Александр Тамоников - Адская смесь
– Захочет – поговорим. Я в номере.
Крымов вышел. Тимохин сбросил с себя форму и голым прошел в душевую кабину. Минут двадцать стоял под контрастным душем. Выходя, подумал, во что переодеться – с собой ничего не было, – но и сервис у американцев был налажен отменно. На кровати Тимохин увидел несколько комплектов нижнего белья, спортивных штанов, маек, носков, кроссовок – и, естественно, бейсболку. Боевой же формы не было. Кто забрал ее и принес чистую одежду, он и не заметил. Переодевшись, Тимохин закурил.
В номер с пакетом в руках вошел Крымов.
– Переоделся уже? Хорошо! Пойдем в штабной отсек. Я же говорил, что Феофанов захочет тебя услышать. Генерал ждет на связи.
– Скажи, а кто форму убрал и все это, – Александр указал на одежду, – принес?
– Горничная. У американцев все по уму устроено.
– Они бы еще оружие наше почистили…
– Надо – почистят. Но идем, негоже заставлять ждать начальника управления.
Крымов поставил пакет с водкой и закуской в кресло, и офицеры пошли в штабной отсек. Лейтенант-связист, передав трубку спутниковой станции, вышел.
– Мы здесь обо всем можем говорить? – спросил Тимохин.
– Генерал в курсе, где мы, и лишних вопросов не задаст.
– Тимохин на связи! – ответил в трубку Александр. – Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
– Здравствуй, Саша! Как настроение?
– Плохое.
– Ну, нос-то вешать не надо… Каменева не вернешь, как и тысячи ребят, что полегли в войнах последних трех десятилетий. А жизнь, Саша, она продолжается.
– Так точно.
– Я хотел узнать, каково состояние Колданова?
– Я к медикам еще не заходил. Да и вряд ли они сейчас что-либо нового мне скажут. Думаю, с утра до… до траурных мероприятий с американским врачами поговорить.
– Поговори. Если транспортировка старшего лейтенанта в Россию небезопасна, разрешаю оставить его на американской базе. Колданова перевезут в госпиталь, и мы заберем его, как встанет на ноги.
– Понял, Сергей Леонидович.
– Вы с Крымовым до того, как водку кушать, потрудитесь составить и отправить через наше посольство отчет по операции в Тарвале. Ты понимаешь, что в отчете меня больше всего интересует.
– Понимаю. А с чего вы решили, что мы с Крымовым намерены пить водку?
– Если бы я вас не знал… в общем, ты все понял?
– Так точно!
– В Москве группу встретит Потапов, на нем похороны Каменева. А теперь передай трубку Крымову.
Начальник отдела спецмероприятий выслушал генерала, ответил: «Есть!» и отключил трубку.
– Накрылся отдых, – вздохнул Тимохин.
– Чегой-то?
– Отчет-то мы быстро нарисуем, тем более о том, что интересует Феофанова; но тебе же его передавать в Москву по дипломатическим каналам, а значит, ехать в посольство…
– Ты отстал от жизни, Саня! Никуда ехать не надо. Передам информацию по электронной почте в зашифрованном виде в Кабул, а оттуда дипломаты переправят ее в Москву. И нужен для этого всего-навсего маленький ноутбук, что лежит в чемоданчике в моем секторе. Минутное дело!
– Да-а… Я действительно отстал от жизни. А вот ты слишком быстро привык к новым условиям. Если так и дальше пойдет, бросишь к черту отдел и устроишься на штабную работу.
– Не передергивай! Идем, составим отчет, сбросим его – и расслабимся немного.
Крымов вызвал американского лейтенанта-связиста и передал ему трубку, сообщив об окончании сеанса с Москвой. Пожелав лейтенанту спокойного дежурства, старшие офицеры прошли в отсек Тимохина.
Шепель же искал Ларсена. Ему показали отсек сержанта, но того на месте не оказалось. Михаил вышел на улицу, прикурил сигарету. Вскоре из угла модуля появился и Ларсен.
– Где тебя носит, сержант? – с показным недовольством спросил Шепель.
– В санитарную часть ходил на перевязку.
– А в пакете что? – Ларсен имел при себе целлофановый пакет.
– Виски, пицца, пепси…
– Виски, говоришь? – оживился майор российского спецназа. – Это хорошо, Пол, это кстати. Где взял?
– В баре базы.
– А водки в вашем баре нет?
– Нет. Вот чего-чего, а водки нет…
– Хреново… Так что, пузырь для перевязок взял или распить в кругу товарищей?
– С тобой хотел выпить.
– Вот это верное решение и похвальное желание! Так чего тогда стоим? Пойдем опорожнять пузырек!
– Идем.
Майор и сержант прошли в отсек Ларсена. Американец быстро накрыл стол, выставил пиццу, открыл бутылки с виски и пепси, поставил пепельницу, рюмки.
– Это что? – указал на рюмки Шепель.
– Сам не видишь?
