Пауло Коэльо - Победитель остается один
Нет, все не так. Грех ради добра — добродетель, доброе деяние ради зла — греховно.
А в его случае Лукавый, чтобы смутить его душу, предложил ему простить. Сказал: «Ты — не первый и не последний, кому пришлось пройти через это. Многих бросали те, кого они любили больше всего на свете, но они умели переплавить горькое чувство в светлое и радостное. Представь себе семьи людей, которых по твоей вине больше нет в живых: их родные охвачены скорбью, ненавистью, жаждой мести. Так-то ты делаешь мир совершеннее? И вот это намереваешься преподнести своей любимой?»
Но мудрость Игоря способна совладать с этими искушениями, не позволить им сейчас обуять его душу. Если стойко продержаться еще немного, голос дьявола будет звучать слабее, пока не смолкнет вовсе. Главным образом потому, что одна из тех, кого он отправил в рай, с каждой минутой все непреложней присутствует в его жизни: девушка с набережной Круазетт говорит ему: все хорошо, все правильно, существует огромная разница между «простить» и «забыть». В сердце его нет ни капли ненависти, и сделанное сделано не для того, чтобы отомстить миру.
Дьявол настаивает, но он должен проявить твердость Духа и вспомнить, ради чего он здесь.
Игорь заходит в первую попавшуюся пиццерию. Заказывает «Маргариту» и обычную «кока-колу». Лучше подкрепиться сейчас: когда за столом другие люди, он не может (и никогда толком не мог) есть. Все считают нужным поддерживать непринужденный, любезный оживленный разговор, однако легко оставляют собеседника без ответа, чтобы положить в рот кусочек еще какого-нибудь яства.
В обычных обстоятельствах он избегает этого, применяя испытанный прием: забрасывает своих соседей вопросами, давая им возможность блеснуть умом, познаниями и красноречием, покуда он будет спокойно есть. Но сегодня вечером он не расположен ни к учтивости, ни к общению. Он будет отчужден и неприятен. На самый крайний случай притворится, что не понимает языка, на котором к нему обратятся.
Он знает — в ближайшие часы Искушение остановиться, отказаться от задуманного станет сильнее, чем когда-либо прежде. Но он не собирается отказываться; цель его — завершить свою миссию, даже если причина, некогда побудившая его взяться за нее, изменилась.
Он понятия не имеет, сильно ли портят три произошедшие в один день убийства криминальную статистику Канн: если это обычное дело, то полиция не заподозрит ничего из ряда вон выходящего, начнет дознание с соблюдением всех своих неспешных бюрократических процедур и формальностей, а он, как и предполагал, улетит рано утром. Неизвестно и то, идентифицировали его или нет: его видела супружеская чета, которая, проходя мимо, поздоровалась с Оливией, его мог запомнить один из телохранителей Джавица Уайлда, кто-то мог заметить его рядом с Морин на пирсе.
Искушение сейчас меняет тактику: хочет напугать его как всегда поступает с людьми слабыми. Судя по всему, дьявол совершенно не понимает, что же тут происходит и насколько укрепило Игоря испытание, посланное ему судьбой.
Он берет свой телефон и набирает новое сообщение.
Он пытается представить себе, как поведет себя Ева в тот миг, когда его получит. Что-то подсказывает ему — она одновременно и ужаснется, и восхитится. И горько раскается в том шаге, который совершила два года назад, когда все бросила — включая свои драгоценности и платья — и попросила, чтобы его адвокат связался с нею и начал процедуру расторжения брака.
Причина развода? Не сошлись характерами. Можно подумать, все значительные и интересные люди в мире думают совершенно одинаково и имеют много общего. Да нет, разумеется, дело было не в характерах — Ева полюбила другого.
Страсть. Да есть ли на свете человек, который, прожив пять лет в браке, хоть раз не взглянул бы в другую сторону, не пожелал бы оказаться в другом обществе? Кто осмелится сказать, что хотя бы однажды не нарушил супружескую верность — пусть в воображении? И сколькие ломали свой брак, уходили из дому, а потом, обнаружив, что страсть остыла, возвращались к своим прежним партнерам. Надо лишь отнестись к этому по-взрослому — и все позабудется. Все это в порядке вещей, все вполне приемлемо и является частью биографии.
