Анатолий Ромов - Тень чужака
Обошел сруб. Теперь, освоившись, он мог передвигаться в темноте без фонаря. Значит, проверить стены тоже сможет без фонаря. Потом, когда он перейдет на чердак, можно будет включить фонарь — там нет окон. К тому времени, по его расчетам, начнет светать. И он займется земляным полом.
Встав на ближайшую к двери нару, на ощупь заметил место. Работа была тяжелой. В трудных для поиска зонах, наверху, у притолок, и внизу, у пола, он ненадолго включал фонарь, чтобы лучше всмотреться в подозрительные места. Но в основном работал вслепую.
Не обнаружив в стенах ничего, что могло бы навести на мысль о тайнике, перешел на чердак. Поднимаясь туда сквозь квадратный люк, понял: когда-то, очень давно, весь потолок был утеплен сверху толстым слоем древесных опилок. Со временем опилки слежались. Сейчас, когда он попробовал пробить их в нескольких местах ломом, они пружинили наподобие пробки. Сделав все же после серьезных усилий несколько отверстий, понял: заниматься этим не имеет смысла. Надо всего лишь осмотреть чердак. С фонарем. И если в вековой толще опилок кто-то решил оборудовать тайник, признаки этого тайника он увидит сразу. Ибо возраст тайника должен исчисляться неделями.
Осмотрев чердак, убедился: тайника здесь нет. Значит, надо искать внизу.
Спустившись вниз, сделал перерыв. Пока он пил кофе, растягивая каждый глоток, темнота за окнами стала бледнеть. Покончив с кофе и бутербродом, понял: для того чтобы продолжить поиски, света вполне достаточно.
Начал с того, что на всем протяжении внимательно изучил пол. Сделать это было сравнительно легко: все, кроме печи, внутреннее убранство помещения было переносным. Сдвигая по очереди нары и стол, тщательно осмотрел землю. После осмотра понял: одинаковая на первый взгляд плотность обманчива. Земля везде была разной. Судя по всему, история сруба знала несколько периодов. На каждый из этих периодов приходилось вскопанное место. Одно. А может быть, два.
Найдя несколько таких мест, он не поленился выкопать в точках, грунт на которых выглядел менее мягким, глубокие ямы. Осмотрев каждую, в конце концов понял: на то, что кто-то пытался устроить здесь тайник, нет и намека.
Сев на скамью перед столом, сказал себе в отчаянии: похоже, его поиски окончатся ничем. Так же, как ничем окончились поиски Гуся, перерывшего и перекопавшего сруб на другом конце пустоши.
Все же, посидев немного, взялся за лом. Подумал: он должен довести дело до конца. Даже при условии, что рассчитывать ему не на что. Отсутствие результата — тоже результат.
Взмахнув ломом, начал бить в одну точку. Бить, бить, бить. После долгих усилий ему удалось прорубить одно пробное отверстие. Второе. Третье. Четвертое. В конце концов, войдя в азарт, он сбился со счета. Наконец, после того как весь пол был истыкан пробными дырками, бросил лом и в изнеможении повалился на нары. Подумал: все. Он исчерпал себя. Ни на что большее, чем то, что уже сделал, он не способен. Он может сейчас только одно: лежать. Лежать и смотреть в потолок.
До момента, когда смотреть в потолок ему надоело, прошло не так уж мало времени. Может, полчаса. Может, чуть больше. Так или иначе, бездумно скосив глаза, он в конце концов уставился в линию, по которой земляной пол соединялся с бревенчатыми стенами. Эту линию он уже осматривал — ночью, при свете фонаря. Тогда, ночью, ничего подозрительного в этой линии он не обнаружил. Может, он не нашел бы ничего подозрительного и сейчас. Не нашел бы, если бы не был так изможден. И не скользил бы по ней взглядом от нечего делать бесконечное число раз.
Скольжение в конце концов закончилось тем, что его взгляд начал застревать на одном и том же месте. В общем-то, это был обычный участок на бревне, граничившем с полом. Три зарубки, замазанные землей. Это место он помнил еще с ночного осмотра. Тогда, ночью, он ничего особенного в этих зарубках не нашел. Бревно, судя по простукиванию, было таким же, как и другие бревна. Ничего подозрительного не нашел он и в зарубках. Земля, которой были покрыты зарубки, на вид была сухой и старой. И все. Но сейчас, рассматривая это место, он вдруг понял: земля не смогла бы продержаться на таких зарубках пять лет. И год не смогла бы продержаться. И полгода. А вот что касается нескольких недель — вполне. Несколько недель — самое время, чтобы земля, которой замазали зарубки, все еще оставалась на дереве. Но если несколько недель назад кто-то решил вдруг замазать зарубки землей, он просто обязан спросить: зачем? Ответ находится легко. Очень легко. Зарубки замазали землей, потому что они были свежими. Чтобы это не было заметно, кто-то мазанул по ним землей. На всякий случай.
