Роман Канушкин - Обратный отсчет
— Но это так. Поэтому прошу вас принимать решения быстро! Почему вы замолчали?
— Это какая-то чушь… Этого не может быть.
— Копия пленки уже ушла к военным, и, возможно, в этот момент она находится в руках генерала армии Панкратова… Плюс мы созвали пресс-конференцию, как вы того и желали, и готовы продемонстрировать пленку там всем желающим.
— Зачем вы мне все это говорите?
— Только для того, чтобы показать, сколь широко мы готовы представить наши доказательства.
— Мне нужно время для консультаций.
— Его у нас нет.
— Есть. Пока еще есть… Я вам не верю.
— И запомните: какой бы ни была истинная цель вашей акции, в новых условиях она теряет смысл.
— Зачем вы мне это говорите?
— Время. Его осталось очень мало. Пленку я готов показать где угодно и кому угодно. Мне нужны коды!
— Мы вам сейчас перезвоним.
— Я в этом не сомневаюсь. Время. У нас его почти не осталось.
* * *— Товарищ генерал, снова вас…
— Опять они?
— Никак нет. Генерал армии Панкратов.
— Давай.
Дед взял трубку и, закуривая очередную Соболевскую сигарету «ЛМ», тихо проговорил:
— Уши, уши, «заячьи уши»…
Потом его голос зазвучал спокойно и приветливо — по другую сторону телефонной линии находился старый боевой товарищ:
— Анатолий Иванович? Толя? Привет тебе, дорогой…
— Паша, срочно приезжай ко мне.
— Я не могу, у меня сейчас этот самолет.
— Я только что просмотрел твою пленку, Паша.
— Да? Ну и как тебе?
— Давай срочно приезжай. Случилось еще кое-что…
— Не могу. Жду звонка — мне должны сообщить коды отключения бомбы… Надеюсь, что сообщат.
— Если ты хочешь посадить этот самолет, срочно приезжай. Не телефонный разговор, Паша.
— Ладно, прикажу перекоммутировать все звонки на мобильную связь.
— Дело твое. Только давай срочно.
* * *КОДА ОТКЛЮЧЕНИЯ БОМБЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕТ.
Бомба находилась на первом этаже аэробуса, в грузовом отсеке рядом с кухней. Небольшая коробочка с электронным табло, где светились часы, минуты и секунды… Впрочем, часов уже не было, оставалось 59 минут и бешено убывающие секунды — время, их ускользающее время, отсчет в обратном порядке. Под электронными часами — квадратик, десять кнопочек от "1" до "0", ключи управления бомбой. В правом углу — тускло горящая красная лампочка — бомба включена. Если лампочка погаснет, электронные цифры перестанут убывать, часовой механизм остановится. Вокруг корпуса — обмотка антенны, видимо, там еще встроен слабый передатчик. Если, конечно, то, что они видят перед собой, — действительно бомба… Ворон помнил предупреждение: к бомбе не прикасаться плюс пользоваться ключами можно лишь один раз — в случае набора не правильной комбинации бомба может сработать.
— По-моему, это не бомба. — Зелимхан смотрел на тускло светящийся убывающими цифрами блок.
— Да, — улыбнулся Ворон, — это пожиратель времени. Но я все же назвал бы это бомбой.
— Этот блочок скорее всего пульт управления, но сама бомба где-то в другом месте. Слишком он маленький: приемник-передатчик, часовой механизм, взрыватель, взрывчатка, даже если пластиковая, еще что-то… Все это здесь не уместится.
— Я согласен, — невесело кивнул командир экипажа, — но мы проверили весь самолет, как вы понимаете, у нас на это было почти четыре часа, — нигде нет.
— Снаружи?.. А? — Стилет снова присел над блоком — цифры продолжали бежать. — Снаружи самолета? А это — радиосвязь…
— Думаю, что так оно и есть.
— Бомба срабатывает на изменение высоты, следовательно, на «давление». Возможно, мембранное устройство, замыкающее взрыватель, альтиметр или что-то в этом духе, но находиться это должно только снаружи.
— Совершенно верно, — вздохнул командир экипажа, — только хочу вас расстроить — мы проверили все, к чему в принципе возможен доступ.
— А к чему невозможен?
— Послушайте, капитан, то, что вы здесь, — это уже на грани возможного. Я понимаю вас — мы все когда-то смотрели фильм «Экипаж», но, увы, — это только кино. Чудес не бывает. К чему доступ невозможен — к тому невозможен. И скорее всего бомба находится именно там.
— Это делал профессионал, — проговорил Зелимхан. — Все сходится — этот блочок лишь пульт управления, снаружи система «давления», срабатывающая на изменение высоты, и заряд, а здесь пульт, «мозги», все это контролирующие. Я же говорил тебе, что нашим не сделать такой бомбы. Слишком сложно и ненужно.
Стилет посмотрел на него и не стал ничего говорить, затем повернулся к командиру экипажа:
— Они сами указали, где находится этот блок?
