый якут молчал. Женщине надо было дать выговориться. Ей нужен был слушатель, а не советчик. Но он также знал, что Денов убьет эту женщину и Савелия. То, что он не бросил ее в тайге и даже довел до метеостанции, объяснялось просто: он отдохнул, а кроме того, не желал брать на душу лишний грех. Женщина невольно навела погоню на ложный след.
Показав на раненого Савелию и двум охотникам, старик кивнул в сторону стоянки. Те понесли его туда. Ирина прижалась к старику. Он по-отечески гладил ее по голове.
– Слышь, – обратился к парню Савелий, – не надо про это весть по тайге рассылать.
– Не надо, – согласился тот.
– Никто про это не узнает, – сказал Савелию русский.
– А с этими что? – Савелий кивнул на связанных.
– Передадим милиции, – подошел старик. – Меня Таягу зовут, – представился он. – Завтра вас отвезут к Озеркам, покажут место, куда людоед придет. Стреляй первым, сразу, как увидишь, иначе вас ждет смерть. Сейчас он где-то у Черного ручья. Белый Медведь его туда направил. Жизнь ему людоед спас, а тайга таких долгов не любит. Увидишь людоеда – стреляй сразу, – повторил он, – в ногу. Потом в правую руку и снова в ногу и в руку. Она говорить с ним хочет. Дай ей такую возможность.
– Таягу, – подошел к нему второй русский, – я вышел на милицию. Через полчаса обещали прислать вертолет из Ударного.
– О том, что было, никому ни слова, – строго предупредил Таягу. – Это ты стрелял от лачуги, – сказал он парню.
– Как она? – спросил Савелий.
– Слезы душу ей облегчают, – вздохнул старик. – Но она сильный человек и понимает, что слезами делу не поможешь. Ей ответ нужно знать. Правильный путь она выбрала, опасный, но правильный. Лучше ей погибнуть, чем с этим жить. Вот, – он взял с повозки мелкокалиберный карабин, – отдашь ей. Винтовку возьмет Огулян, – кивнул он на парня.
– Пойду к ней, – сказал Савелий.
– Нет, – старик покачал головой, – ей лучше побыть одной, потом пойдешь. Сейчас надо выпить для успокоения и за победу. Как говорили наши предки, огненная вода согревает душу, успокаивает мысли. Конечно, в разумных дозах. – Он улыбнулся.
– Я ранила человека и чуть не убила другого, – прошептала Ирина. – И удивительно, но мне стало легче. Если бы я могла остаться здесь… Прошло бы какое-то время, и я забыла бы… Нет, никогда не смогу это забыть. Я узнаю ответ или умру. Странно, но я не чувствовала страха, только злость от того, что не могу выстрелить из карабина. Надо будет все узнать о таком оружии. А все-таки в одного попала, – удивленно фыркнула она. – Ее губы впервые за многие дни тронула легкая улыбка. Она вспомнила смех охотников. Потом взяла кружку с водой и сделала несколько глотков. – Я есть хочу, – удивленно прошептала она. – Да, раньше этого не было. Я хочу есть, – отчетливо проговорила она. Подсела к маленькому столу и взяла еще теплую картофелину.
