Владимир Колычев - Бандитские шашни
– Давай в подвал!
Во дворе уже появился Павлов и его глыбообразный начальник. Глянув на поверженного Джека, они направились к дому. А на окнах решетки. Да и дом возможно окружен. Оставался только подвал.
Оксана нервничала, но дверь в подвал открыла быстро, зажгла свет, и они по бетонной лестнице спустились вниз. Там, в домашней котельной молодая женщина с помощью хитрого механизма открыла в полу не заметный с виду люк.
– Давай быстрей!
Вайс не заставил себя уговаривать и спустился в этот погреб, тут же за ним задвинулся люк. Какое-то время он слышал легкий шорох над головой. Уж не веником ли Оксана заметала следы? Потом все стихло.
Вайс нащупал на стене выключатель, щелкнул тумблером. В свете неоновой лампы высветились выложенные диким камнем стены, кушетка с матрасом, шкаф, холодильник. Видимо, Джек собирался здесь пережидать опасность в случае чего. Продукты у него в холодильнике – масло, копченая колбаса, в шкафу тушенка, крупы. В другой секции шкафа белье и одеяло.
Но все-таки самым ценным предметом интерьера здесь был сейф. Большой, тяжелый. Замок, может, и не очень сложный, но без ключа его не открыть. А там деньги. Много денег. И можно не сомневаться, что Оксана сдаст Вайса, если вдруг захочет это сделать. Да и Джек не дурак рассказывать ментам про свой общак. Пока деньги здесь, Вайс в безопасности…
* * *Тяжелый том уголовно-процессуального кодекса с силой опустился на голову.
– Статья триста восемнадцатая! Применение насилия в отношении представителя власти!
И снова удар.
– Статья триста восемнадцатая! Применение насилия в отношении представителя власти! – объявил все тот же противный голос.
Джек внутренне сжался в ожидании следующего удара, но стоящий за спиной мент положил талмуд на шкаф.
– Это тебе за капитана Павлова! – не скрывая своего злорадства заявил начальник РУОП.
Он сидел за своим столом, испепеляя Джека взглядом.
И еще два опера находились за спиной; Джека один держал, а другой бил.
– Не знаю такого, начальник.
– Знаешь. Ты его избивал. И твои подонки.
– Не было такого.
– А Шельма сказал, что ты бил.
– Гонит Шельма! Не мог он этого знать!
– Почему?
Только сейчас до Джека дошло, какую глупость он сморозил. Видно, не зря менты ему мозги отшибали. Да еще ночь глубокая. Совсем он чумной стал, нельзя в таком состоянии разговаривать. Но о своих правах сейчас лучше не заикаться. Менты такие злые, что и убить могут.
– Какая шельма, начальник? О чем разговор?
– Шельма – это Шельмакин Юрий Давыдович.
– Не знаю такого. Я думал, что просто какая-то шельма…
– Не выкручивайся, Рощин. Шельма все про тебя рассказал… Конечно, про то, как ты Павлова избивал, он сказать не мог, потому что действительно тогда в твоей банде не состоял. Но ты его избивал, это я точно знаю…
– Доказательств у вас нет.
– Нет. Но мы без доказательств будем тебя мариновать. В меру, так сказать, сил и возможностей. А сил у нас, ты должен понимать, много. Я бы даже сказал, беспредельно много…
– Вот и я говорю, что это беспредел, начальник, – пришибленно буркнул Джек.
– Ну, а как еще с главным беспредельщиком в городе поступать?.. Или Кирзач главней?.. Где Кирзач? Что-то давно его видно не было.
– А если скажу, бить не будешь?
– Ты сначала скажи, а там посмотрим. Может, какую-нибудь туфту впаришь.
Начальник РУОП внешне смахивал на матерого бандитского авторитета, и выражаться мог соответствующе. Ну да, с волками жить, и не так завоешь…
– А я тебе скажу, начальник.
Теперь Джек знал, куда подевался Вайс. Он выслеживал киллеров, которые за ним охотились. Виконт переключился на Цимбала, но Вайс продолжал держать его в поле зрения. Поэтому в сауне киллеры попали впросак. А потом и менты на них навалились. Это все Вайс подстроил. И он должен за это ответить.
– Это Вайс Кирзача завалил!
– Кто такой Вайс?
– Ты чо, гонишь, начальник? Вайс весь восток под себя взял, а ты не знаешь. Ты курицу из холодильника достань, ей мозги долби!
Но по мозгам долбанули самого Джека. Все тем же тяжеленным талмудом.
– Успокоился? – насмешливо спросил полковник.
– Знаешь ты, кто такой Вайс, – подавленно сказал Джек.
– Знаю.
– Он Кирзача завалил. И трупы где-то спрятал… А с ним два бойца были…
– С Вайсом?
– Нет, с Кирзачом. А с Вайсом никого не было. Он тогда сам по себе… Сам по себе… Или нет?
