Сергей Зверев - Золотая рота
– Вот видите, какая вы умница, вы во всем разбираетесь, дорогая! Вы просто энциклопедия! – вскричал Андрей и поцеловал ее во второй висок – с таким чувством, что смущенно отвернулся пожилой дядюшка. – Пожалуйста, я вас очень прошу, не будем терять время. Заберите от меня этих калек, скажите адрес – я позднее приеду, вот только сделаю одно важное дело. Ей-богу, Тереза Эсмеральда, вы станете для меня самым дорогим на свете существом! Пусть ваш дядюшка подгоняет машину, будем перегружать, гм… тела.
Невозможно объяснить, что за бес в него вцепился. Но так вцепился и стал выворачивать, что все установки в голове поменялись. Андрей доверял Терезе Эсмеральде, он знал, что у нее получится. Он не медик, какой ему смысл присутствовать в этом «военно-полевом госпитале»? Он должен находиться в другом месте, иначе все эти отвлекающие факторы никогда не кончатся! Куприн не оборачивался, гнал машину по раскисшей проселочной дороге и сурово таращился в лобовое стекло. Неосознанное чувство вело его. Проехал деревню Умгуба, проехал деревню Мугамба. Все вокруг казалось вымершим, необитаемым. Никакой засады на дороге – его не ждали. Ветер продолжал насвистывать, он выехал к развилке и задумался. Направо Чиогаро – если верить карте, оно располагалось севернее. А влево… он вспомнил уверения мальчишки Пьера: здесь три заброшенные дороги, нужно ехать по той, что проходит за озером Макоча – именно на ней в последний раз видели автобус.
Куприн петлял по раскисшим дорогам, матерился в полный голос, посматривая на стрелку указателя топлива, сползающую вниз. И только под утро выехал к озеру, заросшему гигантскими кувшинками. Здесь просто не было дру-гого озера. Нашлась и дорога – вернее, то, что от нее осталось: расквашенная, перепаханная временем и дождями, с гигантскими ямами, заваленная вырванными «Айрин» деревьями и кустами. Ну, слава богу.
Андрей откинул голову и уснул. Его терзали беспокойные видения, папаша Легба в котелке и смокинге вился кругами над головой, оставляя инверсионный след, атаковали полчища подконтрольных ему духов, забирались под черепную коробку, проедали мозг, что-то ворковали, гундели… Шевелилась земля, восставали обезображенные зомби – с разложившейся кожи свисали струпья, в гноящихся ранах шевелились черви. Они ковыляли к его машине, замыкали кольцо… Андрей в ужасе проснулся, завертел головой, хватаясь за автомат. Сколько времени он провел в борьбе с этими тварями? От силы час. Тоскливо как-то одному. Но спасибо, что живой, как говорится…
А в окружающем пространстве действительно что-то происходило – вились вокруг машины вредоносные флюиды, выискивали щели, чтобы забраться в салон. Замыкался над головой незримый саркофаг. Мурашки ползли по коже, сердце сжималось. Природа не баловала – моросил мелкий дождь, ветер трепал спутанные шапки деревьев. Мрачно, нелюдимо. Да уж, это местечко вряд ли входит в перечень мирового наследия…
– Интересно, – пробормотал Андрей, – здесь случайно нет под боком старого индейского или негритянского кладбища? – Ужаснулся, что начинает разговаривать сам с собой, включил мотор и торопливо перевел рычаг передачи. – Все в порядке, майор, просто надо выпить – покрепче и побольше…
Искать следы в этом месиве было бессмысленно. Но разумная часть мозга подсказывала: зачем тебе следы? Автобус ехал по дороге – принимается за аксиому. Отворотов от нее не будет – во всяком случае, не должно. Рано или поздно… Андрей перешел на пониженную передачу и принялся покорять «направление». Машина была хорошей; возможно, только из-за этого он пока еще ехал. Не насиловал мотор, плавно переползал через кочки и паданцы, «деликатно» буравил грязь. За час он продвинулся на несколько километров, нашел в бардачке ополовиненную пачку «Мальборо» и покурил. Потащился дальше, настороженно поглядывая на окружающие реалии. Местность менялась. Машина опускалась в низину, потом очень долго и нудно поднималась, отступали тропические леса, а вместо них вырастали замшелые угрюмые скалы. Поначалу их было немного, потом они стали уплотняться, громоздились друг на дружку, вздымались ввысь – бугристые, черные, а на вершинах – лысые и серые, тщательно обработанные ветрами. Он пережал немножко газ… и чуть кондратий не хватил – остановился в полуметре от обрыва! Подождал, пока угомонится в груди, выбрался наружу, посмотрел. Как мило, еще немного… Дна у пропасти не было. Закружилась голова, и возникло неодолимое желание схватиться за стенку. Отступил, пятясь, забрался в машину. Покидал опасное место, шепча слова молитвы…
