Иван Стрельцов - Бандитские игры
— Девяносто пятый есть? — спросил Андрюха у диспетчера.
— Чай, не в деревне живем, — недовольно скалясь, пробормотал поклонник Сталлоне.
— Полный бак, — сказал Акулов, просовывая деньги в окошечко.
Мы стояли с Андрюхой и смотрели, как медленно и тяжело солнце пытается выбраться из-за верхушек дальних деревьев.
— Это тебе не лето, — философски заметил мой напарник. — Теперь каждая минута светлого времени буквально отвоевывается.
— Слава богу, хоть туч нету, — отмахнулся я, мне было не до красот природы. Увидев суетящегося возле бака диспетчера с заправочным пистолетом, я обратился к нему: — Милейший, где тут у вас удобства?
— Че? — не понял потомок кочевников.
— Туалет где? — перефразировал я свой вопрос.
— А, — довольно оскалился диспетчер, — там, — и махнул рукой в направлении своей будки.
В диспетчерской санузла не оказалось. Там витал дух табачно-водочного перегара, на старом столе с потрескавшимся лаком стояло несколько пустых водочных бутылок, из скомканной газеты выглядывали огрызки колбасы и хлеба, возле газеты лежала разрезанная луковица и горкой были насыпаны крупные кристаллы соли. С противоположной стороны стола были разложены нарды. В дальнем углу темной комнаты стоял небольшой топчан, обитый потертым красным бархатом. На топчане развалился здоровенный детина с небритым лицом пропойцы. Он, по-видимому, осуществлял охрану здешней «точки». Почувствовав чужое присутствие, здоровяк вздрогнул и открыл глаза.
— Тебе чего? — вытаращился он на меня.
— Туалет ищу, — ответил я.
— Здесь нет, — зевая, произнес охранник, — за будкой.
За зданием не было никаких строений, лишь степь да степь кругом. Да невдалеке виднелись кованые ворота с надписью «Кемпинг „Рапсодия“».
Когда я вернулся к «Блейзеру», диспетчер заправил машину и уже испарился, теперь возле машины стоял небритый здоровяк и что-то вкрадчиво говорил Акулову.
— Вот, Каскадер, — обратился ко мне Андрюха, указывая на охранника, — человек дело предлагает.
— Что такое? — спросил я, дергая левым плечом, как паралитик. Ремень пистолетной сбруи сильно натер мне плечо, и оно неприятно саднило, а снять сбрую не получалось: куда девать «макар», если за поясом «стечкин», а в кармане «наган». Бросить оружие в машине тоже нельзя, там сидит агрессивно-воинственный вице-мэр. От греха подальше лучше потерпеть.
— Значит, так, мужики, — снова начал небритый пропойца, теперь его монолог предназначался для меня, — места у нас здесь недобрые, народ пошаливает. Да что я вам говорю, сами знаете, что на дорогах творится, бандит на бандите. Человеческая жизнь копейки не стоит.
— Ну, и что ты предлагаешь? — спросил я, хотя сам знал, какое будет предложение.
— Есть тут у нас ребята, — опустив голову, пропойца едва ли не перешел на шепот, — серьезные ребята, обеспечивают охрану в здешних краях и недорого берут. По «лимону» с рыла. Че смотрите, цена божеская.
Мы переглянулись с Андреем, потом я сказал:
— Значит, так, отец родной, спасибо большое за заботу.
Только… только охрана нам не нужна. Нам проезд гарантировал Басурман, небось слышал про такого? — Сделав паузу, я по-блатному сплюнул сквозь зубы. — Басурман так и сказал: «Езжайте, все будет тип-топ», — понял?
Здоровяк пожал плечами, дескать, ваше право. Потом, сделав шаг назад, проговорил:
— Как хотите, но на вашем месте я бы далеко не уезжал.
— А мы и не спешим, — спокойно произнес Андрюха, доставая сигареты из куртки. Когда охранник исчез в диспетчерской, он, не меняя выражения лица, сказал: — Может, следовало заплатить?
— Ну да, будем платить всякой рвани, которая называет себя «крышей» в каком-нибудь клозете, — процедил я сквози зубы.
— И что, снова гнать во все лопатки?
— Слушай, давай сядем в машину да плотно позавтракаем, — предложил я. — А то мы все на ходу да на ходу.
Пропью около пятнадцати минут, когда со стороны кемпинга примчалась ярко-красная «Ауди». Перекрыв машиной выезд на трассу, из салона выбралось двое коротко стриженных плотных мужчин. Оба одеты в кожаные куртки и черные джинсы, заправленные в высокие голенища ботинок на толстой подошве, в которых любят щеголять московские бритоголовые. Тяжело переваливаясь, они быстрым шагом направились к «Шевроле», мы только доедали по второму бутерброду.
