Максим Шахов - Взрыв направленного действия
– Дя-а-дь, спаси меня…
– Молчать! – рявкнул майор, остервенело придавив девчушку так, что она начала задыхаться.
У Виктора перехватило дыхание, словно Матросов душил его самого, и он вдруг подумал о дочке. Ведь по теперешней жизни она в любой момент тоже могла оказаться в положении этой несчастной малышки. И подполковник больше не раздумывал…
Эту мразь в милицейских погонах нужно было уничтожить немедленно, стереть ее с лица земли, пока в дело не вмешались всякие «правозащитники» и другие болваны, чирикающие с экранов о гуманном отношении к зверям в человеческом обличье.
Внезапно швырнув пистолет на пол, к ногам Матросова, Виктор поднял обе руки вверх и двинулся на майора:
– Отпусти ее, мразь! Убей лучше меня, ты же этого хотел!
На какой-то миг Матросов растерялся и заорал:
– Не подходи! Не подходи!
Однако Виктор и не думал останавливаться. Тогда майор бросил быстрый взгляд за его спину, на дверь, убедился, что там все чисто, и его глаза вдруг налились кровью.
– Ты, ты!.. Тебе конец!
Как только Матросов выхватил из-за головы девочки пистолет, Виктор, неотрывно следивший за его глазами, предугадал момент выстрела и бросился в сторону. Только выстрелить майор так и не успел.
Его опередил Беляев. Грохнул выстрел. Майор на миг застыл, пытаясь понять затухающим сознанием, что же произошло, и тут же начал падать.
Виктор бросился вперед, чуть придержал сползающую на пол тушу убитого и подхватил на руки девочку. Сжавшись в комочек, ребенок беззвучно плакал, размазывая по щекам слезы стиснутыми кулачками.
– Успокойся, все в порядке. Все в порядке, – повторял Логинов. – Тебя как зовут?
– Ка-ка-катя…
– Все в порядке, Катерина. Поняла?
– Да, – всхлипнула девочка и порывисто прижалась к груди Логинова. Он погладил ее по головке и вдруг почувствовал страшную усталость. Сразу же вернулась боль в ягодице, ноге и даже в боку. Боясь упасть, Виктор оглянулся на ворвавшихся в спальню «альфовцев» и сказал:
– Позовите кого-нибудь, пусть ее заберут…
Девочку тут же увела какая-то женщина в косынке. Виктор, помахав рукой, слабо улыбнулся малышке и, морщась от боли, полез в карман за сигаретами. В этот момент за перегородкой что-то грохнуло, потом донесся приглушенный голос выматерившегося Беляева, и тут же на пол что-то рухнуло.
– Эй! – крикнул Виктор. – Ты там жив?
– Да жив, блядь, жив, – откликнулся полковник. – Здесь целый город из декораций, сам черт ногу сломит. Кажется, я грохнул им Вавилонскую башню…
Глава 41
Не выпуская изо рта сигарету, Виктор, превозмогая боль, кое-как присел и осмотрел труп. При себе у Матросова были только запасная обойма, удостоверение подполковника милиции по фамилии Евсеев и кожаный нательный пояс.
Удостоверение со свежевклеенной фотографией, на которой Матросов был уже с аккуратной бородкой, было выполнено на подлинном бланке, и отличить его от настоящего было практически невозможно. На пояс Виктор наткнулся в самом конце, уже отложив обойму и удостоверение в сторону и ощупывая труп. Штучка была дорогая, ручной работы. Как прикинул Виктор, в десяти отделениях пояса было около ста тысяч долларов – плата за предательство и гибель ни в чем не повинных людей.
– Что это? – раздался сзади голос Беляева.
– Тридцать сребреников, – вздохнул Логинов и оглянулся. – Вы мне следователя Захарова нашли?
– Да! – крикнул из коридора кто-то из «альфовцев». – Он был на Варшавской, через пару минут должен подъехать!
– У тебя вся задница в крови, ты знаешь? – тихо спросил Беляев.
– Да. Только это не месячные, не бойся. Сейчас сдадим эту музыку Захарову, и отвезешь меня в больницу.
– Когда это он успел тебя задеть?
– Еще на Варшавской…
Когда через минуту из коридора заглянул Захаров, Виктор отвел его в сторонку и, то и дело морщась от боли, объяснил, что нужно сделать.
– Сейчас по-быстрому займись деньгами – оприходуй, как положено, только не тяни. Потом дуй обратно на Варшавскую. Обнюхай в красной «семерке» с экспертом каждый миллиметр. Машину я тебе нашел, теперь твоя задача – раскопать все до конца: установить личность террориста, как, когда и откуда он прибыл, где они все это время отсиживались, нет ли у них еще сообщников, что с оружием и все остальное. Отпечатки пальцев срочно направишь в Москву, может, повезет… Все. Времени у тебя, Степан, в обрез. Так что давай… Если что – ты меня не видел, я в больнице. Это – для начальства. А так – звони.