Придя к этому выводу, встал. Отодвинул нары, которые могли помешать осмотру. Присев над одной из зарубок, достал платок. Осторожно смахнул с царапины землю. Расчистив остатки, понял: он не ошибся. Зарубка была свежей. Относительно, конечно. Это был след острого металлического предмета. Может быть, топора. Но скорее всего — лопаты, рубанувшей по бревну сверху.
Смахнув землю с соседних зарубок, убедился: они сделаны примерно тогда же, когда и первая. Осмотрел бревно. Как он и предполагал, бревно было осиновым, выдержанным специальной выдержкой. В России эту выдержку называют «рецепт дедов». После такой выдержки прочность дерева почти не отличается от прочности металла. Так что зарубку на таком бревне может оставить только металл. Можно предположить, что оставивший ее, скорее всего, случайно рубанул по бревну сверху. Рубанул — потому что не так давно, несколько недель назад, рыл здесь яму.
Осознав это, взял лопату. Начал копать. На этот раз он действовал лопатой совсем не так, как раньше; если пробные ямы он разрывал на отмашь, с силой нажимая на плоскость лопаты ногой, то сейчас каждый слой земли снимал осторожно, направляя лопату усилиями рук. При этом в любой момент он готов был остановить движение.
Выкопав яму не глубже ярда, почувствовал: лезвие скользнуло по чему-то жесткому. Отложив лопату, расчистил участок руками. Увидел: то, во что уперлась лопата, — обычный товарный упаковочный картон. Надавив, понял: под картоном есть что-то еще. Достав нож, осторожно освободил поверхность от земли. Вгляделся. По виду картон был не чем иным, как разъятой на части упаковочной коробкой. То, что лежало под ним, тянулось в длину примерно футов на пять, в ширину — на полтора-два.
Взявшись за края картона, попробовал вытянуть его. Сделать это было не так просто: картон во многих местах промок, в других просто не поддавался, сдавленный землей. Тем не менее, изредка помогая себе ножом, он в конце концов добился своей цели. Отложив картон в сторону, всмотрелся. То, что находилось под картоном, было завернуто в полиэтиленовую пленку. На вид это было нечто вроде ящика или чемодана. Увидеть, что это, он смог, лишь расчистив пленку от комочков земли и прижав ее к предмету.
Это был чемодан. Большой. Коричневый. С двумя красными поперечными полосами.
Сидя на корточках над своей находкой, он, пожалуй, не смог бы в этот момент объяснить никому, что сейчас чувствует. Нащупав сквозь пленку ручку чемодана, подумал: скорее всего, чемодан тот самый. Тот, что улетел от них на «сессне». И все же, хотя ему и очень хочется не трогать этот чемодан, оставить все, как есть, он должен проверить. Вообще-то, если это тот самый чемодан, в нем, внутри, должен находиться еще специальный металлический контейнер. И уже в контейнере — десять золотых брусков. Каждый примерно по пятьдесят три фунта весом. Общий вес золота должен составлять пятьсот тридцать фунтов. Стоимость — четыре миллиона долларов.
Подумав об этом, осторожно окопал чемодан лопатой. Подцепив пленку ножом точно в том месте, где находилась ручка, сделал продольный разрез. Расширил его в обе стороны, так, чтобы разрез спускался вниз до самого дна чемодана. Взявшись за ручку, попробовал приподнять чемодан. Тщетно. Несмотря на все усилия, он не смог добиться даже легкого шевеления.
Взяв фонарь, улегся на край ямы. Осветив замок, внимательно его осмотрел. Особой сложностью замок не отличался. Достав связку ключей, разыскал среди них отмычку. Легко открыв замок, отстегнул боковые застежки. Отодвинуть за счет вырытой сбоку земли крышку чемодана удалось лишь на небольшое расстояние, не больше фута, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы, посветив в щель фонарем, увидеть крышку металлического контейнера. Откинув ее, увидел верхний брусок. Без всякого сомнения, это было золото.
Некоторое время он высвечивал темно-оранжевый брус фонарем. Затем, вытащив слиток из контейнера, подошел с ним поближе к свету. Подумал: а ведь точно, это золото. И не просто золото, а золото высшей пробы. Таких брусков, трапециевидных, тяжелых, в своей жизни он насмотрелся достаточно.
Изучив брусок досконально, вернулся с ним к чемодану. Положил на прежнее место. Закрыл крышку контейнера, а затем и чемодана, запер замок. Натянул на чемодан разрезанную пленку, аккуратно разложил сверху изрядно помятый упаковочный картон, засыпал яму. Пригладил, как мог. Поверхность получилась ровной, но он этим не удовлетворился, еще минут двадцать он трамбовал землю. В конце концов ему удалось добиться почти идеальной фактуры.
