Владимир Митрофанов - Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков
— Совсем оборзели?
Те, однако, никуда не побежали, будто ждали чего-то. И действительно, тут же подошел вихлявой походочкой паренек лет двадцати двух — с виду недавний тюремный сиделец. Ему бы вполне подошла кличка Шняга. Шел он враскачку, руки в карманах, в зубах — сигарета, сожженная почти до фильтра. Кожа лица — бледная, нездоровая, необыкновенно прыщавая, короткие волосы росли клочками. Выражение лица понять было трудно, в глаза не смотрел. Он выплюнул окурок, достал руки из карманов, сделал какое-то невнятное движение, то ли за новой сигаретой сунулся, то ли произвел замах. И тут же, получив мощный удар в лицо, свалился, ударившись затылком о поребрик с треском лопнувшего арбуза, да так и остался лежать. Теперь уже грабители кинулись бежать. Однако Кот их стерег. Награбленное тут же вернули владельцам, а грабителей попинали ногами опять же для ума. Бывший тюремный же сиделец так и оставался на газоне. Ограбленные мальчишки опасливо на него поглядывали.
— Не ссыте, — успокоил их Кот. — Таких только так и надо сразу вырубать — их столько били по жизни, что они боли не чувствуют. Валите, давайте, отсюда по-быстрому!
На другой день в парке натолкнулись на какого-то полупьяного типа, который отнимал у подростка велосипед. Парнишка не сдавался, оба тащили в разные стороны. Подросток готов был рыдать, держался изо всех сил — ему жаль было велосипеда, но грабитель был явно сильнее.
— Сейчас я ему скажу пару ласковых, — прошипел Кот. Он поднял с земли пустую бутылку и разбил ее грабителю об голову. Тот сел на дорогу. По лбу быстрой струйкой потекла кровь.
— Сдохни, падаль! — сплюнул Кот.
Похититель велосипедов сидел на обочине, хлопал глазами, мотал головой, брызгал кровью. Кот поднял велосипед и начал бить грабителя велосипедом. Наконец грабитель повалился на газон. Кот бросил велосипед прямо на него. Похититель, однако, продолжал что-то шелестеть, мотать головой.
— Все-таки человек крепко сделан: бьешь его, бьешь, а ему хоть бы хны… — удивлялся Кот, передавая окровавленный велосипед подростку.
А уже следующим вечером по дороге домой после свидания с Асей Ванечка предотвратил нападение на женщину. Разбойник приставил ей нож к горлу и тянул к себе сумку. Женщина от страха даже не кричала. Ванечка ударил его сзади по почкам. Разбойник охнул и сел. От боли он не мог вдохнуть. Еще от одного удара он упал на бок. Ванечка ногой отшвырнул нож, поднял сумку и отдал женщине. Ей было лет тридцать. Вид у нее был встрепанный, как у кошки после драки, глаза — с явными признаками безумия. Вскоре она, однако, успокоилась.
— Как вас зовут? — выдавила она, все еще трясясь.
— Иван.
— Иван, вы избавили меня от такого ужаса, что я вам буду благодарна всю жизнь! Вы для меня просто настоящий ангел!
Карие глаза ее за толстыми стеклами очков налились слезами.
— Почему? — удивился Ванечка.
— Потому что я помолилась Богу, чтобы он меня спас — и тут появились вы! Вы — мой ангел! — Он сложила ладони вместе.
Ванечка не знал, что и ответить. По сути, он просто сделал свою работу так, как если бы плотник шел мимо и помог забить гвоздь. Да и вообще он оказался тут случайно. И всех-то дел: дал грабителю по почкам — и все.
В понедельник снова работали по экстренным вызовам. Одну группу составили Кот и Ванечка, другую — Борзов Олег и Патрушов Вадим. Борзов в выходные был на свадьбе у родственников и теперь постоянно прикладывался к бутылке с минеральной водой, вид в него был припухший и мрачный. Впрочем, свадьба была испорчена одним неприятным обстоятельством. Жених-придурок по неизвестной причине вдруг отказался платить за лимузин. Владелец лимузина, которого кинули на приличные деньги, позвонил в некую контору, специализирующуюся на таких разборках. Трое человек довольно жуткого вида явились прямо на свадьбу, вырубили всю аппаратуру, подошли к жениху и потребовали немедленно оплатить транспортные услуги и уже не только за лимузин, но и их работу чуть ли не в трехкратном размере. Никто из гостей даже не вякнул, со всех собирали деньги (Олег тоже вложился), и после этого выбиватели долгов уехали. Настроение и весь вечер, понятное дело, были испорчены. Допили водку и разошлись. Олег был гостем со стороны невесты, ее дальним родственником и теперь переживал, что хорошая девчонка вышла замуж за козла, возмущался: «Нет денег, не бери лимузин, или не женись, чего позориться? Представляешь, я на подарок потратился да еще и пятихатку стряхнули с меня, тоже мне сходил на свадьбу!» — и снова прикладывался к бутылке с минералкой, шумно глотал, вздыхал, как корова в хлеву.
