Сергей Зверев - Гроза северных морей
Мощный военный экскаватор закончил рыть один котлован и принялся за второй. В него тут же посыпались утиные туши, подвозимые на грузовиках. Солдаты в ОЗК пересыпали их негашеной известью, а тупоносый бульдозер заравнивал могильник.
Со стороны озера продолжала доноситься канонада.
Командир морских пехотинцев выпрыгнул из подкатившего «УАЗа» и, приложив руку козырьком к очкам, оглядел происходящее. Присвистнул, впечатлившись. Капитан-лейтенант, руководивший захоронением птицы, тут же подбежал к нему:
– Товарищ капитан второго ранга…
– Понял, расслабься. Как тут у вас дела? – Кавторанг поправил на лице респиратор. – Проблемы есть?
– Да какие тут проблемы: известью запаслись, пленки полиэтиленовой – километры. В этот раз со снабжением – полный ажур.
– Добро! – похвалил командир. – А хоронишь надежно? Мне в Москву докладывать, спросят.
– В строгом соответствии с инструкцией по устройству скотомогильников. У меня даже экологи вон стоят, контролируют. И СЭС тоже.
– Ну и славно! – Кавторанг похлопал морпеха по плечу и направился к машине. На полпути остановился. – Сынок! Вы с ребятами здесь крокодила не встречали? Говорят, он на дохлятинку идет.
Капитан-лейтенант развел руками:
– Не было. А что, его еще не отловили?
– Как в воду канул! Все озеро уже прочесали, и нет его. Ты ребят по периметру расставь, как в караулы. Если появится этот аллигатор, мать его так, никаких гладиаторских боев: автоматный рожок ему в брюхо, а потом будем разбираться, от чего он помер.
Хохотнув, командир запрыгнул в вездеход и умчался по направлению к Кощееву озеру, где его морские пехотинцы заканчивали отстрел уток.
Маленькие зарешеченные окна лефортовской комнаты для допроса дневной свет пропускали плохо. Его недостаток компенсировали мощные электрические лампы, в свете которых лицо Марка имело очень нездоровый землистый оттенок. Сидя на жесткой лавке с опущенной вниз головой, он, не поднимая глаз на следователя, монотонно отвечал на его вопросы.
Майор Федеральной службы безопасности перевернул протокол и пробежал по нему хитрыми глазами. В них отразилось напускное недоумение.
– Вы утверждаете, что за все время пребывания на Кощеевом озере вы всего лишь однажды виделись со своей двоюродной сестрой. Так?
– Да, – еле слышно ответил Сканков.
– Когда заключали договор с ОАО «Сельхозавиация» на выполнение гидрографических работ. Так?
– Да.
– Странно. – Майор наморщил высокий лоб. – А вот гражданка Найко Светлана Борисовна в протоколе допроса указывает, что именно вы передавали ей контейнеры с биоматериалом, деньги на подкуп местных властей.
Сканков впервые за все время поднял глаза:
– Светлана тоже здесь?
– А где же ей быть? – в тон ему ответил контрразведчик. – Мало того, мы предлагаем вам даже увидеться с ней на очной ставке. Вы согласны?
Холеный адвокат наклонился к Марку и что-то зашептал тому на ухо. Тот отрицательно покачал головой и сказал:
– Да, я хочу ее увидеть.
Защитник посмотрел на него, как на душевнобольного:
– Я вас предупреждал.
По распоряжению майора в комнату привели Светлану в сопровождении другого представителя адвокатской гильдии. Выглядела она довольно мило, но не больше. Ее красота, завораживавшая мужчин, поблекла и куда-то испарилась. Словно смыли грим с лица, хотя она никогда им не злоупотребляла. Бледная, с тусклым хвостом рыжеватых волос и таким же потухшим взглядом, она прошла на предназначенное для нее место, даже не повернув головы в сторону сидящего братца.
После непреложных для таких случаев вопросов, уточняющих личности и взаимоотношения, следователь вкрадчиво поинтересовался:
– Гражданка Найко, вы выполняли гидрографические работы для поискового отряда?
– Да. – Ее голос звучал твердо и ровно.
– А во время этих полетов вы выполняли еще какие-нибудь полетные задания?
– Да. Я распыляла экспериментальную вакцину против птичьих болезней.
Майор положил перед ней несколько фотографий:
– Эта… хм… «вакцина» находилась в таких контейнерах?
– Да.
– Откуда вы их брали?
– Их привозил Марк Сканков.
– Вы не знали, что на самом деле содержится в баллонах?
Светлана с готовностью повторила:
– Нет, я не знала того, что содержится в баллонах на самом деле.
– Допустим. – Майор добродушно улыбнулся. – А вы, гражданин Сканков, знали об этом?
Менеджер, неотрывно наблюдавший до этого за девушкой, опустил глаза. Было видно по раздувающимся ноздрям, что он взволнован.
