Андрей Воронин - Двойной удар Слепого
Генерал слушал, не перебивая, его рука опять стала вычерчивать на листе бумаги закорючки.
– У тебя все? – наконец-то спросил Потапчук. – Или есть уточнения?
– Да, все Как вы уже слышали, все происходило в гардеробе. Людей там, кроме омоновцев и Сергачева, не было, в ресторане имелся второй выход – за гардеробной стойкой, поэтому исчез Мерцалов почти мгновенно, словно растаял.
– Не дурите мне голову, полковник, Мерцалов не сосулька и не снежная баба, растаять он не мог.
– Мы ищем.
– Где вы его ищите?
– Вокзалы, магазины, медпункты, рестораны, кафе, бистро – словом, везде, где он может появиться. Должен же он выйти из дому.
Генерал Потапчук скептически хмыкнул:
– Полковник, ты себе плохо представляешь, что это за человек.
– Но и капитан Сергачев – опытный оперативник и в задержаниях…
– Был…
– Что – был? – не понял полковник.
– Был он опытным оперативником… Но ты не обращай внимания, так, с языка сорвалось.
– ..в задержаниях участвовал, и не однажды… ° – Задержать рецидивиста – это одно, а вот взять Мерцалова – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
– Теперь я все понял.
Потапчук подавил в себе тяжелый вздох.
«Хорошо тебе, полковник: раз – и все понял, – с иронией подумал он. – Только я что-то ничего не пойму в этом деле».
– Ладно, можешь идти. Если появится какая-нибудь информация – поставь меня в известность. Я буду у себя в кабинете.
– Есть.
Когда полковник вышел, генерал Потапчук спохватился, что не угостил Лазарева, которому он доверял как честному добросовестному офицеру, чашкой кофе, хотя поднос с кофе стоял на столе.
«Ничего, угощу в следующий раз», – утешил себя Потапчук и снял трубку телефона.
Теперь ему уже не пришлось напрягать память, чтобы выловить из нее номер генерала Решетова. Он набрал сперва его рабочий телефон – скорее чисто машинально – и, к своему немалому удивлению, услышал голос коллеги:
– Решетов слушает.
– Потапчук тебя беспокоит, Андрей Николаевич.
Ты, надеюсь, уже в курсе?
– В курсе чего, Федор Филиппович?
– В курсе того, что случилось в ресторане.
– Да, порадовали.
– Так вот, как мы и предполагали…
– Да-да, Федор Филиппович. Какие же эти омоновцы болваны! Да и этот твой капитан…
– Это не совсем мой капитан, – уточнил генерал Потапчук. – А омоновцы вообще тверские.
– Да ну их всех к черту – бездельники и тунеядцы!
Им бы только алкоголиков брать. А как вышло посерьезнее дело, их тут же перестреляли, как голубей.
– Как кого?
– Как голубей. А что?
– Нет, ничего…
Генерал Потапчук с отвращением и раздражением вспомнил свой гнусный сон, но рассказывать о нем, естественно, Решетову не стал. Не поймет.
Решетов продолжал:
– Надо было поставить в известность меня. И мри люди, они натренированные, взяли бы Мерцалова на три пятнадцать. Это точно.
– А как же! Мои б люди его выследили, взяли за руки и держали б до приезда твоих.
– Завалил ты дело.
– Я его начал, – напомнил Потапчук, – и не ошибается тот, кто ни хрена не делает.
– В другой раз без моих людей ни шагу.
– Да брось ты, Андрей Николаевич! Просто вместо тех трех трупов было бы три трупа твоих людей.
– Да ты что, Федор Филиппович! Мои молодцы так подготовлены! Я сам лично за этим слежу.
– Я думал, ты в курсе, Андрей Николаевич, с кем мы боремся, а ты еще, наверное, не понял. Мерцалов – профессионал экстра-класса. Я тебе показывал список его дел, он наследил во многих странах. И вот теперь он здесь, в Москве.
– Я уже усилил охрану, дал инструкции никого, к моему подопечному близко не подпускать.
– Знаешь, Андрей Николаевич, с какого расстояния поражает пуля, выпущенная из снайперской винтовки?
Из хорошей, конечно, снайперской винтовки.
– Знаю, знаю.
– Так что, ты думаешь, можно оцепить человека в городе, спрятать и не подпускать к нему никого на расстоянии полукилометра?
– Во всяком случае, я постараюсь это сделать. Это моя работа.
– Что ж, постарайся, согласен – это твоя работа.
– А твоя работа, Федор Филиппович, найти этого мерзавца, выковырять его, как клопа, даже из самой глубокой щели и раздавить к чертям собачьим. Раздавить, раздавить!
Потапчук понял, что генерал Решетов разнервничался на всю катушку. Ему даже захотелось отвести телефонную трубку подальше от уха в ожидании грязных ругательств в адрес Мерцалова, в адрес омоновцев и в адрес офицера ФСБ, который не смог задержать Мерцалова, не смог того даже ранить. Ведь раненый преступник – это уже совсем другое дело.