Подошедший Корабельников, который опять дежурил на пульте, прокомментировал:
— У меня одноклассник в такой конторе по разборкам работал водителем, тоже все поначалу было ничего, а потом они одного должника упаковали и увезли, жена бедолаги заявила в милицию, их поймали, предъявили похищение человека и конкретно ему дали восемь лет. Четыре он уже отсидел, надеется на УДО. Но за УДО надо платить и платить немало, а по тяжелой статье УДО идет только через суд. Хотя обычно и похищать никого и не надо, они работают на испуг.
Тут же вспомнили и Сашу, Тамариного парня, который тоже с нетерпением ждал УДО. Тут же решили в самое ближайшее время, например, завтра, заехать к Тамаре, узнать как у нее дела, заодно и попариться после дежурства.
Хмель
Однако с баней не получилось. На следующий день отправились в район Приморска на фабрику керамической плитки. Это был новый объект, недавно принятый по договору на охрану. Предприятие поменяло собственника и прежнюю «крышу», но тут же возникли проблемы. Привыкшие к регулярным выплатам с завода местные бандиты хотели свою долю. Заправлял ими некто по кличке Хмель — типичный реликтовый уголовник, бандит начала девяностых — хоть снимай в кино без грима. Забили «стрелку» в офисе завода в шесть вечера в выходной. Опоздав минут на пять, явился один Хмель — громадный мужик с длинными руками, возраст которого трудно было определить: между двадцатью пятью и сорока, причем к большому удивлению Ванечки, пришел он совсем один. Видать ничего не боялся.
На переговорах кроме Ванечки присутствовали бледная Катя, выступавшая в роли секретарши, и Кот в роли бухгалтера. Суть дела состояла в том, что завод был продан, пришел новый собственник и, естественно, новая «крыша». Старая «крыша» завод отдавать не хотела.
Битый час говорили одно и то же, будто переливали из пустого ведра в порожнее. Суть предложения было такое: расходимся и никто никому не должен. Хмель тупо бубнил, что это типа «получается не по понятиям», Ванечка, напротив, что «очень даже по понятиям». Через какое-то время нависло жуткое ощущение тупика.
Переговоры, однако, прервал сам Хмель, лицо его вдруг перекосилось:
— Что, блядь? — завизжал он, схватил Ванечку за шкирку, с легкостью оторвал от пола и буквально вбросил в открытую дверь соседней комнаты. Потом впрыгнул туда сам. Там что-то разбилось и упало. С минуту оттуда развались жуткие удары и звуки, затем вдруг наступила тишина. Все с ужасом уставились на дверь.
Потом из комнаты вышел мрачный, взъерошенный, с совершенно помидорным лицом Ванечка, за ним через какое-то время, шатаясь и хватаясь руками за стены, с перекошенной рожей сам Хмель. Слева из шеи у него торчала черная рукоятка отвертки. Как-то и крови особенной не текло, буквально чуть-чуть сочилось. Странно и дико было видеть, что человек с отверткой в шее может еще ходить и гримасничать. Хмель даже хотел что-то сказать, но закашлялся. Мариша совсем побледнела и лишилась чувств.
— Выдерни ему отвертку, он хочет что-то сказать! — зачарованно прошептал Кот, при этом икнув.
— Тебе надо — ты и выдергивай! — ответил Ванечка, не глядя на Хмеля, а только держа его в поле бокового зрения: мало ли что.
Отвертка, видать, во что-то жизненно важное, типа сонной артерии, все-таки каким-то чудом не попала, поскольку Хмель никак не умирал, а упорно искал выход из дома, как слепой — хлопая по стене ладонями и медленно передвигаясь мелки шажочками.
— Может, ему «скорую» вызвать? — всунулся опять Кот.
— Зачем? Пусть дохнет! Лекарства на него переводить, лучше пусть кому-нибудь другому помогут! — отрезал Ванечка. — А этого на помойку куда-нибудь, в землю — будет удобрение. Хоть какая-то польза. Он мне, гад, новую рубашку порвал.
Кот согласился:
— Его не жалко. Вообще их не жалко. Детей у него нет. Мать его жалко, расстроится женщина, если она вообще у него есть. Эй, у тебя мать есть?
Хмель продолжал шарить руками, но уже сидя на полу.
— И куда его? — спросил Кот.
— Как обычно: на лодку и в залив! Там у острова по карте глубина метров семь.
— А если блесной кто-нибудь зацепит? Там ведь всегда щук ловят.
— Ловят дальше — на щукодроме, где довольно мелко. Возьмем на берегу трак, привяжем для надежности к шее. Не за горами зима, залив месяца на три замерзнет. А за год, уж всяко, рыбы его съедят. Посмотрим по эхолоту, где поглубже, там и сбросим. Да вон, карта глубин на стене висит, можно и подальше место выбрать. Например, вот сюда можно.
