Александр Белов - Штурм вулкана
— Слушай, заткнись, — попросил его Кабан, — надоел ты мне…
Очкарик осекся, извинился и замолчал. Кабан прикрыл веки и углубился в свои мысли.
Ивану Белову стоило больших трудов добраться до дома — денег у него не было ни копейки, выглядел он как беспризорник со стажем. Помог кое-какой опыт его короткой бродяжнической жизни.
Двор охранялся, но Иван знал, как пробраться незамеченным. Спрятался в деревянном домике на детской площадке посреди двора. Знал, что мать наверняка дома, но не мог себя заставить подняться в квартиру. Не знал, что сказать матери после того, как он своим бродяжничеством так долго заставлял ее страдать. Злость и обида на маму прошли, отца он так и не нашел, друзей потерял и не знал, где они теперь. Может быть, их вместе с Федором убили люди Бобра, может, они опять скитаются по площади трех вокзалов, рискуя попасться в руки людям Шамана
Иван вернулся домой еще и для того, чтобы попросить Шмидта найти друзей и помочь им выбраться из этой бродяжнической жизни. Но заставить себя войти в
подъезд, подняться на лифте на свой этаж и нажать на кнопку звонка он никак не мой Машина Шмидта возле подъезда не стояла, а значит, и его самого дома не было. Иван, решил подождать отчима, чтобы войти вместе с ним, чтобы не оказаться с матерью один на один.
Было темно, Ивану страшно хотелось есть, да и замерз он, но ожидания его оправь дались. В ворота въехал бронированный джип Шмидта и остановился напротив подъезда. Шмидт вышел из машины, захлопнув тяжелую дверь, направился в сторону подъезда. Ваня окликнул его и осекся:
— Папа…
Шмидт даже не оглянулся, ведь он не был папой и Ваня никогда его так не называл. Мало ли во дворе детей, которые кричат, окликают своих пап. Его окликать таким образом некому
— Дядя Дима, — послышался детский, голос, и Шмидт остановился как вкопанный.
Медленно, словно боясь вспугнуть видение, повернулся и увидел Ивана, стоявшего рядом с детским домиком Бабы Яги. Мальчишка был с ног до головы грязный, оборванный и худой. Стоял и боялся подойти. Шмидт сам перешагнул невысокое ограждение детской площадки, подошел к Ивану протянул ему руку:
— Ну, здравствуй. Вернулся насовсем или так, за гитарой зашел?
— За какой гитарой? — не понял Иван,
— Это анекдот такой, — пояснил Шмидт, — муж приходит домой под утро жена встречает его со скалкой, типа, явил
с я черт? А он говорит, спокойно, жена, я за гитарой!
— Я не за гитарой, я совсем, — ответил Иван, вздохнув.
— Молодец, что надумал вернуться, — сказал Шмидт, присаживаясь на лавочку, — а то мы с твоим папой с ног сбились, тебя разыскивая.
— Папа здесь?
— Нет, он уехал в Красносибирск, — ответил Шмидт, — как раз сегодня и уехал. Наверное, сейчас летит в самолете. Слушай, давай ему позвоним, а то он места себе не находит, наверное, как и мама твоя, впрочем.
Шмидт вытащил сотовый, набрал номер, ждал долго, — но никто не ответил.
— Спит, может быть, или телефон про-сто не берет в самолете, — сказал Иван, — потом позвоним, еще успеем. Дядя Дима, а мама на меня очень сердится?
— Сам-то как считаешь?
Ивану нечего было ответить на этот вопрос — понятно, что мама его по головке не погладит. Он повернул голову и внимательно посмотрел на Шмидта.
— Дядя Дима, а это ведь ты был возле дома, в котором меня держали, с пистоле-том и человеком в багажнике? — спросил он.
— А ты меня видел и не признался? — удивился Шмидт. — Мне пришлось там громить все, добрался до подвала, а ты сбежал уже!
— Я боялся, что ошибся, — ответил Иван, — не хотел рисковать. Мне нужно было домой добраться, у меня друзья в беде — Лоцман, Тимоха, Ботаник. Дядю Федю могут убить и Оксанку, ты ее не знаешь, наверное, тоже могут убить за то, что она нам помогала. Надо им помочь, мы же можем что-то сделать?
— Твои друзья живут у товарища твоего отца Арсения Степановича вместе с Федором Лукиным, — ответил Шмидт, — ты всех их завтра увидишь. Мы же с отцом твоим за тобой на свалку ездили, да не ус-пели чуток. А что касается Оксаны, — хитро улыбнулся он, — так я с ней познакомился, когда тебя искал. Оксана уехала на Украину, я ее только что проводил. Денег ей дал, чтобы она могла себе квартиру купить, там квартиры недорогие, и продолжать учиться. Не-знаю, потратит ли она эти деньги по назначению, но все, что мог, я для нее сделал. Пойдем домой, бродяга, небось, есть хочешь, а не мыться уже привык?