Джек с такой ожесточенностью почесал затылок, что разодрал кожу до крови.
– Эй, тебя что, заклинило?
– Оксана тогда от Кирзача ушла… – не обращая внимания на полковника, продолжал рассуждать Джек. – Я к ней прихожу, а она дома. Кирзача нет, а она дома… Она должна была понимать, что Кирзача там достанет. И понимала. Но не боялась. Вид делала, что боялась. Вид она умеет делать… У них с Вайсом шашни были… Может, она от Кирзача к Вайсу сдернула? Может, Кирзач их нашел, а Вайс его завалил?..
– Хочешь сказать, что твоя Оксана с Вайсом была, когда он Кирзача убивал?
– А-а, что? – встрепенулся Джек.
Хорошо менты голову ему проштамповали, но все-таки сквозь туман бреда прорезалась свежая мысль. Оксана действительно могла знать, куда делся Кирзач. Но все-таки сумбур в голове сказался на умственных способностях Джека. Не должен он был рассуждать об этом вслух. Теперь менты вцепятся в Оксану, начнут раскручивать на признание, она разболтает им про схрон в подвале.
– Да нет, это у меня в голове бардак. Вы мне мозги отбили, начальник. И поздно уже. Ничего не соображаю.
– Ну, хорошо, подпишешь протокол, и мы тебя отправим в камеру. В самую лучшую камеру. Матрас тебе выдадим, постель, спать будешь как человек…
– Какой протокол?
– Признательные показания свои подтвердишь. Ты же гражданина Цимбала заказал?
– Гонишь, начальник, не было такого!
– Точно, совсем не соображаешь… Я бы на твоем месте чистосердечное написал. Чтобы вину смягчить. Твои киллеры трех человек убили. В том числе девчонку…
– Шлюху? – презрительно скривился Джек.
Только проститутки могли быть в бане, где парился Цимбал.
– Ну, вот, все ты знаешь…
– Не знаю ничего!
– Заткись. И слушай сюда… Твои люди во всем признались, под протокол, все как положено. Не хочешь писать чистосердечное признание, не надо. Не хочешь вообще сознаваться, хрен с тобой. Нам и без того есть, чем тебя прижать. Но суд влепит тебе вышку. Выстрелят тебе в затылок, занесут инфекцию, и сдохнешь от воспаления мозга…
Джек болезненно усмехнулся. Похоже, у него уже инфекция в мозгу; еще немного, и он разлетится на мелкие брызги. Как бы не заляпаться… А ведь его действительно могут убить.
– А если чистосердечно признаюсь?
– Тогда лет пять получишь. Может, даже условно.
– Да ладно, условно? – недоверчиво скривился бандит.
– Ну, ты сам подумай! Ты заказал Цимбала, так? Он выжил. Значит, тебе светит статья за покушение на убийство. Покушение – это не убийство. А то, что троих убили, так это уже не твоя вина. Это уже твои люди начудили. Вся вина за это на них ляжет… Или ты этих троих тоже заказывал?
Вообще-то Джек заказывал еще и Плата с Грином. Может, кто-то из них и погиб, но Шельма ничего про них не сказал. Да и менты ему за них не предъявляют. Разговор только за Цимбала идет. А он жив. Значит, статья за убийство ему не светит. А деньги у него есть – будет, чем судью подкупить. И прокурора, чтобы большой срок не требовал.
– Может, еще и под подписку отпустите? – спросил Джек.
Сознание у него вдруг прояснилось, и он понял, на чем можно поймать полковника. Подписка о невыезде ему не светит, стопудово, не выпустят его на свободу до суда. Это уже слишком. И если мент пообещает ему такой вариант, значит, он нагло врет.
Но полковник отрицательно покачал головой. Нет, под подписку его не выпустят. Значит, все правда, и есть возможность получить условный срок.
Джек взял лист бумаги и без особых подробностей написал, как заказал Цимбала. Полковник прочитал признание, удовлетворенно кивнул и велел отправить его в камеру.
Там действительно Джеку дали матрас и белье, и он смог, наконец, завалиться спать. Но засыпая, он вдруг понял, что менты нагло развели его. Не может он отделаться условным сроком, так как вину за гибель трех человек суд обязательно возложит на него. Он же заказывал музыку, и ему отвечать за то, что произошло на танцах.
* * *Вайс уже засыпал, когда над головой послышался легкий шорох, и сверху потянуло свежим воздухом. Это открылся люк. Но кто привел в действие механизм? Что, если менты? Но в погреб спустилась Оксана.
– Все, в доме никого, – сказала она.
Свитер на ней с высоким воротом, джинсы, сапоги. Сумочка женская на изгибе локтя. Уж не в дорогу ли она собралась?
– Обыскивали?
– Да. В комнатах рылись, в подвал заходили.
– Слышал, топтался кто-то наверху. Что про Джека говорили?
– В убийстве его обвиняют. Заказал он кого-то… В подробности меня не посвящали.