Разумеется, Игорь стал понимать это постепенно. Поначалу он требовал от своих адвокатов беспримерно Жесткой неуступчивости, соглашаясь на развод лишь в том случае, если она откажется от всего имущества, нажитого совместно — в течение почти двадцати лет и с нуля. Целую неделю в ожидании ответа он пребывал в бешенстве; деньги тут были ни при чем: просто Еву надо было вернуть любой ценой, а иные способы давления были ему неведомы.
А она оказалась неподатлива. И ее адвокаты приняли выдвинутые условия.
Об этом стало широко известно — и о новом избраннике своей жены Игорь узнал из газет. Узнал, что это один из самых известных в мире модельеров, своим нынешним успехом, как и он сам, обязанный одному себе. Что они почти ровесники — ему тоже около сорока. Что он прост, не заносчив и работает сутками напролет.
Как и он.
Игорь не мог понять, что же происходит. Незадолго перед тем как отправиться на лондонский фестиваль моды, им удалось — что бывало крайне редко — вдвоем провести в Мадриде несколько дней, будто воскресивших пору их прежней любви. Хотя они путешествовали на корпоративной яхте, а жили в отеле, где не было, кажется, только птичьего молока, Ева и Игорь решили вместе и заново открыть для себя мир. Не заказывали заранее столики в ресторанах, выстаивали длинные очереди в музеи, ездили на такси, а не в лимузинах с водителем, неизменно ожидавшим у подъезда, бродили по городу, теряясь в хитросплетении улочек. Много ели, еще больше пили, возвращались в отель, не чуя ног от усталости, но счастливые, и каждую ночь любили друг друга.
Они не включали свои ноутбуки и мобильные телефоны, что требовало изрядных усилий. Однако это удалось. И в Москву они вернулись с улыбкой и отрадными воспоминаниями.
Игорь снова с головой погрузился в работу, с удивлением отметив, что и в его отсутствие фирма продолжает исправно функционировать. Ева через неделю улетела в Лондон. И больше уже не вернулась.
Он подрядил одно из лучших частных детективных агентств, обычно занимающихся экономическим или политическим шпионажем, — и вынужден был на сотнях фотографий видеть свою жену рядом с ее новым спутником. Детективы сумели подсунуть Еве «подругу». Подстроили якобы случайную встречу с женщиной — «приехала из России, муж бросил, устроиться на работу не может из-за суровости британских законов и теперь на грани голодной смерти…». Ева поверила не сразу, но потом все же решила помочь. Переговорила со своим любовником, и тот рискнул — взял на работу в один из своих офисов, несмотря на отсутствие разрешения.
Эта «подруга» — единственная, с кем Ева может говорить на родном языке. Одинока. С неустроенной личной жизнью. По мнению психологов из детективного агентства, это идеальный канал информации: Ева еще не до конца освоилась в новой среде и потому будет следовать столь свойственному человеку инстинктивному побуждению поделиться с кем-то сокровенным. И не за тем, чтобы получить совет — надо же кому-то излить Душу.
Все эти разговоры «подруга» фиксирует на пленку, и записи оказываются на рабочем столе Игоря, оттесняя в сторону ожидающие его визы документы, приглашения, подарки, которые следует послать важным клиентам, поставщикам, политикам.
Эти записи гораздо полезнее — и несравненно мучительнее — фотографий. Выясняется, что отношения со знаменитым кутюрье начались два года назад, в Милане, где и он, и Ева оказались по своим профессиональным делам. Вначале она противилась сближению — этот человек постоянно окружен красивейшими женщинами мира, а ей уже тридцать восемь — но тем не менее уже через неделю, в Париже, роман начался.
Услышав это, Игорь испытал нежданное возбуждение и сам удивился такому странному отзыву своего тела. Почему мысль о том, что его жена принадлежит другому мужчине, вызвала в нем не отвращение, а недвусмысленный прилив вожделения?
Впервые в жизни он тогда усомнился в своей нормальности. И чтобы как-то избавиться от гнетущего чувства вины, решился на некое публичное признание. В разговоре с приятелями упоминал мимоходом, что «один его друг» получает огромное наслаждение, представляя свою жену в постели с другим.
Слушавшие его — это были, как правило, крупные предприниматели и политики из разных стран — поначалу ужасались. Но после десятой рюмки признавались, что подобный эпизод — самое возбуждающее из всего, что было в их супружеской жизни. Один из них, оказывается, всегда просит жену во всех подробностях описывать свои свидания, вспоминать, какие именно слова произносились в порыве страсти. Другой заявил, что клубы свингеров, где практикуется групповой секс и обмен супругами, — это лучшее средство сохранить брак.