– Я вижу какую-то хрень, а не посуду. Из этих рюмок пусть твои соотечественники пьют, а мне кружку давай. Найдется кружка?
– Найдется! – улыбнулся Ларсен.
– Так ставь на стол! А то – рюмки… Тара для инвалидов.
Сержант убрал рюмки и выставил кружки. Разлил виски, как раз вся бутылка ушла. Предупредил:
– Виски крепкий, Миша!
– Чего? Это дерьмо ты называешь крепким? Ты первача нашего не пробовал.
– Я же совсем забыл, с кем сижу за одним столом…
– Вот именно… Ну, давай помянем ребят наших, генерала Харсона и майора Каменева. Вместе дрались, вместе погибли… И не чокаться, понял?
– Конечно!
Шепель выпил всю кружку, даже не поморщившись, запивать и закусывать не стал, прикурил сигарету. Ларсен справился с половиной. Отпил несколько глотков из бутылки с пепси, съел кусок пиццы и тоже закурил. Выпустил дым, проговорил:
– Нас в Кувейт завтра отправят. А вас – в Москву.
– И что? Отдых даже машинам требуется, а мы люди.
– Я не о том. Что мне в Кувейте делать? К парням семьи приедут, а мне чем заняться?
– Не чем, Пол, а кем. Шлюхами местными.
– Мне в Москву надо!
– К Настеньке?
– Да!
– Ты еще не забыл ее?
– Нет!
– Ну-ну… Но с Анастасией у тебя, скорее всего, облом получится. Не отпустят тебя с нами.
– А если мне с вашим полковником Крымовым поговорить?
– Если с кем базарить, то уж с Тимохиным. С ним быстрее договориться можно, да у Саныча и с руководством управления отношения хорошие. У Крыма тоже, но он – все же не то…
– Слушай, Миш, а может, ты сначала с Тимохиным насчет меня поговоришь?
– О’кей! Чего ради друга не сделаешь? Поговорю! Завтра. Выберу момент и поговорю.
– Завтра поздно будет. Траурные мероприятия, а потом вылет. Надо сегодня поговорить.
Шепель затушил окурок.
– Ну и надоедливый ты, Пол… Привяжешься – не отобьешься. Но ты прав, базарить надо сегодня. А пойду-ка я сейчас к Тимохину. Но учти: если договорюсь, с тебя ящик водки!
– Нет проблем, Миша! Два ящика.
– Два ящика? Лады. Жди тут.
Шепель вышел в коридор и добрался до отсека командира «Ориона». Открыл дверь. Крымов с Тимохиным только поднесли бокалы ко рту.
– Вот черт! Тебе чего, Шепель? – спросил Александр.
– Как тут у вас все запущено, господа офицеры… Водочку пьем?
– Я спросил, чего тебе надо?
– Разговор есть.
– Ты что, не видишь, мы отчет составляем?
– Вижу, – улыбнулся Шепель. – Но я много времени у вас не отниму. Понимаю, что это самое паскудное – обламывать кайф людям, но дело не терпит отлагательства.
– Лады, заходи. Но о том, что видел, никому, понял?
– За кого ты меня принимаешь, Саня? Да я сам уже двести пятьдесят вискаря засадил.
– И кто разрешил пить?
– А кто запрещал? Насчет того, что нельзя поминать Игорька Каменева, ни ты, ни Крым ни словом не обмолвились.
– Помянул? С кем? Хотя можешь не отвечать. С Ларсеном наверняка.
– С ним.
– Ну, что у тебя за разговор? Только давай в темпе, нам с Крымовым действительно еще отчет составлять.
– Я быстро! – Шепель присел за стол. – Тут такое дело… Ларсен просит разрешения убыть с нашей группой в Москву.
– А больше твой Ларсен ничего не хочет? – усмехнулся Крымов.
– Нет, Вадим Петрович, больше ничего.
– К даме, что вы у тестя твоего укрыли, рвется? – спросил Тимохин.
– Да. Любовь у него, Саня, а она, сам знаешь, чудеса творит… Влюбленный – как больной.
– Это по нему заметно… Но что мы можем для Ларсена сделать? Он гражданин США и находится в подчинении американского командования.
– Но в первую очередь сержант Ларсен – боец специального отряда особого назначения, которым на данный момент командуешь ты. И если ты, а лучше вы с Крымовым обратитесь по данному вопросу к Феофанову, то, уверен, генерал пойдет навстречу Ларсену и все уладит.
– Нам еще не хватало выходить на Феофанова с просьбой какого-то американского сержанта, – воскликнул Крымов.
– Не забывай, Крым, мы воевали вместе. И все вместе остались бы в овраге, не поддержи нас американская авиация. И нам еще воевать в одном отряде. Так почему нельзя удовлетворить его просьбу?
– Ладно, Шепель, – вздохнул Тимохин, – я передам просьбу Ларсена генерал-лейтенанту Феофанову.
– Этого мало, Саня. Тебе бы походатайствовать о разрешении убытия Пола в Москву. Передать просьбу – это одно, а ходатайство – совсем другое.
