Джей Гарнет - Похитить императора
Еще один день пути мог бы превратить его верблюда в никому не нужную груду шерсти, мяса и костей. Рорк был удивлен проявлением со своей стороны такой сентиментальности – заботы о ком-то другом. Но ведь животное тащило его на себе целых восемь часов, может быть, без особого удовольствия, но и без единой жалобы. Если когда-либо в прошлом этот верблюд в своих перевоплощениях был человеком, он наверняка должен был быть дворецким у строптивого хозяина.
Кстати сказать, Рорк и сам бы не смог выдержать дневного путешествия. Он уже сейчас нестерпимо хотел пить. Каких-нибудь два часа дороги под лучами палящего солнца сделают из него кусок жареного мяса.
Постепенно становилось светлее, и Рорк огляделся. Ему стало ясно, как хорошо он со всех сторон заметен, случись кому-нибудь его увидеть, – одинокая фигура посреди холмистой равнины из песка, камня и гравия. Пастухи, возможно, и приветствовали бы его, но военный вертолет наверняка приземлился бы, чтобы допросить, если сразу не станет ясно, кто он такой.
Он заставил верблюда подняться на ноги и с высоты его горба осмотрелся вокруг в поисках того, что могло бы создать тень. На западе пустыня была окрашена в темно-фиолетовые краски, на востоке слабый свет зарождавшегося дня придал ее поверхности серый цвет. Недалеко от него, на юго-востоке, внимание привлекла гряда невысоких холмов. Возможно, он найдет там какой-нибудь откос с пещерой или деревьями.
– Ну пошел, Дживис! – так он окрестил верблюда.
Рорк хлестнул его поводьями, и верблюд, раскачиваясь, двинулся вперед. Затем, постепенно набирая скорость, перешел на легкий бег, и Рорку, чтобы сохранить равновесие, пришлось откинуться немного назад.
Показавшийся из-за горизонта прямо перед ним край солнечного диска окрасил пустыню в золотистые тона, и даже самые крошечные кустарники и морщинистые колючки отбросили длинные тени. Когда у подножия гряды верблюд замедлил ход, Рорк, может быть в первый раз в своей жизни, был поражен красотой окружавшей его дикой природы.
Не найдя ничего подходящего, он направился к следующей гряде, взобрался на нее и посмотрел вниз. Невысокий, футов двадцать – двадцать пять холм также не сулил ничего хорошего. Единственный крутой склон был обращен к восходящему солнцу и буквально через минуты будет залит его палящими лучами. Подножие холма пока еще находилось в тени, но и оно, казалось, не могло предложить ничего, что служило бы в качестве укрытия, за исключением, может быть, единственного чахлого куста.
Рорк вновь обвел взглядом горизонт и был приятно удивлен, увидев то, что, должно быть, тысячелетиями присутствовало в этом месте, но только сейчас проявилось совершенно отчетливо: горы с остроконечными вершинами, залитыми солнечным светом. Он сразу же понял, где находится. Это были горы, которые постепенно переходили в систему Долины Разломов. Если бы он смог проследить за ними дальше, они повели бы его вначале на юго-запад, затем на юг, и наконец он оказался бы в единственном знакомом ему месте этой гнусной страны – у озера Чамо, где побывал всего несколько дней назад, чтобы проверить склады с горючим.
К сожалению, ситуация резко изменилась. Теперь, даже если бы ему удалось преодолеть эти двести миль, никакой пользы от этого не было бы. Нет, пока ему лучше оставаться с Дживисом, полупустой фляжкой и этим колючим кустом у подножия холма.
Рорк направил верблюда вниз по склону к этому кусту, ветви которого животное сразу же принялось жевать.
– Эй, перестань, это – мой дом, – сказал Рорк и потянул поводья, чтобы отвернуть от куста голову верблюда.
Куст доходил Рорку только до пояса, листвы на нем не было, и он вряд ли мог служить укрытием от солнца и жары. Однако между нижней веткой и гравием было небольшое свободное пространство. Рорк решил использовать ветку в качестве опоры для одеяла и соорудить своеобразный тент.
Осторожно, морщась от боли, он спустился с верблюда, снял седло и одеяло. Животное продолжало спокойно стоять. Рорк натянул один край одеяла вдоль ветки и зацепил его за колючки, а другой опустил на землю, придавив камнями и песком. Это была времянка, но она могла служить укрытием в течение всего дня. В лучших традициях САС, подумал про себя Рорк.
Даже сама мысль о том, чтобы лечь на землю и уснуть, казалось, отняла у него последние силы. Он сделал один долгий глоток теплой жидкости, оставив во фляжке примерно пинту на вечер, когда проснется.