Окрестности дороги симпатичнее не становились. Пропасти следовали с угрожающим постоянством, приходилось лавировать. Окружающий ландшафт напоминал какую-то мрачную недетскую сказку: голый камень всевозможных очертаний и конфигураций, а в безднах – густые джунгли, заросли кустов. Потом дорога вновь пошла под горку… и он допустил ошибку. Жидкое месиво на перегибе дороги в низине показалось проходимым для «Мерседеса»; он въехал в него – и застрял окончательно! Пытался выбраться рывками – вперед, назад, – но только глубже увязал. Вспомнил все знакомые матерные выражения – не помогло. Пришлось мириться с поражением. Он забрал зажигалку, пачку сигарет (хорошо заменяет еду), сунул за пояс двенадцатизарядный «вальтер», забрал автомат «М-4» с половиной рожка и принялся выбираться из машины. Брел по засасывающей грязи, взбираясь на косогор. Передохнул, потащился дальше, с ужасом представляя, что, кажется, приехал…
Западная часть Эстремы была абсолютно необитаемой. Вздымались гребни нелюдимых скал, не пели птицы, не бегали животные. Забытый богом район, обладающий дьявольским очарованием… Куприн шел, с трудом переставляя ноги, понимал, что надолго его не хватит, торопился пройти как можно больше. Дорога продолжала петлять между обрубками скал. Андрей настырно брел вперед, опираясь на приклад автомата. Куда он хотел прийти? Чего хотел добиться? Он и сам, наверное, уже ни на что не рассчитывал.
И вдруг закончился дождь – и оборвалась дорога.
Куприн встал, не веря глазам. Почему он раньше этого не заметил, а только сейчас? Осторожно подошел, выверяя каждый шаг, покосился по сторонам. Слева – непробиваемая вереница скал, справа – чаша в земле, заросшая травой. А впереди… пропасть.
Он сел на корточки, принялся исследовать пространство. Возможно, не всегда здесь был обрыв – дороги, как правило, пропастями не заканчиваются. Сдвиг земных пластов, землетрясение, просела перемычка между скалами, и обрушился солидный участок дороги. И то, что эта версия имеет право на существование, подтверждал ландшафт на другой стороне пропасти – седловина между гигантскими «мегалитами» вполне могла служить продолжением дороги. Но когда случилось землетрясение? Двадцать, тридцать лет назад? С тех пор и перестали применять дорогу по назначению. А что имело место девять дней назад? Обширный пласт обрыва откололся от отвесной стены не так давно – на этом месте только-только проклюнулась травка. Здесь стена и не выглядела отвесной. Перегнувшись, Андрей разглядел уступ в нескольких метрах под собой, да и дальше стена переходила в крутой склон, на уступах теснились кусты, глиняные стены переплетали корни. Деревья внизу – рослые, с приплюснутыми кронами. Они стояли плотно – земля под ними не просматривалась. Высота обрыва – метров тридцать. Глубокая чаша диаметром не меньше пары верст, заросшая джунглями и ограниченная вереницами скал. И никого – не считая хищных птиц, вьющихся над далеким лесом…
– Ну ни хрена себе, – пробормотал Андрей. – В этом урочище можно спрятать не только автобус, но и парочку воздушно-десантных дивизий – вместе с танками, бэтээрами и транспортными самолетами…
Он мог бы туда спуститься, но вдруг умозаключения не верны? И что тогда? Как вернуться? Дожидаться волшебника в голубом вертолете?
И вдруг что-то привлекло его внимание в высокой траве справа от дороги. Предмет, показавшийся ботинком, торчащим на человеческой ноге, именно тем и оказался! Сердце застучало, он спустился с дороги, подошел поближе… и попятился, зажав нос. Погибшим был приземистый мулат средних лет – в жилетке поверх тенниски, в потертых джинсах. Погиб от огнестрельного ранения, засохшие пятна на груди еще сохранились. Вонь от трупа царила безжалостная. По пятнистому лицу ползали мухи, что-то шевелилось в ноздрях. Степень разложения тела вполне соответствовала девятидневному пребыванию под палящим солнцем (последние сутки не в счет).
Андрей попятился. Сомнений не осталось – то, что нужно, располагалось под ним, в пропасти. Каким-то замысловатым образом загадочный труп ассоциировался с пропавшим автобусом. Почему – непонятно. Но Куприн был уверен. Он должен спуститься, убедиться, что все мертвы, найти нужное тело, заснять его… хотя бы на бандитский телефон. И это все, что он может сделать на сегодняшний день. Он должен выполнить работу, за которую получил деньги…