— По-моему, бандюги настроены более чем решительно, — проговорил Андрюха.
— Только этого нам еще не хватало, — буркнул Картунов, по-черепашьи втягивая голову в плечи.
— Как страшно, просто жуть. — Я медленно расстегнул «молнию» на куртке.
Когда визитеры почти вплотную приблизились к маши не, Андрей сунул остаток бутерброда в рот и медленно ста опускать стекло. Я выбрался из салона, краем глаза ухватив грузную фигуру небритого охранника: сложив руки на груди, тот с самодовольной улыбкой наблюдал за предстоящим спектаклем. Обойдя машину, я вышел вперед, но визитеры не обратили на меня никакого внимания.
— Это вы тут самые центровые? — поблескивая на солнце золотой фиксой, спросил, видимо, старший из парламентеров, мужчина лет сорока с худым скуластым лицом и маленькими злыми глазами, посаженными слишком глубоко на лице. Его руки были расписаны зоновской живописью, из чего можно было предположить, что он из касты если и не стопроцентных блатных, то приблатненных точно.
— В чем дело? — глядя детскими голубыми глазами, спокойно спросил Акулов.
То ли раздразнил его спокойный тон, то ли безобидные василькового цвета глаза, то ли наш прикид, но блатюк тут же распустил пальцы веером, как павлин свой хвост, и просипел:
— Что вы тут горбатого лепите, какой Басурман, к чертям собачьим. Пусть у себя за Уралом капусту шинкует, а тут наша делянка, и мы ее окучиваем. Так что с вас, козлы, по два «лимона», и быстро, пока я добрый.
— Так вроде такса — «лимон», — слепил я дурачка.
— Надо было платить, когда предлагали, а теперь штрафные санкции пошли, — снова блеснула фикса из оскаленной пасти урки.
До сих пор молчавший и наивно смотревший снизу вверх на грозного блатаря Акулов неожиданно вытянул из окна левую руку и поманил его указательным пальцем к себе.
— Ты че, козел, оборзел? — взревел урка, но тем не менее наклонился. Когда его лицо оказалось на уровне раскрытого окна, в лицо парламентария уставился тонкий ствол гэдээровского «АК». Стоящий на подхвате напарник урки, парень лет двадцати с могучей шеей борца, попытался прийти на помощь старшему и выхватил из-под куртки помповое ружье, но, видимо, плохо тренировался, поэтому эффектного зрелища не получилось. Чего нельзя сказать обо мне: откинув правую полу куртки на ковбойский манер, я тут же положил ладонь на рукоятку «стечкина», торчащего из-за пояса, а левая пола куртки неожиданно вздыбилась, и оттуда донесся характерный щелчок взводимого курка. Борец тут же поднял обе руки на уровень груди, из-под куртки вывалилось черное ружье с пистолетной рукояткой вместо приклада. Металл жалобно звякнул, ударившись об асфальт.
— Вы че, мужики? — простонал урка, сглатывая подошедший к горлу ком.
— Мужиков поищешь в своей гребаной деревне, у селыльпо. Понял? — В голосе Акулова звенело железо, а глаза стали бездонными, как переход в царство мертвых. Умеет, шельмец, пустить пыль в глаза.
— Понял, — пробубнил урка, — ей-богу, понял. Сразу видно, серьезные люди. Может, разойдемся краями, без предъяв. Ни вы к нам, ни мы к вам. В натуре, без предъяв.
Андрей, не отнимая автоматного ствола от лица парламентера, перевел взгляд на меня:
— Ну, что, Каскадер, скажешь, без предъяв?
— Без предъяв? — умышленно переспросил я. — Это же на манер шавок комнатных, побрехали друг на друга и разошлись в разные стороны, довольно виляя хвостами. Несерьезно как-то.
— А тебе только надо пройтись огнем. Оставить и менам дополнительную работу, — подыгрывал мне Андрей. Неожиданно он убрал автомат, ласково улыбнулся и сказал: — Обойдемся без предъяв.
Облегченно вздыхая, урка медленно выпрямился, искоса поглядывая на меня. Пальцы моей правой руки нежно поглаживали пластиковые накладки «АПС».
— Мы свободны? — спросил старший, все еще не веря, что им так легко удалось «соскочить».
— Если других дел здесь у вас нет, то до свидания, — промурлыкал Андрюха.
— Нет уж, прощайте, — отмахнулся старший.
Оба повернулись, чтобы уйти, но я их окликнул.
— Эй, «ствол» заберите, нам своего барахла хватает.
Борец быстрым рывком подхватил ружье и засеменил вслед за старшим. Они уже достигли своей «Ауди», когда мне в голову пришла мысль поставить окончательную точку в этом диалоге.
— Стой, братва, — крикнул я и быстро направился к. ним. Бандюги переглянулись, остановились, но никаких угрожающих действий предпринимать не стали.