Но что делать с Дживисом? Верблюд понадобится ему следующей ночью, но не должен же он целый день стоять рядом с его импровизированным лагерем. Рорк отвел животное ядров на сто вдоль гряды, опустил поводья и привязал их к камням. Конечно, это было не самое лучшее решение, но придумать что-то еще у него не было времени. Дживис опустился на колени и начал пережевывать старую жвачку, которую изверг из своих внутренних запасов. Если он такой верблюд, каких Рорк знал в Омане, этого ему хватит на несколько часов, и он отдохнет до наступления темноты.
Затем Рорк вернулся к тенту; пока он шел, ноги находились в тени, а голова уже почувствовала тепло восходящего солнца. Он положил карабин на куртку рядом с собой – на всякий случай, – вытащил из-за пояса два запасных магазина, протиснул туловище под низкий навес и почти сразу же уснул.
* * *Когда Рорк проснулся, солнце уже садилось, последние его лучи отдельными полосками, словно веер, переваливали через кромку гряды на западе. Единственным воспоминанием о прошедшем дне был впечатляющий сон с участием Люси, которая звала его к себе, выставляя напоказ и предлагая свою грудь. Затем все смешалось, потому что она стала разговаривать с каким-то стариком, который был одновременно похож и на Селассие, и на отца Рорка, он велел этому старику убраться, но тот направил на него дуло пистолета. В этот момент он проснулся.
Рорк высунул из-под навеса руку и потрогал лежавший рядом камень. Он все еще был раскален. Да, одеяло и весь тент сослужили свою службу, защитив его от палящих лучей и позволив выспаться и отдохнуть.
Пока солнце садилось, а тени в ложбине постепенно удлинялись, Рорк обдумывал свои последующие действия. В его организме почти не осталось воды, и к рассвету он будет умирать от жажды. Пройдет восемь часов, и ему также захочется есть. Вместе с тем в нем сохранялось чувство уверенности. Почти на всех виденных им картах отмечалось наличие в этих диких местах достаточного количества стоянок пастухов. Не исключено, что в течение ближайших нескольких часов он наткнется на дорогу или тропу, она приведет его на восток, и он найдет там воду и пищу.
Рорк выбрался из-под тента и направился вдоль ложбины к ее дальнему тенистому краю, где его ждал Дживис. Рорк уже думал о том, как перейдет границу, планировал свой визит в британское консульство в Джибути и мысленно беседовал с высоким парнем в рубашке с галстуком, типичным для сотрудников охраны, который живет в белом доме с флагштоком и регулярно отмечает день рождения королевы...
Он думал обо всем этом, а когда дошел до места, был просто ошарашен... Верблюд исчез.
Рорк огляделся вокруг – никаких следов животного. Он взобрался вверх по склону, уже погрузившемуся в сумерки, и всмотрелся в даль. Даже крикнул несколько раз: «Дживис!» Затем замолчал, испугавшись, что его могут услышать: ведь в неподвижном воздухе его голос мог разноситься не менее чем на полмили. Он начал искать следы и минут через десять обнаружил их. Они уходили на запад. Наверняка, хорошо зная эти места, Дживис направился назад, к своему хозяину или к источнику воды. Рорк несколько раз грубо выругался, осознав весь ужас своего положения.
Изругав себя самыми последними словами за благодушие и потерю бдительности – оставив верблюда без присмотра, он сам дал ему возможность исчезнуть и, благодаря этому, поставил себя в еще более трудную ситуацию, чем накануне вечером в лачуге пастуха, – Рорк взял себя в руки и стал хладнокровно рассуждать.
Уже наступала ночь, и он может идти пешком, не опасаясь немедленного обезвоживания. До рассвета он сможет пройти десять, может быть, двадцать миль.
Рорк сориентировался по вершинам, которые видел раньше. Теперь самые их кромки слабо освещались в зареве заката. Там был запад. Если он направится в противоположную сторону, на восток, в конце концов выйдет на какую-то дорогу, наткнется на лагерь-стоянку пастухов, стадо, колодец подземной воды или что-то еще. Весь груз его теперь состоял всего лишь из одеяла, фляжки и карабина.
На самом деле, уговаривал он себя, сейчас не намного тяжелее, чем в традиционную неделю испытаний, много лет назад, когда он проходил отбор кандидатов в отряд САС. Если тогда он смог с полный выкладкой, включая тяжелый пулемет, преодолеть тридцатипятимильный переход по сложному рельефу в Брекон-Биконс, он, несомненно, пройдет двадцать миль по равнине. Между прочим, тогда же он испытал и первое чувство обиды, увидел полное равнодушие и пренебрежение, проявленные к будущим солдатам САС со стороны руководства отряда: изнемогая от усталости после завершения десятимильного броска в полном боевом снаряжении, он добрался до места сбора всей их группы как раз в тот момент, когда за поворотом исчезал кузов машины, которая должна была подобрать и отвезти в лагерь всю группу, в том числе и его. Но о нем, видимо, просто забыли... С тех пор он научился сдерживать себя. Так неужели он не обойдется без помощи верблюда, который предательски его покинул?
