Михаил Зайцев - Рысь в капкане
– Вчера, когда мы познакомились, ты вроде курить не просил. – Ястреб закрыл машину, спрятал ключи в карман пальто.
– Вчера ты при знакомстве мне кулаком в живот врезал, – вяло огрызнулся Виктор. – Не до сигарет было…
– Ха! Предлагаешь еще разок врезать? – хохотнул Ястреб. – Ладно, не обижайся, пошутил. Я сегодня, Витек, такой смешливый да веселый, потому как со смехом помирать приятней. Не отыщется Илона, всем нам одна дорога – в петлю… Пошли, чего встал? Можешь сам идти?
– Да, вполне.
– Вот и почапали. Сигаретку у хозяина дома стрельнешь.
Шлепая по тонкому льду, затянувшему за ночь лужи, они подошли к особняку, поднялись на три ступеньки кукольного крылечка. Ястреб надавил на кнопку изящного переговорного устройства – этакого японского домофона со стеклышками объектива видеокамеры и, наклонившись, громко произнес в дырочки микрофона:
– Мы от Антона Александровича Шопова.
Дверь тут же открылась.
– Проходите. Великий магистр ждет вас! – На пороге стояла молодая женщина, облаченная в белый, до пят, балахон. На ее красивом лице застыло выражение отрешенности от суеты мира и потусторонней одухотворенности.
Ястреб и Виктор вошли в узкий коридорчик, сплошь завешанный иконами.
– Прошу за мной! – строго сказала женщина в белом и не спеша пошла вперед по коридору.
– Айда! – Ястреб подтолкнул Виктора. – Смелее, Скворцов.
Идти следом за женщиной пришлось долго. Коридор с иконостасом вывел их в большую квадратную проходную комнату без окон, с черным потолком и затянутыми черным бархатом стенами. Посередине мрачной комнаты на кубике черного мрамора стоял подсвечник с семью опять же черными свечами. Черная комната соединялась дверным проемом без двери с длинным, как кишка, проходом, отделанным светлыми породами дерева. Вдоль стен прохода словно часовые стояли каменные идолы, отвратительно уродливые в своем примитивизме. У одного из них вызывающе торчал фантастических размеров фаллос. Каменный половой орган истукана, грубый, но узнаваемый, вызвал у Ястреба похабный смешок.
– Вить, видал, какой хрен? Прообраз современного вибратора из каменного века!
Женщина-провожатая оглянулась, одарила Ястреба презрительным взглядом. Ястреб показал ей язык.
Пройдя сквозь строй идолов, визитеры и провожатая очутились в комнате-приемной. Здесь было все, чему полагается быть в приемных: ряды стульев вдоль стен, журнальный столик, стол секретаря с телефонами и селектором. Единственное, что отличало ее от обычных офисных приемных, – оформление. На стенах в изобилии висели менее блестящие, но более древние, чем в первом коридорчике, иконы. Между православных икон затесались католические распятия, а рядом в рамочках под стеклом красовались пожелтевшие листки с арабской вязью. На столе секретаря возле телефонов расположился большой медный Будда. В углу комнаты прислонился к стенке настоящий или искусно скопированный древнеегипетский саркофаг. Но вся эта религиозная утварь разных времен и народов меркла, соседствуя с добрым десятком внушительных размеров ярких цветных фотографий. На тщательно отретушированных фотоплакатах неизменно был запечатлен один и тот же усатый мужчинка в компании известных всей стране личностей.
На одной фотографии усатый недомерок пожимал руку политику-скандалисту, на другой стоял в обнимку с эстрадной звездой, на следующем фото он беседовал с популярным телеведущим и так далее, и тому подобное. Фотовариации на тему «Роль магии в современном обществе». Нетрудно было догадаться, что усатый коротышка на фотографиях и есть тот самый Великий магистр, пахан магов и экстрасенсов, на прием к которому они пришли.
– Подождите минуту, господа, я доложу о вас магистру. – Женщина в белом скрылась за массивными двустворчатыми дверями.
Виктор с Ястребом остались в приемной одни. Мистическая мишура и фотопортреты на стенах скрашивали вынужденное ожидание.
