Юрий Комарницкий - Возвращение на Подолье
На миг у Константина сжались кулаки, а у висков побежали бугры. Еще через мгновение он спокойно ответил:
— Приготовьте оружие, через два часа едем!
При одной мысли, что вскоре он увидит Наташу, Францу становилось жарко. Он мечтал об этом и вместе с тем боялся. Франц уже начал понимать, что постоянный страх разъедает его душу. От общения с Харасановым страх все больше и больше сковывал его существо, превращал в затравленного зверя. Никакой тренинг, никакое самоуспокоение не могли отвлечь его от мысли, что он на пагубном пути. Вот и сейчас, сжимая рукоятку пистолета, он знал наверняка: в человека он выстрелить не сможет.
Надежда Ладнова испуганно следила за приготовлением мужчин. Харасанов вбил обойму в УЗИ.
— Надюшка, не пугайся. Ты ведь знаешь, я работаю в милиции. Мы приехали на задание, так что не округляй, девочка, серенькие глазки. Вот задержим банду преступников, и отметим это событие у тебя на квартире.
Женщина успокоилась.
— А теперь, Надюша, держи десять долларов, сходи на Арбат, купи себе вкусненького.
Харасанов вышел вслед за ней. Через пять минут он возвратился.
— Объясняю подробности предстоящей операции, — несколько высокопарно начал он. — Вот для каждого из нас милицейское удостоверение.
Василий иронично улыбнулся.
— Для меня это большая честь. Впервые буду в роли сотрудника милиции.
— Да уж, дорогой, скажи мне спасибо. Будешь сегодня при чинах.
Василий побледнел.
— Я ваши ментовские чины в гробу видел. Я с детства был вами сыт, козлы поганые!
Франц не выдержал.
— Да прекратите вы! О какой удаче может идти речь, если у вас столько злобы?
— Ладно, студент, помолчи. Мы идем не на благотворительный вечер. Злоба нам будет не лишней.
Василий был явно не в духе. Что его мучило ни Харасанов, ни Франц понять не могли.
— Обсудим наш план в конце концов без эмоций. Он прост, поэтому осуществим.
Харасанов опять взял себя в руки. Говорил ровным, спокойным голосом.
— Возле больницы берем такси. Таксиста придется на время устранить. Это я беру на себя. Проходим в помещение больницы. Если остановят из службы безопасности, предъявим удостоверения. Девушек, безусловно, они отдавать не захотят. Придется нам с вами, Василий, — Харасанов опять перешел на “вы”, — применить силу. Думаю, у двери их будет не больше двух. Что вы на это скажете?
— Не в первый раз, справлюсь, — ответил Василий. — Но, думаю, эти парни хорошо физически подготовлены. Может их лучше перестрелять?
Харасанов поморщился.
— Можна и перестрелять, но только в крайнем случае.
Франц похолодел. Мелькнула мысль: “На этот раз мне не выкрутиться”.
Словно угадав его мысль, Василий небрежно почесал стволом парабеллума подбородок и сказал:
— Есть еще одно предложение. До этих пор Франц во всех ваших и наших делах был чист. Предлагаю общим собранием проголосовать за то, чтоб Франц Бялковский вместе с Надеждой Ладновой приготовили к нашему с вами, Константин, возвращению хороший обед. Как вы на это смотрите?
Его слова для Франца были вершиной неожиданности. В горле запершило, он прохрипел:
— Не-е-е-х-рл позволю, не позволю за меня решать! Я поеду с вами, ясно?
Харасанов словно его не слышал.
— Предложение принимаю. Утверждается большинством голосов.
Взбешенный Франц подбежал к Харасанову.
— Черт побери, вы и так сделали из меня марионетку… Я еду с вами!
— Нет!
— Не вынуждай меня, Харасанов, не то получишь по зубам!
Он размахнулся. В какую-то долю секунды Харасанов перехватил руку Франца. Откуда взялись у него наручники, он так и не понял. Раздался щелчок и Франц оказался прикованным к батарее.
— Ты не смеешь, отпусти! — крикнул Франц, но его слова остались без внимания.
Перед тем как уйти, Харасанов с какой-то затаенной отцовской грустью посмотрел на беснующегося парня и сказал:
— Прости меня, Франек, но Василий был прав. Я слишком увлекся, представляя из себя благодетеля. У каждого из нас своя дорога. В твою сумку я кладу ключи от наручников и вот этот сверток. Здесь двадцать тысяч долларов. Это половина того, что у меня есть в наличии в этой стране. Если мы не выберемся, бери деньги и поезжай домой…
Волнуясь, перескакивая с “ты” на “вы”, он продолжил:
— Истинный талант всегда пробьет себе дорогу! Прощайте, Франц, и не ожидайте напрасно хозяйку, чтоб присоединиться к нам. Надежда возвратится не раньше, чем через шесть часов.
Они ушли.
