Сергей Зверев - Знайте русских!
Курочкин затопал ногами по трапу и, сбивая о комингсы голени, изо всех сил припустил в соседний отсек.
– Братцы, – взмолился Пантелей, глядя на земляков, – что нужно перекрыть, чтобы подольше задержать пиратов и не дать им прорваться в машинное отделение?
– Пошли, – приказал моряк и решительно зашагал по коридору, бросив на ходу: – Костя, задрай вертикалку. Только намертво!
Однако пройти Максаков успел всего несколько пролетов, как впереди послышался топот многочисленных ног и в слабом свете дежурных лампочек появилась фигура первого пирата. Пантелей вскинул пистолет и двумя выстрелами уложил головореза, и тут же на том конце послышался лязг многочисленно передергиваемых затворов.
– Быстрее! – скомандовал морской пехотинец, наваливаясь на дверь межотсечной водонепроницаемой переборки. Едва задрайка закрылась, как по ней застучал град пуль.
– Вот так вам, – член экипажа «Виктории» был совершенно спокоен. Он снял брючный ремень, сделал из него петлю и накинул его на две параллельные ручки так, что ни одна из них не могла открыться с той стороны. – Нехай помучаются!
– И что дальше? – к ним подбежал запыхавшийся Курочкин, держа в руках увесистый кусок взрывчатки.
– Ее можно отсюда выбросить в море? – поинтересовался Пантелей. Как они будут отсюда выбираться, он не имел ни малейшего понятия, но зато имел твердое намерение не дать пиратам взорвать сухогруз с ядерными отходами. – Может, хоть небольшое отверстие есть? – спросил Максаков с надеждой. – Надо, чтобы пролезла эта хреновина, – старший сержант показал моряку пластид, но тот отрицательно покачал головой:
– Нема, хлопцы, ничого такого нема…
– Жалко, – разочарованно произнес Максаков, соображая, что же делать дальше. Понятно, что рано или поздно пираты доберутся до замуровавших самих себя морских пехотинцев…
Глава 37
Как только Хиджам Фарух сумел добраться до верхней палубы, как тотчас послал с десяток своих головорезов выкуривать из машинного отделения непрошеных гостей, а сам пулей помчался в ходовую рубку, схватил спутниковый телефон и набрал уже знакомый номер своего нового хозяина Омара Фадделя.
– Слушаю тебя, Хиджам, – раздалось на том конце связи, – что ты хочешь мне сказать? Чем обрадовать? Ты все исполнил, что я тебе говорил? – живо поинтересовался араб.
– Да, мой господин, – поспешно ответил Фарух, – я все исполнил в точности, как вы мне приказали.
– Что-то у тебя голос слишком взволнованный, – обеспокоился хозяин, – что-то случилось?
– Ничего особенного, – сомалиец не знал, как сообщить Омару о подложных журналистах. Только что все было так хорошо, и тут такая промашка. Расстраивать в первый же день службы нового хозяина, который к нему так благоволил, Хиджаму не хотелось. Но, в конце концов, это не его, Хиджама, вина, что вместо представителей Би-би-си на базу проникли неизвестно кто, и, набравшись духу, сомалиец спросил: – Мой господин, а кто эти журналисты, которых вы к нам прислали?
– А что такое? – Омар Фаддель насторожился. Обычно вопросов ему не задавали, и если уж этот олух осмелился что-то спросить, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. – Что-то не так?
– Дело в том, мой господин, – мягко начал предводитель пиратов, – что эти журналисты только что напали в машинном отделении на меня и на моего охранника.
– Что ты несешь? – хмуро спросил голос из трубки. – Как могла на тебя напасть девушка?
– Девушка? – оторопел сомалиец. – Но, мой господин, приехали двое мужчин, и один из них здоровенный верзила.
– Какие еще мужчины? – Омар Фаддель явно терял терпение. – Журналисты – это двадцатилетняя глупая девчонка и ее оператор, которого явно не назовешь здоровяком. Хиджам, что там у тебя происходит? – заволновался голос на том конце связи.
– Ничего особенного, мой господин, – предводитель корсаров попытался успокоить хозяина, – просто журналисты оказались не теми, за кого себя выдавали, и я позвонил узнать, кто это.
– Почем я знаю, кого вы там к себе пустили! – рассерженно рявкнул араб. – Если это какие-то проходимцы – убейте их.
– Не волнуйтесь, мой господин, – мягко стелил сомалиец, – мои люди уже занимаются ими. Все под контролем. Через несколько минут они будут мертвы. Просто я подумал, что эти журналисты…
– Да к шайтану этих журналистов, – прорычал в трубку теряющий терпение араб, – застрелите их, кем бы они ни были. Плевать на этот репортаж! – Омар Фаддель брызгал слюной на трубку. – Взрывайте этот сухогруз и уходите оттуда. Через три часа весь мир и так будет знать, что произошло, без этого сообщения. Я сейчас же посылаю на место катастрофы журналистов из Эй-би-си – и чтобы к их прибытию все уже было закончено.