Виктора особо заинтересовала фотография, запечатлевшая телеведущего и мага. Холеное лицо тележурналиста выражало состояние легкой лирической грусти. Виктор вспомнил запущенную в Интернет сплетню об этом типе. Сей телевизионщик первым организовал передачу, пропагандирующую экстрасенсорное мракобесие. Отвечая на нападки недоброжелателей (темных людей, замахнувшихся на святое, на тайны человеческой психики), телезвездюк утверждал, что гости его эфиров никак не оплачивают саморекламу. И это было правдой. Прийти и обнадежить с экрана безнадежно больных людей мог любой сумасшедший, возомнивший себя потомком сибирских шаманов или преемником египетских жрецов. Деньги за право нести бред в эфире ни колдуны, ни парапсихологи, ни травники, ни ясновидящие не платили. Платили за бегущую строку с номером контактного телефона. Платили скромно – три тысячи долларов. И деньги эти окупались. На следующий же день к разжиревшим целительницам выстраивались очереди жаждущих похудеть дам, а логова колдунов, излечивающих импотенцию, штурмовали обессиленные мужчины в канареечных пиджаках. Как правило, полные дамы так и не худели после магических ритуалов, а у грустных господ то, что висело ранее, так и оставалось вяло болтаться и после пяти, и после десяти сеансов магической терапии. Зато и тех и других с гарантией излечивали от сглаза и порчи, им восстанавливали биополе и корректировали карму. (Правда, древние индусы утверждали, что влиять на карму не в силах даже боги, но, видимо, они ошибались. Наши доморощенные брамины, бывшие официанты и медсестры, разбираются в проблемах кармы куда лучше тех, кто придумал это понятие.)
Почему-то эта история с телеведущим и сопутствующие ей метафизические рассуждения запомнились Виктору, хотя он всегда был далек от мистики.
– Гляди, Витя! – Ястреб кивнул на журнальный столик. – Проспекты с прейскурантом цен. Ты, часом, в магических услугах не нуждаешься?
– Нет, я в сигаретах нуждаюсь.
– Сигаретами магистр, к сожалению, не торгует, зато здесь написано, что всего за пятьсот баксов он может закодировать тебя от курения по методу древних славян. Сомневаюсь я, чтобы древние славяне курили… На, почитай. – Ястреб протянул Виктору глянцевый проспект. – Вот тут в конце читай, после «любовной магии».
Виктор взял проспект и вслух прочитал пункт магического меню, так взбудораживший Ястреба:
– «Черная месса. Магический ритуал с человеческими жертвоприношениями. Две тысячи условных единиц»… Ни фига себе!
– Впечатляет, да? Насколько я помню, черная месса – это сатанинский обряд. В жертву дьяволу приносят ребенка. Слабо верится, что наш магистр в натуре пьет кровь христианских младенцев, скорее всего заменяет ребенка куклой, хотя… – Ястреб озорно усмехнулся. – Вить, вообрази, заказываешь ты черную мессу, а тебя спрашивают: «Кого желаете в жертву принести? Тещу? Налогового инспектора? Участкового?»
Двустворчатые двери распахнулись настежь.
– Прошу вас, – торжественно произнесла женщина в белом. – Магистр ожидает вас в своем кабинете. Верхнюю одежду будьте добры снять в…
– Пошли, Витя. – Ястреб небрежно отстранил женщину, вошел первым. – Скворцов, не отставай и двери за собой прикрой.
Они оказались в пустой комнате, в противовес той, черной, эта была белая. Потолки, стены, мраморный пол – все девственно-белое. Никаких украшений на стенах. Окно без занавесок, без жалюзи. Из окна очень кстати открывался вид на церквушку с золочеными куполами. Посередине кабинета стояло полукресло слоновой кости, против него два полукресла из белой пластмассы под слоновую кость. Знакомый по фотографиям магистр восседал в кресле из натурального слона. Одет он был в бесцветное холщовое рубище, подпоясанное серебряной цепью с крупными звеньями. На груди его болтался здоровенный мельхиоровый медальон в виде черепа.
– Что привело вас ко мне, господа, в столь ранний час? – спросил магистр, полуприкрыв веки, дождавшись, пока гости усядутся напротив его преподобия. – Что вы ищете? Добро в виде зла? Зло в виде добра?
– Мы ищем ведьму, – ответил Ястреб. – Одну конкретную ведьмочку с китайским уклоном.
– Зачем она вам? – Магистр вскинул брови явно отрепетированным движением. – Я сам могу решить все ваши проблемы.
– Сомневаюсь, папаша. – Ястреб закинул ногу за ногу. – Но верю, ты поможешь отыскать нужную нам бабенку из твоей тусовки.
– Меня просил принять вас Антон Александрович, я его очень уважаю, но это не дает вам права разговаривать со мной подобным тоном. – Магистр угрожающе стрельнул глазами.
«Сейчас скажет, что он нас в жаб превратит или в мышей», – подумал Виктор. У него было ощущение, что он во время детского утренника очутился на сцене, где разыгрывается дурной спектакль-сказка с королями и магами.
– А вот эта штуковина дает мне такое право? – Ястреб вытащил из внутреннего кармана пальто необычного вида пистолет с толстым удлиненным стволом. Атмосфера детского утренника мгновенно улетучилась. – Такие пистолеты, папаша, состоят на вооружении у китайских полицейских. Выстрел практически не слышен, убедись сам…
