Сергей Кулаков - Когда горит вода
Однако силы свои Чой немного не рассчитал. Будь на месте Тома обычный человек, его голова уже покатилась бы по траве. А так лезвие панги глубоко врезалось в бычью шею гиганта и застряло в ней.
Пока Чой выдирал свое оружие из забившегося в конвульсиях тела негра, были потеряны драгоценные секунды.
Роман удачнее начал свою атаку.
Выпрыгнув из-за дерева, он одним скользящим движением взрезал аорту на шее Холмса и немедленно атаковал идущего следом майора.
Несколькими взмахами он располосовал майору бедро, правую руку, кисть, – и последним, самым страшным ударом, вспорол ему живот.
Мгновенной смерти Олдена помешал разгрузочный жилет, пошитый из прочной ткани. Из-за него нож не проник глубоко во внутренние органы, а разрезал только кожу и верхнюю полость желудка.
Зажимая левой рукой живот, майор повалился на землю. Правая рука его была обездвижена, кровь хлестала из разрезанных вен, он не мог ни вытащить нож, ни воспользоваться огнестрельным оружием. Совсем списывать его счетов было рано, но на какое-то время он был совершенно не опасен.
Глянув, что Холмс лежит на боку, обливаясь кровью и уже умирая, и что Чой, упершись ногой в плечо Тома, выдирает из него свою пангу, Роман рванулся к Маркесу – последнему из оставшихся на ногах противнику.
Маркесу повезло больше, чем его товарищам. Ти в первые секунды так отважно ринулась на него, махая своим ножом перед самым его носом, что Маркес вынужден был лишь уворачиваться, не имея возможности дотянуться до автомата.
Но он был слишком опытным бойцом, чтобы уступить девушке, пускай даже такой ловкой и отважной, как Ти. Сделав обманное движение, он перехватил ее руку и вывернул одним сильным поворотом. Одновременно он выхватил свой нож, прижал ее к себе и приставил нож к горлу.
Вскрикнув от боли, Ти дернулась, но Маркес держал крепко.
Почувствовав, как холодная сталь впивается ей в тело, Ти через секунду затихла.
Роман уже наскакивал на Маркеса сзади, вздымая грозную пангу, летел на помощь Чой – но они опоздали.
Поцокав языком, Маркес покачал головой.
– Стойте на месте.
Роман остановился, опустив руку с ножом к бедру.
Замер в двух шагах позади него и Чой.
Они оба видели, что малейшее их движение – и горло Ти будет перехвачено. Маркес прикрывался ею, как щитом, и мог диктовать любые условия.
– Майор, как вы? – первым делом осведомился он, не сводя глаз со своих противников.
– Ничего, – прохрипел Олден.
Он достал перевязочный пакет и зажимал им рану на животе. Каждую минуту он терял много крови. Порезы на руках и бедре обильно кровоточили. Но все же, при своевременной перевязке, он мог рассчитывать на возможность оставаться в строю.
На земле тяжело ворочался профессор Брэксмар. Он был залит кровью Холмса, ошеломлен этой внезапной атакой и не мог понять, что происходит. Однако руки его вдруг принялись снимать автомат с Холмса.
«Худо дело», – подумал Роман.
Броском ножа он мог поразить профессора. Но это не избавляло их от главного врага, совершенно целого, крепкого и отлично понимающего свое преимущество.
– Майор, похоже, это те, что стреляли по вертолету, – оскалил зубы Маркес, не то ухмыляясь, не то скалясь, как разъяренная собака.
– Похоже, – согласился Олден.
Он был близок к тому, чтобы потерять сознание, и держался только напряжением воли.
– Подержитесь немного, майор, – попросил Маркес, – я вам сейчас подсоблю.
Он все же был растерян, этот невысокий, быстрый боец. Его индейские глаза перебегали с Романа на Чоя, с майора на Холмса и Тома, и в них мелькало сомнение. Лучшее, что он мог бы сейчас сделать, это взять автомат и срезать одной очередью обоих противников. Но для этого ему нужна была третья рука. Ибо только сохраняя существующее положение, он мог защититься от нападения и вести разговор в положении сильнейшего.
– Слушай, давай договоримся, – вступил в переговоры Роман.
– О чем? – недобро прищурился Маркес.
– О том, чтобы разойтись по-хорошему.
– Как это?
– Ты отпускаешь девушку. Мы берем трофеи и уходим. Все по-честному.
– Не слушай его, Маркес, – прохрипел майор.
Рука Маркеса чуть сдвинулась – и на нежной коже Ти обозначилась под лезвием красная полоска.
Все-таки она была обычной девушкой. Потому что в ее глазах возник такой страх, что Романа замутило. Не хотелось видеть, как та, с которой ты был близок, сейчас упадет с разрезанным от уха до уха горлом.
– Тихо, тихо, – поднял левую руку Роман. – Не надо ее трогать.
Маркес криво усмехнулся.
