Юрий Гаврюченков - Кровавая баня Крупнера
Мир построен на парадоксах. Колыванов, чья голова теперь сочетала невозможное для нормального человека двойное мышление с учетом и одновременно отсутствием инвариантности "человеческого фактора", не мог представить истинной мотивации поступков Крупнера и его друзей, но тем не менее не ошибся. Впрочем, было это к лучшему или наоборот, сказать трудно.
***
– Сволочи, – скрипнул зубами Андрей.
– Они в выборе средств ни перед чем не остановятся, – Крупнер пощупал затылок. – Тот стрелок был послан за нами.
– Простите, ребята, – виновато произнес Андрей, – гад я. Я про вас сгоряча наболтал, а отец кому-то брякнул.
– Ничего, – смиренно успокоил его Крупнер. – Главное, что ты сам понял, как такие дела делаются.
– Понял, – сказал Андрей. – Теперь я все понял. Про вас, про Питона… Я понятливый. Ну, папа, зря ты так.
Они шли дворами к терновскому дому. Андрей срочно хотел встретиться с отцом. Теперь, когда он догадался, кто мог застрелить Питона, ему приспичило немедленно устроить разборку, чтобы выяснить все до конца, а потом собрать вещи и уехать. Война звала его в свой пламенный мир. Андрей отпер входную дверь.
– Сынок, – спросила Регина Самойловна, – кто это с тобой?
– Папа дома?
– На работу же уехал, – удивилась мать.
– Точно, блин! – Андрей хлопнул себя по бедру. Он забыл, что отец в это время обычно бывает в институте. – Я сейчас, вы подождите, – сказал он друзьям.
Он быстро прошел в свою комнату и достал из угла картонную коробку, в которой хранил трофеи: килограммовый брикет пластита, упаковку детонаторов, мешочек с патронами для "браунинга" и моток огнепроводного шнура. Из-под дивана он вытянул за ремень покрытую пылью трубу РПГ-22. Всего этого, он считал, хватит, чтобы разнести вдребезги отцовскую шарашку. Андрей достал скомканный мешок и уложил туда свое барахло.
– А вот теперь погнали, – сказал он, возвращаясь к друзьям. – Навестим отца на службе.
– Ты к папе собрался? – почувствовав неладное, забеспокоилась Регина Самойловна.
– Точно, – ответил Андрей и спросил у Крупнера: – Ты знаешь, как туда ехать?
– Да уж не заблудимся, – усмехнулся тот.
– Ну, тогда двинули, – заключил Андрей, и вся троица выкатилась на улицу.
– Нам все равно по дороге, – сказал Волосатый. – Давайте зайдем домой.
– Зачем? – спросил Крупнер.
– Возьмем сань-цзе-гунь.
Крупнер вздохнул.
– Что возьмем? – переспросил Андрей.
– Сань-цзе-гунь, – уточнил Волосатый.
– А это что такое?
– Это его любимая игрушка, – разъяснил Крупнер. – Палочка-выручалочка, он без нее не может.
– Амулет, что ли? – не понял Андрей.
– Трехзвенный цеп, ты его в Сосновке видел – просветил Волосатый.
Крупнер многозначительно промолчал.
– Тебе что, оружия мало? – Андрей тряхнул мешок. Теперь, когда он вышел на тропу мести, ему не хотелось тратить время на проволочки.
– Осторожнее, – предостерегающе заметил Крупнер, – а то взлетим все к чертовой матери.
– Не взлетим, – успокоил его Андрей. – "Пластилин" – штука спокойная. Так зачем тебе этот твой, как его?
– Что он, помешает, что ли? – обиделся Волосатый. – Слава, он что, лишним когда-нибудь был?
– Ладно, – примиряюще сказал Крупнер. – Зайдем, зайдем. – И добавил, повернувшись к Андрею: – Не лишать же ребенка удовольствия.
– Эх, чем бы дитя ни тешилось… – вздохнул Андрей.
***
Георгий Аветисович Козарян взял половину отгула, чтобы до вечера успеть привести себя и квартиру в порядок. Он хотел погасить конфликт между двумя дамами сердца, возможно, расставшись с обеими сразу, чтобы завести третью: лаборантка из седьмой лаборатории отдела психодинамики давно строила ему глазки. Козарян был любвеобилен, как кролик, и это создавало ему в жизни массу проблем, которые он так же походя разрешал. Впрочем, именно женщины были основой козаряновского благосостояния. Где бы он ни был, вокруг него всегда крутилось множество поклонниц, а кое-кто из почитательниц обладал хорошими связями. А как бы он иначе попал в этот институт на приличный оклад, даже несмотря на то, что был высококлассным специалистом? Связи решают все.
Насвистывая песенку Челентано и отчаянно при этом фальшивя, Козарян прошел через турникет и ступил в яркий прямоугольник, который солнце через стеклянные двери нарисовало на бетонном полу.
– Георгий Аветисович? – Охранник догнал его. Козаряна нисколько не удивило, что вахтер назвал его по имени. Он считал, что охрана знает все обо всех, но вот выражение лица контролера почему-то его заинтересовало. И озадачило.
– Георгий Аветисович, – повторил охранник. – Я… Мы давно уже с вами знакомы. Ваше имя-отчество я из временного пропуска узнал, еще когда у вас был временный пропуск, – и сразу запомнил. Георгий Аветисович, я вас так часто вижу, когда вы проходите через проходную, знаете. – Он искательно заглянул в глаза армянину и выпалил: – Я думаю о вас!
– Фу, – с отвращением сказал Козарян.
– Вы мне не верите, – с тоской в голосе заметил охранник. – Я люблю вас – это правда, чистая правда!
– Уйди отсюда! – отмахнулся Козарян и повернулся, чтобы уйти.
– Я вас люблю, – безнадежно пробормотал контролер первого класса, плечи его горестно поникли, и он побрел на вахту нести дежурство.
А Козарян отправился по своим козаряновским делам. Душу его переполняло отвращение. Он не давал воли чувствам, но возмущение его не знало границ. У него было здорово подпорчено настроение.
Эта история обязательно стала бы скандалом, если бы у Исследовательского центра был хотя бы завтрашний день.
6
Трое мужчин, останавливающих машину, не внушали доверия водителям, а везти их куда-то к черту на рога, пусть даже за хорошие деньги, и вовсе охотников было мало, поэтому Андрей, Крупнер и Волосатый проторчали у трассы битый час, пока им наконец не улыбнулась удача.
– Садитесь. – Андрей открыл дверцу и лихо забросил баул на заднее сиденье.
Крупнер поежился. Взрывчатка, а особенно гранатомет, представлялись ему не предназначенными для жонглирования вещами.
– Ты бы поосторожнее, – напомнил он.
– Пустяки, – улыбнулся Андрей. – Ну, поехали.
"Чистильщик" ждал их у парадного, но троица внезапно изменила решение и вместо того, чтобы пойти в квартиру, где бы он их благополучно прихлопнул, вышла на людный проспект и стала тормозить транспорт на другой стороне улицы. Колыванову это не понравилось, однако эмоций у него не было, и он просто отменил этот вариант и стал искать другой. Поскольку очередное покушение у него сорвалось, он, следуя алгоритму действий в нештатной обстановке, отзвонился Семагину, но тот уже был мертв и трубку не брал. Тогда "чистильщик" выработал альтернативный вариант и, не переставая вести наблюдение за фигурантами, начал подыскивать себе средство передвижения. Если не удается убрать их здесь, надо ехать за ними и уничтожить где-нибудь в другом месте. Здесь расстояние было слишком велико для успешной стрельбы.
Наконец наступил момент, когда ему повезло. Бежевый картонный "Трабант" остановился неподалеку, а его водитель стал выгружать из багажника какие-то сумки и корзины. Колыванов заметил, что фигурантов подобрал грязно-коричневый "Сааб-900", явно колымивший на бензин и запчасти, и поспешил к намеченному автомобилю.
– Вам что? – успел произнести владелец "Трабанта", увидев подошедшего к нему высокого худощавого мужчину. Последним, что он увидел, были мертвые глаза "чистильщика", потому что девяти миллиметровая пуля, пройдя газозаборные коллекторы ПБС, пробила насквозь его нижнюю челюсть, верхнее нёбо и мозг, вылетела через темя и попала на крышу дома в конце соседнего квартала. После чего "Трабант" уехал, увозя на заднем сиденье остывающий труп, оставив нелепо покинутые без присмотра корзины и прочий багаж, впрочем, быстро нашедший новых хозяев, а гильза стала достоянием местного мальчишки, который потом долго гордился своей находкой.
Подельники не подозревали, что обзавелись эскортом. Они проехали мимо четырех постов ГАИ, и два раза их остановили, но ограничились лишь проверкой документов у водителя, даже не обследовал содержимое большой сумки, хотя могли найти там немало интересного. Но так уж ребятам повезло, а еще больше повезло водителю "Сааба". Они беспрепятственно добрались до Исследовательского центра, расплатились и вышли. "Сааб" уехал, оставив их одних. Погода была отличная, на небе ни облачка, лишь ветер шумел в верхушках сосен, словно волнами моря, набегающими на галечный пляж. Приятели расслабились. Им сразу расхотелось нападать и производить какие-либо насильственные действия. Даже Андрей задумался. Он решил сначала поговорить по-хорошему.