XIII. Развязка
В приемном покое толпилась масса народа. Специфический запах неприятно ударил в нос. Харасанов шел размашистой походкой. Полы белого халата мотались со стороны в сторону.
— А вот и наши друзья со службы безопасности, — сказал Харасанов. — Давай первый раз пройдем мимо. Посмотрим из какого теста слеплены эти парни.
Тот, что поплотнее, мешковат, чтоб хорошо ногами работать. Ты его бери на себя, — сказал Харасанов. А с худым придется повозиться. Одни жилы… видать хорошо поднатаскали в Звенигороде.
— Как скажешь, пахан, — без тени издевки ответил Василий. — Думаю, на этих тренированных “бультерьеров” у тебя хорошо глаз наметан.
Харасанов улыбнулся.
— Наметан, сам проходил спецподготовку.
У двери в палату они остановились. Парни из службы безопасности поднялись со стульев, загородили проход.
— Кто такие, мы вас что-то не припоминаем.
— Капитан Мухин и лейтенант Ложкин. Командированы забрать девушек к нам на Петровку.
Изучая удостоверения, плотный недовольно процедил:
— Такого распоряжения не поступало. Сейчас свяжемся по рации, будем решать.
Не упуская момент, когда у плотного были заняты руки, Василий штыковым ударом вытянутых пальцев ударил ему под дых. Когда плотный согнулся, он резко добавил ему коленом в лоб. Харасанов применил свой коронный: ребром правой “пробил” молодому кадык и толкнул ногой дверь в палату.
Изможденная девушка бросилась Константину в объятия.
— Мы с Наташей ожидали вашего прихода каждую минуту. Господи, Костя, они все знают! Забери меня отсюда, я не хочу обратно в зону.
— Все будет хорошо, девоньки, все будет хорошо! Василий, помоги Наталье, немедленно уходим.
Они вышли в коридор и направились к лестнице черного хода. Как только Василий открыл дверь, двое неизвестных направили на них стволы пистолетов.
— А вы откуда здесь взялись, орелики? Вы меня, что, не узнаете? Я ведь дружок вашего Касыма. Денежку вам буду печатать.
Как ни была примитивна ложь Константина, стволы опустились на уровень ниже.
— Проводите нас вниз к машине, Касым вам спасибо скажет, — продолжал играть Харасанов.
Когда они посторонились, пропуская компанию вниз, Харасанов пригнулся и, перехватив вооруженную руку, воплотил в жизнь старую, добрую “мельницу” боевого самбо. Второго ударил Василий рукояткой парабеллума по голове. Скорость опять сыграла решающую роль. Бойцы Жарылгапова валялись на полу.
Они выскочили из подъезда и бросились к машине. Еще мгновение — откроется путь к свободе.
— Стоять, Харасанов! — раздался повелительный оклик. — Еще шаг и мои пацаны вас перестреляют!
Из-под полы у Жарылгапова выглядывал ствол УЗИ. Рядом стояли двое, сжимая пистолеты в руках.
— Чего тебе еще нужно, паскудник? — процедил Харасанов. — Здесь полно милиции, разбираться между собой будем после.
— Нет, Харасанов, разбираться будем сейчас. Ты ухлопал кучу моих людей. У ментов, благодаря тебе, все мои архивы. Садитесь в машину, иначе мы вас расшмаляем.
Харасанов попытался его остановить.
— Я знаю, у тебя перемыкает в мозгах. Но какой тебе толк с нашей смерти? Встретимся позже, и мы тебе наладим производство баксов на все сто.
— Садитесь в машину, иначе стреляем!
— Погоди, придурок, не губи себя и остальных. Посмотри вон на тот дом. На чердаке сидят люди с автоматами!
Глаза Жарылгапова сверкали тигринным огнем. Безумными глазами он посмотрел в указанном Харасановым направлении. Затем выхватил УЗИ и выпустил очередь.
Несколько пуль прошили плечо полковника Галкина. Еще толком не уяснив происшедшее, полковник тупо смотрел на мощные струи крови.
— Товарищ полковник, вы ранены!
— Кто эти двое с девушками? Они что, не из службы безопасности?
Лейтенанта бил озноб.
— То же самое спросили у нас по рации с ихнего наблюдательного пункта.
“Ну, все, мне хана,” — подумал Галкин, и прорычал лейтенанту:
— Автомат, дай мне автомат!
Группа из семи человек компактно вмещалась в оптическом прицеле.
— Гарно стоим, хлопцы, думаю щось з цього выйдэ, — громко сказал Галкин и нажал на спусковой крючок.
Словно танцоры, доведенные до экстаза, полностью потерявшие силы они валились друг на друга. Тела одинаково неохотно расставались с жизнью. Скрюченные пальцы скребли асфальт, словно пытаясь в пыли найти еще хоть кусочек жизни. А полковник Галкин все стрелял и стрелял, изумляя многочисленных наблюдателей шквалом огня и точностью прицела.