– Он вас здорово задел?
– Не очень, но в самое интимное место. Все, капитан, я на тебя надеюсь.
По дороге в больницу Виктор достал сотовый телефон и попросил Михеича остановиться в том месте на Варшавской, где сигнал был более-менее сносным. С трудом выйдя из машины, он нырнул под навес пустынной остановки и позвонил генералу Максимову.
Объяснив, что ранен и не может прибыть в управление для исчерпывающего доклада по спецсвязи, Виктор сообщил, что фигурант чрезвычайного розыска Матросов и его сообщник, судя по всему – прибывший в Ипатьевск для осуществления покушения террорист, убиты. При задержании Матросов оказал ожесточенное сопротивление и даже захватил заложницу, так что взять его живым не представлялось возможным.
К удивлению Логинова, который ожидал грандиозного разноса, генерал Максимов за все время разговора так ни разу и не прокартавил. Мало того, он даже похвалил Виктора, что случалось крайне редко. Максимов как раз собирался с докладом к директору, не на шутку встревоженному приходящими и крайне противоречивыми сообщениями о событиях в Ипатьевске. Один только Марченко за последний час с борта самолета связывался с ним три раза.
В этой ситуации доклад Максимова об обезвреживании террористов, к тому же сотрудниками ФСБ, стоил дорогого. Генерал, а вслед за ним и директор могли наконец облегченно вздохнуть и показать кому надо кукиш, не вытаскивая, правда, руку из кармана.
Максимов только уточнил, что именно предпринимается для выяснения всех подробностей готовившегося покушения и выявления возможных сообщников террористов. Потом пожелал Виктору скорейшего выздоровления и тут же отправился на доклад, пообещав связаться с Логиновым позже.
– Получил пистон? – спросил Беляев, когда «Опель» рванулся сквозь дождь от остановки.
– Не совсем, – устало произнес Виктор.
Его начало знобить, и не хотелось не только разговаривать, но и жить. Состояние с каждой минутой все ухудшалось, и Логинов решил даже не останавливаться у искореженных «семерок» возле ларька, как собирался. Дорогу перекрывали машины ГИБДД, а место побоища оцепили милиционеры, которыми руководили беляевские бойцы. «Альфовский» минер уже прибыл на место с Московской и колдовал над неразорвавшейся «лимонкой». «Опель» нырнул во двор, напрямик выбрался в какой-то переулок и уже через три минуты подкатил к приемному отделению 3-й горбольницы. Беляев выпрыгнул из машины первым и позвонил, дважды нажав огромную кнопку, напоминавшую выцветший мухомор.
Немного подождав, он оглянулся на едва стоявшего на ногах Логинова и забарабанил в дверь кулаком. Только после этого внутри раздались шаги, и чей-то недовольный голос спросил:
– Кто?
– ФСБ! Открывайте!
– Какое ФСБ среди ночи? Что вам нужно?
– У нас раненый, открывайте!
– Неля! Кто там? – донесся изнутри второй голос.
– Опять наркоманы, наверное… Вызывайте милицию!
– Что, ломать дверь? – оглянулся Беляев.
– Подожди, – поморщился Логинов. – Михеич, свяжись с управлением, пусть дежурный перезвонит сюда и скажет, что мы – это мы.
Пока их впустили, прошло еще пять минут. К этому времени у Виктора уже начали мелькать перед глазами круги. Медсестры были испуганы и наперебой объясняли, что от наркоманов житья нет: стучатся почти каждую ночь, представляются то милицией, то ФСБ, а один позавчера вообще кричал, что он – агент Малдер, и требовал хотя бы две таблетки димедрола для Скалли, а то ей совсем худо.
– Ладно, – махнул рукой Виктор. – Давайте врача.
– Что у вас?
– Осколочное ранение в… в… в общем, сам увидит. Только быстро! – прикрикнул Беляев.
Виктор тяжело опустился на кушетку и сидел неподвижно. Через некоторое время открылась одна из внутренних дверей и в отделение быстро вошла худощавая симпатичная женщина лет тридцати. В джинсах, модной кофточке и небрежно накинутом халате. С копной рыжих волос. Окинув взглядом присутствующих, она посмотрела на Виктора и спросила:
– Вы больной?
– Да. А вы кто?
– Я – доктор. Дайте руку… Хорошо, пройдите в смотровую, сейчас вам сделают укол.
– А что, у вас – мужчин-хирургов нет? – спросил Беляев.
– Вас что-то не устраивает?
– Да нет. Нормально. Можно, я там посижу?
– Только в коридоре.
Пока Логинов дотащился до смотровой, снял штаны и опустился на застеленный клеенкой топчан, докторша упрятала волосы под шапочку, надела повязку и помыла руки. Разорвав пакет, она натянула перчатки, ополоснула их дезинфицирующим раствором и оглянулась:
