Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада
Поручик не считал врагов. Просто они вдруг кончились. Он тщательно вытер «Катран» краем одежды одного из убитых и убрал его в ножны.
Рядом сопел Боцман:
— Да, тяжеловато. Стар становлюсь, пора на пенсию.
Пол был завален мертвыми телами. Их было пятнадцать-двадцать. Все были вооружены короткими автоматами.
— А я уж боялся, что это бригада сантехников шла канализацию пробивать, а мы их замесили, — прокомментировал ситуацию Марконя.
— Не останавливаемся, идем дальше, — приказал командир.
Поручик кивнул и снова возглавил процессию. Они осторожно продвигались вперед, поочередно прикрывая друг друга. Дважды Поручику приходилось применять холодное оружие. Он остановился перед очередной запертой на электронный замок дверью. Марконе снова пришлось проявить свое умение.
— Кэп, — обратился Поручик к командиру. — Тебе не кажется, что нас не просто пасут, а заманивают в западню?
— Не кажется, но я это допускаю, — отозвался Татаринов.
Марконя справился с замком, и они вошли. За дверью коридор разветвлялся. Наверх вела винтовая лестница, круто вниз уходила другая. В коридор выходило несколько дверей. Ближайшая была увенчана табличкой «Зал № 3».
Татаринов обернулся к группе:
— Марконя со мной, Поручик с Боцманом наверх, Док и Малыш контролируют коридор. Общаемся по рации.
И приоткрыл дверь. Перед ним был большой просторный зал с высоким потолком. Никакой мебели, столов или стульев, не было. Зал был приготовлен то ли для танцев, то ли для молитвы. Возможно, здесь иногда проводили официальные приемы. Самой странной деталью обстановки были тела, лежавшие по всему полу. Их было около двух десятков.
В наушнике послышался шум. На связь вышел Голицын.
— Алло, Кэп, на связь. Как у вас, нашли что-нибудь? — спросил он.
— Нашли двадцать трупов.
— Это не я, — запротестовал Поручик.
— Знаю, их убили пару дней назад. Будь внимательнее. Конец связи.
Марконя осматривал тела. Все убитые были безоружны и производили впечатление солидных людей, а не отмороженных террористов. Кэп присоединился к связисту. Рассмотрев убитых, он указал на тело высокого худого мужчины средних лет:
— Вот этого я знаю. Баграт Аубла. Он у нас в разработке был, возглавлял организацию турецких черкесов. Мы их подозревали в терроризме, но не подтвердилось. Интересно, как он здесь оказался? Марконя, сфотографируй тела и отправь снимки в штаб.
Тот достал мобильник и спросил:
— Как думаете, откуда стреляли?
Кэп указал пальцем вверх:
— Бойницы в верхнем ярусе, прямо под потолком.
Там, под потолком, с негромким стуком приоткрылся люк. Потом другой, третий, четвертый, пятый…
* * *Великий Пир находился в центральном зале управления. Перед ним светились экраны мониторов камер наблюдения за внутренними помещениями крепости. Половина из них по разным причинам не работала, но то, что показывали остальные, не вызывало у него оптимизма. Он поддерживал связь с комендантом, который недавно установил факт проникновения группы в охраняемую зону и теперь тоже вел за ними наблюдение.
— Они в зале номер три, — доложил Тугайбеев.
— Стрелки на позиции? — спросил Великий Пир
— Так точно, пятеро.
— Открывайте огонь!
— Есть открыть огонь. — И Исмаил отключил связь.
* * *Где-то наверху, под самым потолком зала № 3, послышался шум. Там широко распахнулся люк, и из него выпал человек с автоматом. Он с грохотом обрушился на пол. Такое же окно распахнулось с противоположной стороны зала, и оттуда также выпал вооруженный человек.
На связь снова вышел Поручик.
— Не зашиб? — спросил он Кэпа.
— Порядок. Их было двое?
— Пятеро, командир. Но, если каждого выкидывать — пупок развяжется. Эти двое — эффектная концовка. Остальных бросили там же, на рабочих местах.
— Спускайтесь, уходим, — приказал кавторанг.
Через несколько минут группа снова собралась в полном составе.
— Куда теперь? — спросил Док.
— Вниз, — командир указал на круто спускавшуюся лестницу.
— Спуск в преисподнюю, — по обыкновению прокомментировал Марконя.
Поручик убрал нож и взвел затвор своей оригинальной винтовки. Шутки кончились, начиналась настоящая работа.
* * *Великий Пир нахмурился. То, что сообщил ему комендант, по-настоящему пугало. Оказалось, что вместо визита одинокого мстителя в недра его секретной крепости проникла диверсионная группа, которая истребляет его крутых боевиков, как хорек цыплят. Особенно тот, кого зовут Поручиком. Просто демон смерти какой-то. А если эта группа только авангард, за которым следуют главные силы?