Иван помотал головой и сказал, что с удовольствием залезет в джакузи. Шмидт положил свою тяжелую руку на худенькое плечо мальчишки, и они вместе зашагали к подъезду.
Сергей Литвиненко прибыл в Красносибирск инкогнито по чужому паспорту с расхожей фамилией Иванов. Летел он до соседнего областного города, а оттуда, заплатив таксисту триста долларов — сумму для этих краев солидную, прибыл в Красносибирск. Поселился в захудалой гостинице и сразу же начал исследовать объект и способы подступа к нему. У него на руках был план мероприятия, в нем он сразу же нашел удачное для выстрела время — праздничный салют, во время которого Рыков должен будет произносить пятиминутную поздравительную речь со сцены.
Осталось найти место, с которого можно будет выстрелить господину Рыкову прямо в лоб. И такое место Литвиненко сразу же нашел. Стадион освещали мощные прожектора, а стояли они на металлических опорах. Ему ничего не стоит залезть на опору, пока все будут глазеть на салют, быстро собрать винтовку и сделать один- единственный выстрел. Потом спрыгнуть вниз и скрыться в толпе. Еще до того, как Рыков упадет с продырявленной головой, Литвиненко, уже будет далеко, и вряд ли кто-то сможет его задержать.
Чтобы быть в курсе всех тонкостей про-ведения праздника, за который отвечал персонал местного ДК, Сергею пришлось пойти старым проверенным путем — закрутить роман с одной из работниц местного Дворца культуры, вхожей в кабинеты высокого начальства.
Это была хореограф молодежной студии, звали ее Анджела, она пробивала себе путь на большую сцену определенным местом и так увлеклась получением спонсорской помощи, что времени собственно на искусство у нее не оставалось. Потому всякие знаки внимания, касающиеся ее таланта, она принимала с восторгом и готова была отдаться тому, кто осыпал ее комплиментами, даже бесплатно.
А когда к ней в студию принесли не по-местному огромный букет роз с запиской
«Восхищен вашим талантом» и визиткой московского бизнесмена Иванова, то в тот, N же вечер Анджела оказалась в одной посте-ли с Литвиненко. Он рассказал ей сказку о том, что он, крупный воротила бизнеса, ищет в провинции свою половинку, потому что в Москве все женщины избалованы и смотрят только на твои деньги, а не на душу. А душа у него широкая и жаждет любви. Анджела тут же воскликнула, что она, мол, не такая, что она. тоже хочет любви, и едва не проговорилась, что мечтает о московской сцене.
Она понимала, что этот Иванов, может быть, и женат, что рассказывает ей сказки, но если есть хоть один шанс из тысячи, то его нужно использовать, и Анджела старалась как могла, тем более, что она была разведенной и никаких грехов, кувыркаясь с Литвиненко, не совершала. Много раз за ночь на ее сотовый приходили сообщения, а когда она в очередной раз под утро ушла под душ, то Сергей быстренько прочитал, кто и что ей пишет.
Оказалось, что большое количество котиков желает видеть свою кошечку в своих объятиях. Котики не подписывались, вероятно, считали себя единственными и неповторимыми, и Литвиненко задумался — как лее Анджела угадывает, кто именно при-слал ей сообщение. Глупо было предполагать, что это один и тот же безумец всю ночь забрасывает хореографа любовными посланиями. Но ответ на этот вопрос Литвиненко так и не получил, потому что у него к Анджеле были другие, более интересные вопросы.
И он постарался на славу — Анджела сходила на свидание с заместителем полковника Басовитого, и через день у Литвиненко уже был план расстановки милицейских постов на стадионе, а благодаря тому, что одним из котиков оказался сам Матвей Рыков, Литвиненко оказался в курсе всех, даже незначительных изменений в сценарии праздника. Днем Анджела работала с красносибирскими начальниками, а ночью расслаблялась с Литвиненко.
В свою очередь, Сергей во время их ночных утех полоскал мозги доверчивой, но бездарной балетмейстерши рассказами о том, как к нему на дачу в гости приезжает Алла Пухова и как он выделил на новые костюмы для балета «Модес» сто тысяч долларов,
— Сто тысяч? — изумилась Анджела.
Сергей начал убеждать ее, что это не-много, что он видел номера Анджелы и они на две головы выше, чем у Пуховой, что ей здесь в этом Мухосранске не место, что ее ждет и зовет большая столичная сцена. Анджела млела от восторга и вытворяла такое, что Сергей думал: девочке с ее способностями нужно вовсе не танцами заниматься.
