Сергей Соболев - Сирийский патруль
— Вы ждете от меня слов сочувствия?
— Мы можем отсюда как-то выбраться? — свистящим шепотом спросила женщина. — Давайте убежим?!
Козак вскрыл пакет с мытой очищенной морковью и принялся нарезать ее в казан с помощью этого маленького, но острого ножика.
— Не получится.
— Почему?
— Дорога и поле заминированы.
— Признайтесь лучше, что вы боитесь…
— Конечно, боюсь. — Козак принялся нарезать очищенный лук. — Только идиот рискнул бы махнуть через стену, чтобы отправиться гулять по минному полю… Сейчас будем плакать…
— Значит, не получится сбежать? — В голосе Джейн сквозило не только разочарование, но и раздражение, и, как показалось Ивану, даже злоба. — И что, вы даже не будете пытаться?
Козак открыл упаковку с говяжьей вырезкой. Понюхал ее, потом принялся кромсать с краев, держа сам этот уменьшающийся в размерах шмат мяса над казаном.
— Надо выждать удобный момент, — прошептал он. — Вы мне вот что лучше скажите, — он решил поменять тему. — Зачем вы назвались… так, как назвались?
— Наташей? — Женщина, ощутив порыв довольно свежего ветерка, плотнее запахнула куртку. — А что оставалось делать?
— Мне стоило большого труда объяснить этой публике, что вы не проститутка. Ну… не такого низкого пошиба, как те, кого в Турции называют «наташами».
— Хам.
— В следующий раз будете объясняться с этой мужской компанией сами.
Козак поставил казан с заготовкой для плова на металлическую плиту с вырезом, от которой уже ощутимо пыхало жаром.
— Давайте лучше про дело поговорим, — наклонившись к ее уху, прошептал он. — Чтобы спастись, я должен кое-что для себя прояснить…
— Чтобы сбежать в одиночку?
— Не говорите глупостей… Хочу спросить про Париж. Про тот инцидент, с которого все началось.
— А!.. Париж.
— И это все?
— У Жана Луи был друг… Ну, вы понимаете.
— Педераст?
— Гей. Они очень дружили одно время.
— Хорошее начало для сценария порнофильма.
— Есть такое мнение, что они продолжали иногда встречаться и после того, как Жана Луи подключили к нашим делам.
— Ну… и?
— Этот человек, друг Жана, тоже работал в свое время в «Париба», он банковский сотрудник, специализируется на офшорных схемах.
— Уже интересно.
— Еще интереснее то, что этот мсье когда-то работал в подобной схеме… В тот период, когда дела на этом направлении курировал один наш общий знакомый.
— Кто именно?
Джейн ответила после паузы.
— Тот, у кого мы недавно были в его «звукозаписывающей студии».
— Ричард?
— Тссс!.. — Джейн испуганно обернулась. — Могут услышать.
— Думаете, за гибелью Жана Луи стоит именно… именно он ?
— Я рассказала то, что слышала от Майкла.
Козак задумчиво покачал головой. Ну что ж, в этой части пазл сложился…
— Они заставили Жана снять в то утро его собственные средства, — прошептала Джейн, — и перевести на счета, с которых их тут же перегнали на Кайманы.
— Много бабок сняли, прежде чем пустить в расход, обыграв как самоубийство?
— Забрали все, что Жан Луи накопил… почти три миллиона евро.
— Понятно. А этого… друга его, гомика — нашли?
— Как в воду канул.
— Вряд ли он жив сейчас.
— Майкл так тоже думает… И вот еще что. Мне эти люди, что привезли нас сюда, кажутся сильно подозрительными.
— Хм…
— Двое из них, кажется, участвовали в нашем похищении.
— Кто?
— Хохол — точно. Я, когда очнулась в самолете, не подала виду. Но он там был… я слышала его голос.
— Второй?
— Тот, кто пришел с дежурства…
— Снайпер? Которого они кличут «Филин»?
— Да… он тоже летел вместе с нами в самолете.
— Так!.. — раздался от стены мужской голос. — А чего это вы там шушукаетесь?
Козак развернулся к тому, кто окликнул их. «Караульный»… Автомата у него при себе нет, но на поясе висит кобура, а на правом бедре закреплен чехол с тесаком…
Наверное, сменился. А может, решил посмотреть, чем тут занимается парочка людей, влившихся в их небольшой отряд.
— Ты, Антон? — Козак криво усмехнулся. — Мы тут с Наташей обсуждаем рецепты готовки классического плова.
Рослый плечистый боец заглянул в котел с булькающим варевом.
— А чё, вкусно пахнет. У меня слюнки текут…
Жмуря круглые, нагловатые, чуть навыкате глаза, Антон уставился на женщину.