– Тогда я буду говорить, а ты слушать.
– Хорошо, – быстро согласился Роман.
– Выбрось нож.
Роман заколебался.
– Ну!
Маркес угрожающе шевельнулся.
Роман бросил нож в траву.
– Теперь старик! Эй, обезьяна, ты что, не слышишь? А ну, бросай свою саблю!
Роман медленно обернулся к Чою, который, без сомнения, все понял, но медлил выполнять приказ.
– Брось пангу, Чой, – тихо сказал Роман. – Все будет хорошо. Мы должны спасти Ти.
Чой посмотрел ему в глаза и разжал руки. Панга глухо шлепнулась в траву.
– Что? – воскликнул Маркес. – Ты русский?
Роман понял, что допустил промашку.
– Да, я русский, – сказал он.
– Так вот кто сел нам на хвост, – точно обрадовался Маркес. – Майор, вы слыхали? Это русские.
– Да, – отозвался Олден. – Слышу. Маркес, кончай разговоры. Мне нужна помощь.
В это время Брэксмар, с трудом передвигающийся по земле, вдруг навалился на Олдена и прижал дуло автомата к его щеке.
– Замолчи, негодяй.
Выходка профессора для всех стала неожиданностью. Роман не знал, что думать. Чем может обернуться это союзничество? С одной стороны, Брэксмар обезвредил все еще опасного командира группы. С другой, ставил Маркеса в безвыходное положение. И тот, испугавшись, мог наломать дров.
– Эй, док, что за дела! – всполошился Маркес, разом потеряв самоуверенность. – А ну, брось автомат!
– Ты мне не приказывай, гаденыш, – отозвался Брэксмар.
– Профессор, вы уверены, что поступаете правильно? – спросил Роман.
– Я сейчас ни в чем не уверен, молодой человек, – отозвался Брэксмар. – Но они так долго затыкали мне рот, что я не мог этого не сделать.
– Так, все! – заорал Маркес, пятясь и волоча за собой Ти. – Всем заткнуться! Говорить буду я!
Нож опасно вздрагивал в его руке, грозя вот-вот оборвать хрупкую нить жизни Ти. Она уже не смотрела на Романа. Глаза ее были подняты вверх, как будто моля о спасении у высших сил.
Плохо. Она теряет контроль над собой. И если даже удастся хоть на миг заставить Маркеса отвести нож, она не сможет этим воспользоваться.
Что делать?
– Быстро уходите прочь! – закричал Маркес.
– Ты бы потише, – заметил Роман. – Нас могут услышать. Ни вам, ни нам это не надо.
– Уходите! – точно выхаркнул Маркес. – Быстро. Даю десять секунд. Время пошло.
Роман заколебался. Стоит им отойти, и Маркес доберется до автомата. Сейчас он все еще опасается отпускать захват. Ти махала ножом весьма воинственно, кто знает, на что она способна, отпусти он руку. И они с Чоем стояли наготове. А как только они отойдут, он ее оттолкнет, схватит автомат – и дальше с ним справиться будет очень сложно.
Ситуация вообще-то патовая. Он один, с истекающим кровью майором, далеко не уйдет. И что ему делать с профессором? Разве только пристрелить. И попытаться унести хотя бы рюкзак Холмса, в котором лежит вся документация.
Но Ти погибнет в любом случает. Это понятно. Он ее не отпустит. Застрелит сразу же. Они-то с Чоем уйдут за деревья, а Ти не успеет.
Что тогда делать? Преследовать его дальше, держась в отдалении, и выжидать момент, когда можно будет напасть? Вариант. Ти придется пожертвовать, но основная игра будет продолжена. Маркес, конечно, не может этого не понимать, но сейчас он хочет во что бы то ни стало оставить место битвы за собой и о стратегии пока не думает.
– Мне терять нечего, – предупредил Маркес. – Я все равно рано или поздно сдохну. Но сначала убью ее.
«Убьет», – понял Роман, глядя в побелевшие глаза Маркеса.
– Он ее убьет, – подтвердил и Брэксмар.
Он все так же держал под автоматом майора, хотя пользы от этого не было никакой. Ситуацией уверенно руководил Маркес.
Роман понял, что эта схватка им проиграна.
Оставалась слабая надежда на вторую попытку. Ради нее стоило подчиниться.
– Пошли, Чой, – сказал он тихо. – Назад.
– Я не бросать Ти, – возразил тот.
– Тогда он убьет ее.
– Он и так убьет ее.
– Может, он ее отпустит.
– Нет, – еще упрямее возразил Чой. – Я не бросать ее. Ты уходить. Я остаться.
Роман почувствовал, что теряет контроль над собой. Старый упрямец, оставаясь здесь, погибал вместе с Ти и оставлял его один на один с этими дебрями, откуда ему не выйти. Его уход был равносилен провалу задания – или гибели, что в данной ситуации было одним и тем же.
И никаких других вариантов.