— Да, с самого начала.
— Похоже, все так и есть. Они бы не стали рисковать — в принципе любую бомбу можно обезвредить. Значит, она где-то снаружи самолета.
Одновременно Стилету в голову пришла еще одна мысль, которой он не стал делиться ни с командиром экипажа, ни с Зелимханом. Вслух он произнес:
— К каким узлам самолета на земле доступ свободен или, скажем так, открыт, а в воздухе невозможен?
— Мы думали об этом. — Командир экипажа устало улыбнулся. — Звучит, как детская загадка. Бомбу можно спрятать в створках шасси. Скорее всего в створках передней ноги, переднего шасси. В воздухе туда доступ исключен, что делает наши шансы избавиться от бомбы равными нулю.
— Умная, стерва. — Стилет смотрел на электронные часы. Оставалось 58 минут 43 секунды. Как они и говорили.
— Да, ее можно остановить, только зная числовой код. Все было рассчитано на то, что вы выполните их требования.
— Что мы и делали, пока все не пошло наперекосяк, — сказал Стилет и мысленно добавил: «Только они нам не рассказали о своих истинных намерениях».
— Как я понимаю, теперь, когда вы оба здесь, нам остается только ждать. Я вернусь в кабину, сейчас вам дадут горячего кофе или чаю, согрейтесь, и прошу быстро подняться к нам.
— Еще один вопрос, командир, — произнес Стилет. — Какую вы информацию получили с земли?
— Только о бомбе, об этом пульте, о том, что требования террористов выполняются и будет четырехзначный код. Потом пришла информация о вас. Это была какая-то фантастика, если б у меня не было астролюка, я б на это никогда не пошел. Ценю ваше мужество, и еще раз спасибо за помощь. Но вот теперь вы здесь, а кода все еще нет.
— Да, мы здесь. — Стилет поднялся на ноги и огляделся по сторонам. «Пленка ушла, а Дед умеет действовать быстро. Очень быстро. Еще у нас есть дискета». — Так что остается только ждать. Код будет.
— Надеюсь, что так, — произнес командир экипажа. Потом он поднялся наверх.
Стилет снова присел на корточки — Зелимхан посмотрел на него, а затем проговорил:
— И все же мы уже в этом самолете. Мы им здорово перемешали карты.
Стилет улыбнулся:
— Когда тебя начало сносить и я ухватился за твои ноги, думал, сейчас оба вылетим из астролюка… У тебя сильные руки.
— Да, мы с отцом каждую весну ремонтировали мост над Аргуном, в ущелье, там и накачался. Этот мост ставил еще мой прадед, узкое ущелье такое, и мост на канатах, железных тросах… Бруклинский мост видел, короче? Вот такой, только в миниатюре. Это аул Нихалой, выше Шатоя по ущелью. Может, был там?
Стилет отрицательно покачал головой.
— Только отец стал уже старый, а больше никого там не осталось, — тихо произнес Зелимхан и добавил:
— Ничего, Аллах даст, я еще этот мост подштопаю.
— Ты строитель? — спросил Стилет. — По образованию?
— По образованию я солдат, — так же тихо и без всякого вызова произнес Зелимхан. — Научился за четыре года… А по первому — да, строительное отделение окончил.
Им принесли по большой кружке горячего кофе. Игнат видел, что на щеках Зелимхана наконец появился румянец — он быстро оклемался после «приветствия» майора Бондаренко и обжигающе ледяного ветра, оставшегося по ту сторону самолета.
— Видимо, ты прав, — тихо проговорил Стилет, — это действительно не ваши. Может быть, не только ваши.
Зелимхан оторвался от кофе, его глаза оживились:
— Я тебе сказал об этом с самого начала — это провокация.
— Но это и не наши, — добавил Стилет.
— А кто?
— И там и там есть те, кто хочет продолжения этой войны, — произнес Стилет.
Зелимхан продолжал молча пить кофе — любые споры сейчас бесполезны, сейчас, когда на таймере бомбы оставалось 56 минут. Потом он все же проговорил:
— Я тебе скажу одну вещь. — Он пристально посмотрел на Ворона, и Игнат еще раз про себя удивился — кавказец с синими глазами. — Я тебе уже говорил, я вовсе не хочу сказать тебе приятное — это правда: ты — честный человек…
— Спасибо, — кивнул Ворон.
— Я не для этого. Слушай, короче, я скажу тебе одну вещь. — Голос Зелимхана зазвучал гораздо более эмоционально. — Ты говоришь, что и там, и там есть те, кто хочет войны?..
Стилет кивнул:
— Да, именно так обстоят дела.
— Это правильные слова. — Зелимхан смотрел на него очень внимательно. — Ты… я… На войне есть солдаты, которые честно сражаются, есть невинные, которые погибают, и есть те, кто пьет кровь… кровососущие твари, которые на войне жиреют. Вот, что я хотел тебе сказать. И похоже, на этой войне побеждают твари.
