Гарольд Роббинс - Босс
— Что ты можешь сказать по этому поводу, Джек? — спросил Хамфри.
— Все будет зависеть от того, как мы разделим собственность, — ответил Джек. — Мы совсем недавно не без труда договорились о том, что и кому принадлежит. Не слишком ли рано все снова менять?
— Абсолютно верная мысль, — покивал Пейнтер. — Мое предложение, материнской компанией становится «Лир нетуок, Инкорпорейтед», а радиотрансляцию мы выделим и передадим специально созданной для этого дочерной компании.
Джек взглянул на Хамфри:
— Дуг?
— Эта мера повысит эффективность работы. Повышение эффективности — дело важное.
— Рациональная корпоративная структура — еще один плюс, если возникает необходимость в финансовых заимствованиях, — вставил Фримен.
— Я предлагаю преобразовать «Лир нетуок, Инкорпорейтед» в, скажем, «Консолидейтед коммюникейшн, Инкорпорейтед», — добавил Пейнтер. — Состав менеджеров и совета директоров останется прежним. Наш совет оставит за собой право назначать членов советов директоров и менеджеров дочерних компаний. Мы…
— Есть в твоем предложении один момент, который мне не нравится, Дик, — перебил его Хамфри. — Я не думаю, что мы должны убирать фамилию Лир из названия материнской компании. В конце концов Джек ее создал. Я бы предпочел, чтобы мы назывались «Лир коммюникейшн, Инкорпорейтед».
Пейнтер на мгновение нахмурился, потом кивнул.
— Хорошо. Конечно. «Лир коммюникейшн».
— Джек? — спросил Хамфри.
— Хотелось бы уточнить детали.
Потом, когда совет директоров перебрался в «21»[71] на ужин, Джек, Кэп и Кертис вместе пошли в туалет.
— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил Кэп Джека.
— Мы работаем с профессионалами, господа, — ответил Джек, подставив руки под струю воды. — Они пощады не знают. Правда, бросили мне кость. Все подготовлено и отрепетировано заранее. И так теперь будет всегда.
Кертис пожал плечами:
— Они, между прочим, сделали нас богатыми. Если мне не понравится, что они делают, я просто уйду на пенсию.
3Джек сидел в номере мотеля, расположенного неподалеку от Бостона, с Ребеккой Мерфи, частным детективом, которая по его заданию приглядывала за Кимберли во время войны.
Он принес бутылку «Джонни Уокер Блэк», и они пили виски из стаканов для воды, которые взяли в ванной. Ребекка попыхивала «Кэмелом». Джек практически бросил курить.
Он разглядывал черно-белые, восемь на десять дюймов фотографии, которые достал из конверта, полученного от Ребекки. Глаза Джека повлажнели от слез.
— Какая же она красотка, — прошептал он.
— Это точно, — кивнула Ребекка Мерфи.
Сфотографировала она Кэтлин, дочь Джека от Конни Хорэн. Пятилетняя девочка радостно бегала по парку, не подозревая, что Мерфи фотографирует ее с помощью телеобъектива.
— Как они к ней относятся?
— Мистер Лир, все говорит о том, что относятся они к ней как к любимой дочери. Буду с вами откровенна: никакой суд не передаст вам опеку над ней. Хорэны — любящие родители.
— Как я могу увидеть ее?
— Только через телеобъектив. У меня такое ощущение, что они опасаются вашего неожиданного появления.
— Конечно, опасаются, — пробормотал Джек. — Иначе и быть не может. И клянусь Богом, я появлюсь. Когда-нибудь.
Ребекке Мерфи, уверенной в себе женщине с вьющимися светло-каштановыми волосами и угловатым, со следами угрей лицом, шел четвертый десяток.
Джек допил виски и плеснул в стакан новую порцию.
— Ты и представить себе не можешь…
— Нет, сэр, могу. Я потеряла право опеки над своими детьми. Мне разрешено видеться с ними один час каждые две недели. Их постоянно настраивают против матери. Им заявили, что в рай я не попаду. Они не стали бы видеться со мной, если бы не решение суда.
— Ребекка… Могу я называть тебя…
— Зовите меня Бекки.
— Жизнь — куча дерьма, не так ли, Бекки?
Она улыбнулась:
— И это говорит мужчина с… уж не знаю, сколько у вас миллионов. Женатый на одной из первых красавиц Америки. Отец двоих детей, которые проживают в Бостоне, плюс еще одной девочки, с которой он не может повидаться. Отец двоих детей, живущих в Нью-Йорке. — Она покачала головой. — Вам когда-нибудь приходилось оставаться без ужина, Джек? Мне в пятнадцать лет пришлось пойти на улицу и ложиться под каждого, чтобы заработать деньги на еду. А частенько случалось так, что у какого-нибудь пьяницы возникало желание побить меня.
— Я сожалею, Бекки. Тебе действительно досталось от жизни.
— Да. А потом я вышла замуж. И знаете, чем все закончилось? Мой муж, чудесный отец моих детей, тоже начал пускать в ход кулаки. А когда я подала на развод, суд мне отказал, поскольку он мне не изменял. Тогда муж потребовал полной опеки над детьми на том основании, что я в прошлом была шлюхой, да и теперь меня часто не бывает дома. Я уже работала частным детективом, но адвокаты моего мужа предположили, что я взялась за старое. — Бекки Мерфи не разрыдалась, но ее лицо застыло. — Суд постановил передать детей под опеку мужа и выселить меня из дома. Так что я осталась замужем, но не могла жить в одном доме с детьми и видеться с ними.
Джек обнял ее.
— Как я и говорил, жизнь — куча дерьма.
— Я поехала в Рино и получила развод. Не для того, чтобы вновь выйти замуж, но чтобы, прости меня, Господи, этот негодяй не смог потребовать часть моих заработков.
— Бекки…
Она поцеловала его.
— Тебе чего-то хочется?
Он кивнул.
— Мне тоже. С джентльменом. Ты же не пустишь в ход кулаки, верно? И не будешь кусаться? Ни о чем не волнуйся. Я давным-давно перевязала трубы. Но и не сдерживайся! Я хочу получить тебя целиком!
Она разделась, быстренько настроила его язычком и широко раздвинула ноги. Джек долбил ее изо всех сил, но она все шептала: «Еще! Еще!»
Потом они пообедали в ресторане.
— Я сомневаюсь, что мы увидимся еще раз, Джек. Тебе следует об этом забыть. К твоей жизни это не имеет никакого отношения. Случайность, ничего больше. Для меня тоже. Но ты чертовски хорош. Надеюсь, твоя жена это ценит.
В номере мотеля Джека встретил букет запахов: пота, сигаретного дыма, каких-то духов или одеколона. Он позвонил Энн и говорил с ней минут десять. Сказал, что любит ее, и услышал, что она любит его.
Помимо того случая в Новом Орлеане, когда ему сделали минет на сцене (об этом он потом сожалел, потому что позволил четверым своим знакомым лицезреть собственную похоть), Бекки Мерфи стала первой, с кем он изменил Энн после свадьбы. Джек решил, что она будет и последней: только идиот мог ставить под угрозу брак с такой женщиной, как Энн.
4В то лето Джон не смог приехать в Гринвич. Он прошел собеседование в Аннаполисе и получил приказ прибыть туда в июне, чтобы пройти курс начальной подготовки, предшествующий учебному году.
Джек и Энн поехали в Бостон на выпускной вечер Джона, окончившего среднюю школу. Естественно, на вечере присутствовали Кимберли и Додж. Женщины встретились впервые и не могли удержаться от оценивающих взглядов.
Кимберли исполнилось сорок три. Хотя она излучала уверенность в себе, этой самой уверенности, по правде говоря, она не чувствовала. Додж постоянно донимал ее требованиями похудеть, но Кимберли могла этого добиться лишь строжайшей диетой, отчего становилась крайне раздражительной. В итоге она набрала двадцать лишних фунтов, которые, конечно же, сказались на ее фигуре. Так что Кимберли не могла не позавидовать стройности и элегантности Энн.
Энн прибыла в шелковом платье, сшитом так, что ее правое плечо оставалось обнаженным, зато левую руку рукав прикрывал чуть ли не до локтя. Левое запястье украшал браслет из трех ниток жемчуга, правое — золотая цепочка. В руках Энн держала сумочку из крокодиловой кожи и черные перчатки, которые, по наблюдениям Кимберли, ни разу не надела. Как обычно, Энн использовала минимум косметики, челочка падала ей на лоб.
Кимберли смотрелась эффектно в кремовом льняном пиджаке поверх черного, в обтяжку, платья, но не могла не задаться вопросом, не выглядит ли ее наряд безвкусным в присутствии той, кто входит в десятку наиболее элегантных женщин Америки.
Когда Энн только вышла замуж за Джека, ей хотелось встретиться с Кимберли, понять, какая она. Теперь же, когда эта встреча произошла, Энн обнаружила, что Кимберли не произвела на нее никакого впечатления, ни плохого, ни хорошего. Кимберли больше не играла никакой роли ни в жизни Джека, ни в ее жизни, поэтому Энн не считала, что должна хоть в чем-то соперничать с первой женой своего мужа.
Кимберли, со своей стороны, тонко чувствовала нюансы. Она заметила, что Энн воспринимает ее с полным безразличием, и разозлилась.
Однако постаралась держаться в рамках приличий.
— Я давно хотела встретиться с вами, — улыбнулась она Энн. — Я видела ваши фотографии в журналах, но в жизни вы лучше.
— Благодарю за комплимент. Я тоже рада повидаться с вами.