– Нет, – наконец ответил он. – Я тоже думал, что это вакцина.
– И именно поэтому давали взятку судебно-медицинскому эксперту, чтобы он менял причину смерти в протоколах вскрытия? Не выставлял диагноз гриппа?
– Не знаю никаких экспертов, – насупился Сканков. – Никаких взяток я не давал!
– Тогда их давали вы, гражданка Найко. – Следователь повернулся к девушке. – С какой целью? У нас уже есть показания самого эксперта, он во всем сознался.
Светлана выпрямила спину и сжала тонкие губы:
– Я только передавала конверты, которые давал мне Марк!
– Что? – Марк подпрыгнул на месте. – Не давал я тебе никаких конвертов. Это ложь!
Майор постучал карандашом по столу и призвал Сканкова к порядку. Потом хитро подмигнул им обоим и спросил:
– А с поросенком чья идея была?
Брат с сестрой молча уставились на него.
– Ну же, Светлана, вы же говорили мне раньше… – начал было контрразведчик, внимательно наблюдая за Сканковым. Тот вдруг встрепенулся и, не обращая внимания на одергивания своего адвоката, заявил:
– Это она начиняла поросенка уткой. Я об этом узнал уже после ужина.
Глаза Светланы расширились и наполнились слезами:
– Марк, зачем ты врешь? Я вообще не знаю ни о каком поросенке!
– Бросьте, гражданка Найко, официанты с «Калуги-3» показали, что именно вы подавали на стол это заметное блюдо, которого, кстати, в меню не значилось.
Светлана закрыла лицо руками, слушая наставления своего адвоката, который пытался ее успокоить. Потом вытерла глаза ладошкой и изрекла:
– Да, я готовила это блюдо. Марк Сканков заставил меня сделать начинку из полусырой утятины. А про то, что он собирается убить своего шефа вирусом, я не знала. Он сказал мне это позже, и еще сказал, что обвинит меня, если я не буду его слушаться…
– Лгунья! – Марк попытался броситься на нее, но охрана не дремала и мигом заломила ему руки за спину. – Мерзавка! Ты сама придумала этот план, а теперь на меня все повесить хочешь? Майор, пиши: она умышленно подложила в пищу Вайлу и Хлябцеву зараженное мясо, зная, что это их убьет!
– Сволочь! – взвизгнула Светлана. – Я же для тебя старалась!
Следователь, хитро улыбаясь, потирал руки.
* * *
Архивариус уже сбился со счета, которую папку из архива он нес беспокойному профессору. Подойдя к его столику, положил ее перед Рубашниковым и, едва сдерживаясь, спросил:
– Еще что-нибудь?
Взлохмаченный историк уткнулся в исчерканный надписями в различных направлениях листок, на котором он делал свои пометки, и отрицательно покачал головой:
– Благодарю вас, пока все.
Сотрудник московского архива хмыкнул и шаркающей походкой удалился, зная, что скоро вернется – за сегодня он уже раз пятьдесят слышал этот ответ, который держался лишь до первой ссылки на другой источник или до новой идеи.
Рубашников благоговейно стер рукавом толстенный слой пыли с пожухлой и потрескавшейся папки. Развязал узелок и развернул ее, оглушительно при этом чихнув.
– Будьте здоровы! – послышалось из каморки архивариуса раздраженное пожелание.
– И вам не болеть! – отозвался профессор, с трепетом перебирая пожелтевшие от времени листочки с выцветшими чернильными записями и истрепанными до дыр краями.
Приехав в этот архив, он поначалу сомневался, что найдет для себя что-то новое – ведь он занимался изучением истории много лет, а в свете его увлечения поисками наполеоновских сокровищ Калужская область интересовала его особенно. Но как только он нашел первый из запланированных документов, сразу же осознал, сколько нового и непознанного могут хранить в себе вот такие малоизвестные архивы. Без перерыва на обед и чай Рубашников перебирал бумаги, оставленные давно ушедшими в мир иной людьми, пытаясь уловить не только то, что они начеркали, но и то, что они хотели написать, но не смогли или не стали по каким-либо причинам. Такой подход приводил иногда к догадкам, найдя подтверждение которым, можно было бы написать не одну книгу.
Именно одно из таких озарений и заставляло его нынче без устали водить носом по пыльным манускриптам, а милейшего старичка-архивариуса шагать туда и обратно, таская порой непосильно тяжелые тома. Перелопачивая горы рукописей и печатных изданий, Рубашников все время чувствовал зуд близкой, но недосягаемой разгадки. Он был порою так силен, что, казалось, еще вот-вот – и тайна, за которой он гонялся, откроется ему во всем великолепии. Но не тут-то было. Словно неуловимая птица счастья, истина ускользала от него, стоило протянуть к ней руку.