Комендант застыл перед вождем, ожидая распоряжений.
— Мы уходим, — коротко бросил бен Масих.
Тугайбеев резко покраснел. Не то от стыда, не то от гнева.
— Позорно бежать? Почему?! У нас под ружьем полторы сотни обученных и прекрасно вооруженных бойцов, а против нас кучка…
Но бен Масих с затаенной яростью в голосе перебил его:
— Эта кучка, не сделав ни единого выстрела, уничтожила почти двадцать процентов наших обученных бойцов! За двадцать минут. Теперь подумай, сколько времени им понадобится, чтобы разобраться с остальными и добраться до нас. По моим прикидкам — полутора часов вполне хватит. Как раз по минуте на человека.
В зал вошли помощники Великого Пира: Далида, Санчес Гиена, Самурай, Халим Серхан и Равиль. За всех доложил Санчес.
— Часть взрывчатки эвакуирована. — Он протянул листок с цифрами.
— Хорошо, нам этого хватит, — кивнул бен Масих. — Остальную оставьте, она послужит нам здесь. Ты, Санчес, и ты, Самурай, сделайте так, чтобы она ни при каком случае не попала в руки врага.
Те вышли. Вождь обратился к оставшимся:
— Что с заложниками? Уничтожили?
— Нет, Великий Пир, — ответил Халим Серхан. — Мы ждали вашего приказа.
— Хорошо. Приказываю — уничтожить всех, кто в зиндане. Бросьте туда несколько гранат и залейте напалмом. В целях гигиены, — он не сумел сдержать презрительной усмешки.
Халим и Далида тоже вышли и отправились исполнять приказание вождя. Равиль задержался.
— Что у тебя? — недовольно спросил бен Масих.
— Я только хотел уточнить, о Великий Пир. Тех заложников, которых мы привезли с Тузлы, тоже уничтожить?
— А чем они лучше других?
— Простите, Великий Пир, но они знают этого Поручика. Раз он не одиночка и не бандит, может быть, стоит…
Бен Масих умел быстро соображать. Благодаря этой особенности не в последнюю очередь он и достиг того, что имел. Если они знают этого демона смерти, их можно использовать и как информаторов, и как наживку. Наконец как предметы торга. Кто знает, удастся ли самому Великому Пиру благополучно выбраться из этой мясорубки?
— Хорошо, заберем их с собой, — приказал он.
Равиль бегом бросился исполнять волю повелителя. В комнате, кроме него, остался только комендант.
— А как же наши люди? — мрачно спросил он.
Бен Масих гордо выпрямился.
— Им суждено погибнуть. Это благородная жертва. Кровь мучеников искупает все грехи человечества. Их имена не забудут. Идем, Исмаил, катер ждет.
Но комендант не двинулся с места.
— Я остаюсь со своими воинами, Великий Пир. Мы будем драться.
— За что? — не понял бен Масих.
— За независимость моей родной земли. За то, чтобы сбросить ненавистное русское иго…
— Тогда уж украинское, — поправил Великий Пир.
Но комендант продолжал свою пламенную речь:
— Мы уничтожим вторгнувшуюся к нам группу диверсантов, кем бы они ни были — людьми или демонами. А потом запремся на нижнем уровне и продержимся месяц, год… столько, сколько понадобится. Я отдал нашим людям приказ отступить на третью линию обороны. Мой отец защищал Брестскую крепость. Он не сдался, а ушел в подвалы и сражался целый месяц, пока не погиб в конце июля. Пил гнилую воду из луж, а питался трупами немцев. Русский писатель Смирнов нашел в немецком архиве его письмо брату, которое он так и не отправил. Я запомнил его наизусть. Слушай.
И он продекламировал, как читают стихи:
«Ассалам алейкум, брат! Аллах велик! Жрать нечего, уже голодаем неделю. Вчера вечером поел сердце немецкого солдата. Оно воняло! Есть хочется. С другом Асланом отрезали языки у трупов, поджаривали на огне. Хорошо получается. Был бы спирт, вообще отлично. Надоело есть глаза трупов, они противно хрустят во рту. Но зато не пахнут. Это лучше, но хочу баранину. Чувствую, скоро смерть. Хорошо. Шашлык будем есть в раю. Пиши мне брат, торопись, нет надежды. Мурад».
И продолжил:
— Только так можно победить. И тогда жители Крыма поймут, устыдятся своей трусости и поднимутся на борьбу!
Подобная война не входила в планы Великого Пира. Больше того, могла их разрушить. А планы были очень серьезные, не то что бредовые фантазии съехавшего с ума коменданта.