— Пойдем, прогуляемся, Наташа! — вдруг сказал он. — Чё-нить вместе сварганим!
— Я должна за пловом следить, — смещаясь к плите, пробормотала женщина. — А то как бы не пригорел.
— Ниче, Иван тут без нас справится.
Он посмотрел на фосфоресцирующий циферблат наручных часов.
— У нас еще час времени имеется…
— Антон, это плохая идея, — сказал Козак.
— Ты чё-то вякнул?
— Отстань от нее.
— Ах ты ж…бля! — Антон положил руку на рукоять пистолета. — Ты тут будешь еще рот открывать, кашевар долбаный?!
Переменив решение, боевик потянул из ножен тесак.
— Я тебя самого сейчас пошинкую! Мелкими кусочками…
Держа тесак за рукоять стандартным хватом, лезвием вперед от большого пальца, как бы поигрывая им, но с малой амплитудой, Антон стал сближаться с безоружным мужчиной.
Козак попятился, удерживая расстояние между собой и нападающим с ножом примерно в три шага. Антон сделал первый выпад, скорее имитационный, нежели атакующий, — очевидно, хотел посмотреть, как поведет себя «кашевар». Иван резко уклонился, но не назад, а сделал пару шагов вправо, оказавшись по другую сторону стола. Они, не сводя друг с друга глаз, карауля каждое движение, совершили два полных оборота вокруг этой разделявшей их преграды: сначала в одну сторону, затем в обратную.
Антон, ухмыляясь, поигрывая тесаком и так, и эдак, вновь попытался сблизиться.
— Ну чё, так и будешь бегать от меня, как девчонка?! — крикнул он. — Чё, страшно, кашевар?
Козак на этом третьем обороте их опасного взаимного танца вокруг стола вдруг выкинул неожиданное для своего противника коленце. Вместо того чтобы придерживаться прежней тактики и не подпускать к себе боевика с ножом, он вдруг попятился к ближней стенке летней кухни, сложенной из камня…
Антон сделал колющий выпад, хотя расстояние между ними все еще было недостаточное для такой атаки!..
Возможно, он хотел лишь напугать «кашевара».
Как бы то ни было, сам он оказался не готов к тому, что произошло уже в следующее мгновение: рука его противника вдруг стала неестественно длинной, и эта «рука» обрушилась на его голову.
Площадка вокруг летней кухни как-то быстро наполнилась вооруженными людьми. Скорее всего, они сбежались на женский крик. Джейн орала так громко, — «ой, люди!!! убивают!!! режут!!!» — что ее, наверное, слышали даже у «тапочников», у их соседей, расположившихся по другую сторону минного поля.
Антон поднялся сам — сначала встал на карачки, потом, покачиваясь, поднялся на ноги. Глаза его были мутными; моргая, он медленно поднес руку к голове. Ему помогли сесть на деревянную лавку.
— Хрена себе, — пробормотал он, разглядывая влажную и липкую от крови ладонь. — Чем это меня отоварили?
Пришел наконец Саныч, а с ним и Мыкола.
— Что за шум? — недовольно спросил старший.
— Антон в лобешник получил, — сказал Филин. — Дрыном!
— От кого?
— От новичка.
Саныч, поглядев под ноги, увидел никем пока не подобранный тесак. А также тот предмет, которым новичок попотчевал Антона, — ухват, насаженный на черенок от лопаты (причем черенок был сломан о голову бойца).
— Та-ак, — сказал старший. — Еще кто-нибудь такое вот «коленце» выкинет, пристрелю лично. Я понятно объяснил?
Он обвел тяжелым взглядом собравшихся возле летней кухни мужиков в камуфляже. Никто из присутствующих не испустил даже звука…
— Ситуация несколько меняется, — сказал старший, — поэтому выезд переносится с половины второго на четверть первого. Ты, — он посмотрел на Козака, — тоже поедешь с нами!
— Женщину здесь нельзя одну оставлять, — Козак кивнул в сторону испуганной, кутающейся в куртку «Наташи». — И плов мы не успели доварить…
Мыкола, подойдя к казану, смачно в него плюнул.
— Ты шо, думав, що мы цю собачу йижу будемо хавать?!
— Как хотите. Но женщину оставлять здесь все равно не следует.
— А хто казав, що вона тут зостанеться? — Мыкола хмуро покосился на Козака. — Ты тоже получишь оружие! — сказал он уже на чистом русском. — Антон, — он перевел взгляд на пострадавшего, которому Филин уже успел наклеить на череп нашлепку с тампоном, — возьмешь этого к себе в тачку! Глаз с него не спускать!..
Глава 11. 20 февраля. Северные пригороды Алеппо — квартал Шейх Максуд
