Фридрих Незнанский - Черный пиар
С этими мыслями Балаш сел в свою машину и решил сделать несколько десятков километров по загородному шоссе. Такие поездки всегда успокаивали его, помогали настроиться на нужный лад и прийти к правильному решению. Автомобиль позволял Дмитрию нестись с бешеной скоростью в крайнем левом ряду, не думая при этом о собственной безопасности и безопасности окружающих. Эстетствующий Балаш подумал, что двадцать первый концерт Моцарта для фортепиано с оркестром будет как нельзя кстати в данный момент, достал серебристый диск из пластмассовой коробочки, привычным движением вставил его в магнитолу, поднял уровень громкости до предела и рванул с места.
При выезде на большую дорогу Балаш заметил белую девятку с синей полосой по борту, но скорости не сбавил. Его совсем не пугала вероятность встречи с работниками ГИБДД, Дмитрий умел находить с ними общий язык. Ему гораздо проще бывало расстаться с энным количеством денежных знаков, нежели соблюдать правила дорожного движения. Завидев машину Балаша, один из людей в форме выскочил из девятки и встал посреди дороги, остервенело размахивая полосатой палкой.
— Смотри, свисток не проглоти, — произнес вслух Балаш и плавно нажал на педаль тормоза. Автомобиль остановился, Дмитрий опустил стекло.
— Добрый день. Чего изволите?
— Документы, — не отреагировав на приветствие, потребовал гаишник.
— Пожалуйста, — Балаш протянул водительское удостоверение.
Милиционер пробежал глазами строчки с фамилией и именем, чуть заметно кивнул головой напарнику, стоящему неподалеку и пристально вглядывающемуся в дорогу, и приказал Балашу выйти из машины.
— В чем дело? Что-то не в порядке с документами? — поинтересовался тот.
— Из машины, быстро, — повторил приказ гаишник, в голосе его чувствовались угрожающие нотки.
— Ребята, я, кажется, не сделал ничего противозаконного, — неуверенно протестовал Балаш. — Может, разойдемся по-тихому?
Дмитрий полез в бумажник и зашелестел купюрами, как бы прикидывая, какой суммы будет достаточно для урегулирования конфликта. Немедленно последовал удар дубинкой по лобовому стеклу.
— Вылезай, мать твою! — рявкнул милиционер.
Балаш наконец уразумел, что дальнейшее препирательство и сопротивление бессмысленно и невозможно, открыл дверцу и вышел из машины. На лице его было написано негодование, которое испытывал Дмитрий из-за этого нелепого беспокойства. Но тут же это выражение сменилось удивлением, недоумением, гримасой боли и страха. Потому что как только ноги Балаша коснулись асфальта, последовал страшной силы удар в живот. Дмитрий охнул, согнулся, обхватив себя руками, и начал заваливаться на землю. Он пытался подняться, но тут же получил новый удар, в лицо. Балаш свернулся в комок и, лежа на асфальте, боялся пошевелиться. Двое над ним вели разговоры о его дальнейшей судьбе. Дмитрий не мог понять, что происходит. Действительно ли эти двое сотрудники органов или обыкновенные грабители, которые позарились на дорогой автомобиль Балаша? Он боялся не то что спросить, даже поднять голову. Наконец незнакомцы пришли к какому-то общему решению и потащили Дмитрия к своей машине. Они волокли его по асфальту, как мешок с картошкой, не заботясь о том, что кто-то может заметить это, милицейская форма служила надежным прикрытием от постороннего любопытства. Балаш успел уже попрощаться с этим миром, когда вдруг раздался визг тормозов, и из остановившегося автомобиля выскочили двое.
— Всем оставаться на местах, руки за голову, милиция, — закричал один из них.
Первый похититель стремглав бросился к машине, второй так и остался стоять в каком-то тупом оцепенении, продолжая держать Дмитрия за ногу.
— Прыгай в тачку, придурок! — закричал лжегаишник, заводя «девятку».
Его приятель собирался было последовать этому совету, как вдруг один из вновь прибывших сбил его с ног, повалил на живот и ловким движением защелкнул наручники на запястьях преступника. Водитель «девятки», увидев, что друг выведен из строя, с бешеной скоростью рванул с места.
— Саш! Догоняем? — крикнул один из спасителей Балаша.
— Шут с ним. Уже не успеем, да и не нужно. Приятель его в наших руках, и так все узнаем, — отозвался его товарищ.
Затем эти двое подошли к распластавшемуся на асфальте Балашу, осторожно подняли его и посадили на капот машины, предусмотрительно прислонив к лобовому стеклу.
— Кто вы? — обессиленно спросил Дмитрий.
