Сергей Зверев - Электронный бой
— Рад видеть тебя, Мэй Муоно, живой и здоровой. А это кто с тобой?
— Это Эндрю, — начала Мэй, но Хонг перебил ее:
— Сам вижу, что не Чжоу Юнь-Фат. Кто он?
— Это мне нужен ноутбук, о котором вам говорили. — Лавров не собирался стоять с безразличным видом, пока о нем говорят, словно его здесь нет.
Хонг расхохотался:
— Клиент, что ли? А мне говорили, что компьютер потеряла какая-то девчонка. А ты на девчонку вроде не похож… Ладно, заходите. Не на пороге же дела обсуждать.
Они вошли, хозяин погремел засовами и повел их наверх. Когда они оказались в его «верхнем офисе», Хонг жестом предложил гостям садиться. Услышав от Мэй «мне то же, что и всегда», лишь кивнул и налил ей какого-то вина из бара, после чего поинтересовался, что будет пить «Эндрю».
— Учитывая, что я не люблю алкоголь в жару, то лучше ничего. Впрочем, если есть минералка…
— Есть, — хмыкнул Хонг, открывая холодильник, — мне такой подход нравится. Сначала дело, да?
Он отдал майору бутылку, извлеченную из холодного нутра слегка дребезжащего агрегата, обогнул свой стол, который, наверное, стоял когда-то в кабинете губернатора Суматры, и вытащил на свет божий уже знакомую Лаврову сумку, а из нее — злополучный компьютер.
— Включи его, Хонг, — сказал майор, — мне нужно убедиться, что это именно тот ноутбук.
— Как скажешь. — Торговец, пожав плечами, поднял крышку и нажал на стартовую кнопку. Он уже успел попробовать включить этот ноутбук, но не рискнул вводить в окошко для пароля случайный набор цифр. Пальцы Лаврова пробежались по клавиатуре — Хонг, как ни старался, большую часть символов просто не углядел, не то что запомнил. Ноутбук издал мелодичный звон, экран почернел, но темнота тут же сменилась обычным загрузочным экраном операционной системы. Однако едва загрузился «рабочий стол», экран снова подернулся какой-то паутиной, поверх которой выпрыгнуло новое окошко для ввода следующего пароля. Но майор с легкостью преодолел и эту преграду. И опять Хонг не смог уловить, какие кнопки тот нажимал. Открыл тут же какую-то папку, нашел в ней файл с длинным номером вместо названия, развернул на экран — и Хонг увидел что-то похожее на список. Буквы были похожи на латинские, но торговец не увидел ни одного знакомого слова.
— Да, это тот самый ноутбук, — удовлетворенно сказал Эндрю, выключая компьютер и запихивая его обратно в сумку. — Где флешки?
Хонг кивнул и выложил рядом две маленькие пластинки. Блондин поднес их к глазам, видимо, выискивая какие-то метки. «Точно, меченые», — подумал Хонг. Однако тот не удовольствовался метками и поочередно вставил флешки в ноутбук, который снова затребовал пароли. Процедура повторилась, разве что гость не стал демонстрировать ему содержимое файлов.
— Верно, это они, — сказал Лавров. А до Хонга вдруг дошло, что этот мужик вполне может просто забрать ноутбук и не заплатить — комп ведь краденый, не возразишь особо. Мэй вполне может сделать вид, что она не при делах. Она ведь привела этого мужика. А Чоко уже заплатил тому уроду, а Бронко не тот тип, с которого можно вытребовать деньги обратно — он скорее позволит себя убить. Неужели дружба — настолько невыгодное дело?
Лавров и Мэй переглянулись. Мысли Хонга разве что на лбу у него не читались.
— Хонг, — вкрадчиво проговорила Мэй, — я очень благодарна тебе, что ты сохранил эту вещь для меня, а не продал кому-нибудь и не выкинул. Я так понимаю, ты заплатил тому, кто это принес. Сколько?
Торговец назвал сумму втрое большую, чем досталась Сувару. Если этот тип, думал он, не поленился найти меня, значит, деньги у него есть. И ему нужен не просто ноутбук, а именно этот ноутбук. Так что я возьму с них очень даже по-божески.
— Хонг, будь скромнее, — усмехнулась Мэй Муоно, — давай остановимся на миллионе рупий, а?
Тот хохотнул, но отказать себе в желании поторговаться не смог. Оставшийся вне игры Лавров подошел к окну, потягивая прохладную минералку.
Улица перед фасадом дома Хонга была хорошо освещена. И вдруг Батяня понял, что слышит быстро приближающийся звук нескольких моторов. Он не успел даже досчитать до двадцати, как на освещенный пятачок выкатились подозрительно знакомые джипы, полные не менее знакомых личностей. Ахмад-хан собственной персоной в сопровождении свиты — с начальником лагеря прикатило не меньше десятка его «курсантов».