– Я тебе, Андрей Николаевич, для того и звонко, чтобы ты усилил меры предосторожности, может, даже увеличил охрану.
– Да не учи ты меня, Федор, что делать! Я на этом собаку съел.
– Можно сказать, нам повезло.
– В каком смысле повезло, Федор Филиппович?
– В том смысле, что Мерцалов засветился.
– Ну, и что из того?
– Я думаю, мы свяжемся со средствами массовой информации, покажем его фотографию по московскому телевидению, покажем много раз, обратимся за помощью к населению.
– В этом я тебе могу поспособствовать, Федор Филиппович.
– Вот и славненько будет, Андрей Николаевич, поспособствуй.
– Хорошо, пиши бумагу, я подпишу, и мы решим этот вопрос.
– А министр МВД?
– А что министр МВД? Он даст добро, – уверенно сказал генерал Решетов, – ему деваться некуда. Ведь не дай Бог что случится, шум поднимется такой, что и ему мало не покажется. На этот раз он сухим из воды не вылезет. Это ему не с Лебедем судиться и не Лебедя отправлять в отставку. В дворцовых интригах он герой, а в деле…
– Ну что ж, договорились. Хотя еще подумаю, стоит ли шумиху поднимать. Появится информация – сообщу. Да и ты, Андрей Николаевич, держи меня в курсе. Где меня найти, ты знаешь.
– До связи.
– В другой раз порадуй чем-нибудь.
– Обязательно.
Потапчук положил трубку и понял, чего ему так страстно хочется вот уже больше часа. Он выдвинул нижний ящик письменного стола, вытащил пачку сигарет и с таким ожесточением стал ее распаковывать, что казалось, пачка того и гляди разлетится в клочья.
«Если бы кто-нибудь сейчас посмотрел на меня со стороны, то подумал бы, что я старый наркоман. А в пачке не обыкновенные сигареты, а марихуана или еще что-нибудь в этом роде. Да будь она неладна! – пальцы не слушались, но в конце концов Потапчук выдернул сигарету. Он прикурил, жадно затянулся и тут же закашлялся. – Да что за напасть, пропади оно все пропадом!»
Постепенно к Федору Филипповичу вернулось самообладание, он худо-бедно успокоился. Генерал расхаживал по кабинету, размышляя о том, что бы еще предпринять. И с досадой отметил, что на ум приходит только один вариант. Генерал поглядывал на телефонный аппарат с таким чувством, будто тот был лампой Алладина, но не спешил набирать номер. Позвонить агенту Слепому означало признать свою беспомощность.
«Пусть поспит, пусть пока отдохнет».
Федор Филиппович вышел в приемную, и у него появилось ощущение, что сейчас не глубокая ночь, а разгар рабочего дня. Большинство сотрудников присутствовали на местах. Кто-то отправлял по факсу сообщения, кто-то сидел за компьютером.
Настроение Потапчука в этой деловой атмосфере улучшилось.
– Свяжитесь с нашими баллистами. Всю информацию мне на стол. Скажите, что срочно, что генерал Потапчук требует. Пусть они ускорят экспертизу и не тянут волынку.
Однако генерал прекрасно понимал, что кто-кто, а баллисты свое дело знают и тянуть волынку не в их интересах. С плеч долой – из головы вон.
– Хорошо, Федор Филиппович, – сказал один из помощников и заспешил к экспертам.
Глава 15
Глеб Сиверов уже позавтракал, выпил кофе и собирался отправиться на свою мансарду. Там он хотел поработать за компьютером.
– Ты надолго исчезаешь? – спросила Ирина Глеба.
– Да нет, дорогая, думаю, до вечера.
– Ты мне позвонишь?
– Да, обязательно, – кивнул Глеб, доставая из шкафа зимнюю куртку на меху.
– Ты на чем поедешь?
– На своей машине.
– Послушай, может, поедешь на моей и заедешь на станцию техобслуживания? У меня стартер что-то барахлит… Время на это найдется?
– Хорошо, заеду. Где ключи?
– Где всегда, – сказала Ирина, взяла с полки ключи от квартиры и машины, прицепленные к одному брелоку, и подала Глебу.
Глеб перехватил руку Ирины и несильно сжал.
– Спасибо за завтрак.
– Ты не всегда помнишь о том, что меня надо благодарить.
– Обещаю не забывать.
– То-то…
Ирина поцеловала Глеба в щеку.
– И самое главное, – Глеб говорил с Ириной, как учитель с учеником, – ничего тяжелого не поднимай, не волнуйся. Ты же помнишь, что сказал тебе доктор Хинкель?
– Ой, помню, помню, – махнула рукой Ирина. – Эти доктора, Глеб, всегда говорят одно и то же: тяжелое не поднимать, не нервничать, не есть соленого, горького, острого, горячего…