— Александр Борисович Турецкий, старший следователь по особо важным делам генеральной прокуратуры, — представился один.
Балаш уважительно вскинул бровь.
— Заезжий адвокатишка Гордеев, Юрий Петрович. Наслышаны? — представился другой.
— Это да, наслышан, — прошептал Дмитрий. — Как поживаете?
— Чудно. Да и у вас, мы видим, все в порядке.
— Угу, — согласился Балаш.
— Кто эти люди, что на вас напали? — спросил Турецкий, пренебрежительно кивнув головой в сторону корчившегося на земле преступника.
— Я не знаю. Предполагаю, что автомобильные воры. Вы сами, я думаю, можете узнать вот у этого.
— Узнаем. За нами не заржавеет.
— Очень хорошо. Я могу теперь ехать домой?
— Какой народ неблагодарный пошел, чувствуешь? — обратился Гордеев к Турецкому.
— И не говори, — отозвался тот. — Вот и спасай им после этого жизни. Ни «спасибо» тебе, ни «как я рад, что повстречал вас». Уйду, пожалуй, на пенсию. Не могу больше выносить человеческую неблагодарность.
— Спасибо. Я был очень рад вас видеть, — произнес Балаш. — А теперь можно мне ехать домой?
— Нет, — Турецкий вновь стал серьезным. — Вам следует поехать с нами.
— Куда?
— В Москву.
— Зачем это? Я что, арестован?
— Ни боже мой, — запротестовал Гордеев. — Не имеем на то никаких оснований, но в ваших же интересах поехать с нами. Потому как мы уверены процентов на девяносто, что эти милые ребята вовсе и не интересовались вашей машиной, им нужны были вы. Говоря проще: возможно, вас заказали.
— Да что вы?! — изменился в лице Балаш. — Кому я нужен? Это какая-то ошибка!
— Вряд ли, — отрезал Турецкий. — Ну так как? Едем?
— Едем, — обреченно кивнул Дмитрий.
— Значит, мчим в аэропорт? — спросил Александр у Гордеева.
— Мчим, — подтвердил Юрий. — Только этого куда девать?
Гордеев указал на неудавшегося похитителя Балаша.
— А этого с собой. Пригодится еще.
— Мороки с ним будет… Нам же в аэропорт, — засомневался Гордеев.
— Довезем как-нибудь, не боись, — успокоил его Турецкий.
Друзья погрузили своих «пленников» в автомобиль и направились в андреевский аэропорт.
19
Балаш с кислой физиономией сидел в кресле и смотрел на Турецкого с Гордеевым. Создавалось впечатление, будто он недоволен своим спасением.
— Чайку? Кофейку? — делано услужливым тоном спросил Гордеев.
— Нет-нет, спасибо. Я так понимаю, арестованному не предлагали бы чай и кофе?
— Нет, арестованному, конечно, нет. Хотя… Это зависит от того положения, которое он занимает в обществе.
— Так вот я и хочу, собственно говоря, узнать, в каком статусе меня здесь удерживают. В статусе арестованного? Это арест? И если да, хотелось бы выяснить, какое мне выдвигается обвинение.
— У вас что, прокуратура и люди из правоохранительных органов, которые, кстати говоря, вас спасли, непременно ассоциируются с арестом? — спросил Турецкий.
Балаш сделал неопределенный жест рукой, недовольно пожевал губами и ответил:
— Да, вы знаете, в общем-то, ни с чем особенно положительным у меня люди из правоохранительных органов не ассоциируются. Действительно.
— Напрасно, напрасно.
— Так меня в качестве арестованного тут удерживают? Вы так и не ответили.
— Помилуйте, какой арест! Мы старались как лучше! Не понимаю, почему вы не довольны своим спасением. И никто вас вовсе не удерживает здесь, как вы изволили выразиться.
— Спасибо вам за спасение. Значит, я могу идти?
Гордеев поднялся со стула.
— Конечно, вы можете идти… Если не разделяете общепринятого мнения о том, что на добро нужно отвечать добром.
— К чему эта образность? Говорите прямо, без намеков. Я так понял, вы хотели сказать, что за все в этой жизни нужно платить, в том числе и за спасение этой самой жизни. Так? — Балаш, видимо, решил, что проклятые законники хотят срубить с него бабки.
— В общем-то так, — согласился Гордеев.
— Какая у вас официальная зарплата? — деловито обратился к ним Балаш.
— Ого, — присвистнул Турецкий. — Да вы нас совершенно неправильно поняли! Слишком… э-э… брутально.
Балаш приподнял бровь.
— А чего же вы хотите от меня потребовать?
— Видите ли, в думской комиссии есть один человек, которого вы, кстати говоря, очень хорошо знаете.