— Знаешь, Мэй, — проговорил майор, нащупывая под курткой пистолет, — похоже, не только у тебя есть связи в этом городе… Нашлось кому адресок подсказать.
Мэй Муоно и хозяин дома прервали свой торг и тоже подошли к окну. Хонг, чтобы лучше видеть, отодвинул штору. Пожалуй, это было лишним — движение в окне заметили с улицы.
Узрев в окне явно европейскую физиономию, Ахмад-хан не выдерживает и вскидывает пистолет. Остальные боевики следуют его примеру, совершенно наплевав на то, что они не в Чечне или Афганистане.
Лавров сразу понимает, что сейчас произойдет. И отпрыгивает вправо от окна и тащит за собой Мэй. Хонг делает то же самое, только влево.
И вот они уже на полу, сыплется разбитое стекло, свистят пули, уродуя обстановку офиса. Помещение погружается в темноту — люстра на пять лампочек в считаные секунды рассыпается стеклянным дождем.
На их счастье, по обе стороны от окна в «офисе» стоит по сейфу. Это простые железные ящики с обычными замками, но сейчас их ценность заключается не в сложности запоров, а в толщине стальных листов — исламисты вооружены не только пистолетами. И автоматные пули без особого труда пробивают тонкие стены. В руках у Хонга непонятно откуда возникает китайский «калашников», правда, без штыка под стволом, зато с полным магазином.
— Думаю, ты знаешь, как этим пользоваться, — ухмыляется торговец и толкает автомат к Лаврову. Следом скользит еще один полный рожок.
— Патроны только береги, — предупреждает Хонг. — Тут у меня больше нет.
В руках у торговца появляется еще один автомат, почти полная копия первого. Стрельба вдруг стихает. Хонг и майор переглядываются — похоже, исламистам требуется пауза на перезарядку — и одновременно выскакивают из-за сейфов, вскидывая автоматы.
Исламисты явно не ожидали такой наглости. Скорее, они предполагали, что оставшиеся в живых покажутся в окне с поднятыми руками. Батяня и малаец особо не целятся, готовые в любой момент уйти с линии огня, но двое боевиков почти одновременно валятся в пыль словно мешки с мукой. Еще трое роняют автоматы и, зажимая раны, пытаются отползти за стоящую рядом машину, на которой появляется цепочка живописно разбросанных дырок.
Обороняющиеся успевают расстрелять по магазину и укрыться за сейфами, прежде чем незваные гости снова обрушивают на ни в чем не повинный дом свинцовый дождь.
Снова тишина. Исламисты уже наготове, но что-то никто не спешит высунуться в окно.
Гранаты у исламистов имеются. Но пустить их в ход они не могут — ведь умник нужен им живым, а его ноутбук целым. Труп и обломки англичанам не продашь — это понимают все.
Не давая окруженным опомниться, боевики врываются в здание с четырех сторон — через главный вход в магазин, через мастерскую Чоко, — благо тот сбежал, едва началась стрельба, — служебный вход и гараж. Пока они ломятся внутрь, двое автоматчиков поливают короткими очередями вконец раздербаненные окна второго этажа. В полутемном гараже их встречают автоматные очереди, и Ахмад-хан с ходу теряет еще двоих убитыми, в том числе Джангара, зачем-то вылезшего вперед. Дагестанец даже успевает на секунду расстроиться — Джангар был ценным кадром благодаря знанию индонезийского и умению ориентироваться в любом, даже совершенно незнакомом городе. Когда через несколько секунд обнаруживается, что обоих боевиков пристрелил не человек, а хитроумная ловушка с встроенным в нее автоматом — старым английским «стэном», в душе у Ахмад-хана просыпается нехорошее предчувствие, которое в полной мере сбывается, когда боевики врываются в помещение, из окон которого по ним стреляли. Кто-то включает бра. Их тусклый свет предназначен для создания интимной обстановки и плохо подходит для обыска, но другого источника света нет — люстру ведь раздолбали. Впрочем, для беглого осмотра достаточно. Битое стекло, продырявленные стены, осыпавшаяся штукатурка, разбросанные вещи и листы бумаги. Вот только людей в помещении нет — ни живых, ни мертвых. Ахмад-хан с искаженным от ярости лицом разворачивается и выходит. Вскочивший вслед за начальником Умар смачно сплевывает и матерится.
— Не гневи Аллаха, парень, — рассудительно говорит Сулейман, появившийся, как всегда, неслышно. Но Умар не умеет сдерживать злость. Он прикладом автомата смахивает стоящую на столе вазу. Она, естественно, падает, со звоном разбивается. Слышен звонкий щелчок — перед глазами ошарашенных боевиков пролетает предохранительный рычаг, а среди обломков крутится металлическое яйцо цвета хаки.