– Слушаюсь, мой господин, – раболепно согласился Хиджам и вкрадчиво добавил: – А деньги?
– Я прилечу вместе с журналистами и рассчитаюсь с тобой и твоей командой, – зло пообещал небедный сын Аравийской пустыни.
Такие уроки Хиджам Фарух проходил не раз, и подобные контрольные работы щелкал, как белка орешки. У таких поступков было много слов-синонимов: обман, вранье, «кидалово», «подстава», «наколка» и еще десяток подобных, означавших одно и то же: весьма вероятно, что за свою опасную работу ты не получишь ни гроша. Это в лучшем случае. А в худшем – тебя, как козла отпущения и злостного террориста, сдадут со всеми потрохами полиции. И будет еще хорошо, если удастся отделаться хотя бы пожизненным заключением. Хиджам понял, даже не понял, а, скорее, почувствовал своим бандитским нутром, что на сей раз может быть именно так и что Фортуне, которая несколько последних дней так благосклонно смотрела на Хиджама, надоело пялиться в одну сторону…
– Вот тогда я и взорву сухогруз, – сомалиец отбросил робость, и оказалось, что разговаривать с хозяином на равных не так уж и сложно.
– Как? – пробулькал в трубку араб. – Как, как, как? – Омар Фаддель просто не находил слов. К такому открытому неповиновению он не привык. Впрочем, и с пиратами так тесно он общался впервые. – Что ты сказал, червь?
– Я сказал, – спокойно ответил сомалиец, совершенно проигнорировав штыковую атаку своего нового босса, – что взорву сухогруз только после того, как получу оговоренную ранее сумму. – Хиджам не стал рассказывать арабу о том, что пустить ко дну «Викторию» он сейчас просто не может, поскольку и взрывчатка, и сам телефон-взрыватель отрезаны от него.
– Через десять минут я перечислю на твой счет все деньги, – пообещал Омар Фаддель сквозь плотно сжатые зубы.
– У меня нет никакого счета, – Фарух немного растерялся от такого неожиданного поворота дела, – куда вы мне их перечислите?
– Я тебе его открою! – рявкнул вконец взбешенный араб. – Лично открою! Взрывай эту лоханку!
– Хорошо, господин, – Хиджам согласился на такие условия, – через двадцать минут «Виктория» пойдет ко дну, – пообещал он и отключился первым, не дожидаясь, когда это сделает Омар Фаддель. Пусть этот чертов араб знает, с кем имеет дело! Хиджам Фарух еще никому не давал себя провести.
– Босс, босс! – с сомалийцем пытались связаться со сторожевого судна.
– Что там у вас? – вяло поинтересовался предводитель шайки, поднеся ко рту портативный передатчик. Все основные события завязывались вокруг «Виктории», и судьба захваченного британского корабля мало интересовала Хиджама.
– На горизонте – военный корабль, – сообщили со сторожевика, – идет курсом прямо на нашу базу.
Фарух схватил бинокль. Далеко-далеко действительно маячила сине-серая точка, которая довольно быстро приближалась к пиратскому логову. И судя по габаритам, это судно было гораздо крупнее английского сторожевика.
– Черт, – выругался сомалиец и побежал в сторону машинного отделения. Надо было во что бы то ни стало взять ситуацию под свой контроль. Конечно, никому, кроме самого Хиджама, не было известно, что и взрывчатка, и пульт управления ускользнули из рук главного пирата. Правда, знали еще и подосланные журналисты, но вряд ли у них была возможность сообщить об этом кому-нибудь.
Внезапно скачущие мысли сомалийца споткнулись о слово «подосланные». Если этих «представителей Би-би-си» послали с заданием, то – кто? Скорее всего – спецслужбы какой-то страны. Вероятнее всего – Великобритании. А если это спецагенты, то вполне возможно, что у них есть и специальная аппаратура. Тот же миниатюрный радиопередатчик, который легко можно было установить в операторской камере, ведь ее не проверяли, только обыскали журналистов. Отсюда и такое скорое появление корабля…
«Осел! – обругал себя предводитель шайки головорезов. – Провели, как сопливого мальчишку! Срочно выкуривать их из трюма. И желательно – взять живыми, чтобы они передали своим начальникам, что «Виктория» снова в моих руках и намерения у меня самые серьезные».
Однако журналисты никак не хотели пускать пиратов к себе в гости. Задраенная переборка с этой стороны не открывалась, и подельники Хиджама Фаруха переминались с ноги на ногу, стоя у стальной плиты, изредка поругивая журналистов.
