Михаил Серегин - Святое дело
– Бей их! – еще пуще проорал пошатывающийся то ли стукач, то ли агент-провокатор.
– Третий эшелон, ко мне! – хрипло скомандовал Бача, и священник увидел, как быстро и дисциплинированно потекли к нему потоки 12—15-летней пацанвы, как обступили его вкруг, делая своего вождя недосягаемым ни для кого.
– Третий эшелон, в две колонны становись! – скомандовал Бача. – На погрузку на теплоход бего-ом... марш!
Бачурин встал прямо посреди двух колонн и побежал вперед, под двойным прикрытием верных ему подростков. Священник судорожно огляделся и понял, что никто на это и внимания не обращает, потому что лишь один Бача просек ситуацию и принял правильное решение. А здесь, на поляне, творился полный беспредел.
Десантура уже тащила в кусты взятых в заложники четверых мужиков в штатском, истошно вопил, отрабатывая свои тридцать сребреников, едва не казненный провокатор; парни метались, сшибаясь друг с другом, кто-то принялся тушить факелы – ни порядка, ни понимания, что на самом деле происходит.
– Всем собраться в центре поляны! – бесполезно вопил мегафон. – Руки за голову! Всем собраться...
Отец Василий еще раз огляделся и понял, что единственное верное решение – последовать за Бачей и остановить его. Потому что во всем этом бардаке только один частный предприниматель и предводитель местной молодежи Бачурин представлял реальную угрозу. Потому что в случае чего он прикроется пацанами безо всяких раздумий; уже прикрылся...
* * *Он пробежал около двух сотен метров, когда увидел, что голова колонны застопорилась, но длилось это лишь с полминуты. И только когда в хвост колонны, так же, как и он, пристроились два парня в гражданском, священник понял, что чекисты поступили очень мудро, не вступив в «полемику» с четырьмя, а то и пятью сотнями подростков, управляемых единой, не слишком дружественной и наверняка испуганной до умопомрачения силой – Бачей.
– Вы кто? – на ходу крикнул один из фээсбэшников.
– Здешний поп, – отозвался священник.
– Вы с ними? – показал рукой вперед чекист.
– Нет, их нужно остановить, – отозвался отец Василий.
Чекист на секунду задумался и кивнул головой в знак согласия.
«И на том спасибо!» – подумал священник.
Впереди показался белый силуэт огромного теплохода. Он стоял у причала, освещенный праздничными гирляндами, и ждал своих пассажиров, и вообще был, как символ всей современной российской жизни – праздничной с лица и до странности неприличной, лживой и вороватой с изнанки.
Огромная двойная колонна ткнулась головой в трап, и по команде своего любимого вождя пацаны понеслись вверх и стремительно принялись заполонять палубы, одну за другой.
– Отсекут нас! – досадливо поморщился один из чекистов. – Чего делать-то будем, Миха?!
– Придется прорываться.
Фээсбэшники пошли вдоль причала, раздвигая крепкими плечами пацанву, и священник пристроился в «кильватер», чтобы не тратить силы на преодоление колышущейся человеческой массы. И, надо сказать, шли они нормально, уверенно, и лишь у самого трапа начались проблемы.
– Этих не пускать! – яростно заорал с верхней палубы Бачурин. – Не пускать этих троих, я сказал!
Пацаны мигом перегородили чекистам путь. Но что делать дальше, они не знали.
– За борт их! – крикнул Бача. – За борт всех!
Пацаны подхватили фээсбэшников, подняли над головами и швырнули в черную волжскую воду.
«Помоги мне, Мать Пресвятая Богородица!» – взмолился отец Василий и напрягся. В свое время, еще в семинарии, его и вчетвером не могли с места сдвинуть, да и в детстве, всегда он оставался последним «хозяином горы». Пацаны поднатужились, но ничего поделать не сумели. И тогда священник удовлетворенно хмыкнул и, раздвигая эту шелупонь руками, упрямо ступил на трап.
Отец Василий пробивался вперед, как медведь сквозь стаю охотничьих лаек: кто-то хватал его за рукава, кто-то вис на ногах, но он шел и шел, время от времени поводя плечами и стряхивая с себя пацанву, цепляясь руками за перила. Где-то там, наверху, рвался ему наперерез понявший, что дело плохо, Бача, но он не успевал. И когда предводитель молодежи подбежал к трапу, священник уже стоял на палубе. Бача бросил в его сторону яростный взгляд, что-то прошептал, но кинуться не рискнул, а просто повернулся и скрылся за одной из бесчисленных закругленных дверей.
«Сдрейфил! – хмыкнул священник. – Ну что ж, раз ты ко мне не идешь, значит, я к тебе...»
* * *Он искал Бачу везде. Мимо сновали пацаны и растерянные, ничего не понимающие члены команды, и священник останавливал тех и других, расспрашивал, где Бачурин, но ни те ни другие, похоже, этого не знали. И только когда по всему теплоходу раздался трубный звук громкоговорящей связи, все стало ясно.
– Слушай меня, третий эшелон! Команду за борт! – прорычал Бача на весь теплоход.
– Не понял, – пробормотал священник. – Ты чего задумал, козел?
Он не понимал, на что Бача надеется. Без команды он дальше, чем до первой мели, не дойдет! На первой же сядет! И тут же увидел, что приказ выполняется и яростно сопротивляющиеся матросы летят через перила вниз.
– Бача, сволочь! Ты что делаешь?! – прорычал священник. – Где ты спрятался, Бача?! – И тут же понял, где. Только в одном месте был выход на громкоговорящую связь – в капитанской рубке.
Он побрел с палубы на палубу, расшвыривая попадающихся под руки пацанов и по памяти пытаясь найти эту треклятую рубку, но даже когда он ее нашел, это ничего не решило. Бача заперся изнутри.
Никакой охраны снаружи не было. Похоже было, что пацанва, прикрыв своего предводителя телами от возможных случайных пуль и сбросив команду за борт, более Бачу не интересовала.
– Бача, открой! – замолотил в дверь капитанской рубки отец Василий. – Открой, скотина!
– Иди отсюда, поп! – отозвался прямо по громкоговорящей связи Бачурин. Он прекрасно его услышал.
– Ты что делаешь, гад?! – замолотил в дверь еще сильнее отец Василий.
– На юг иду, – насмешливо откликнулся по громкоговорящей связи Бача. – К самому синему морю...
– Дурак... – пробормотал отец Василий и осел на железный коридорный пол.
Бача не мог не понимать: на Каспий его не выпустят. И застрянет он на первом же шлюзе. Если вообще до плотины дойдет. А он не дойдет. Уж чекисты об этом позаботятся.
– Чекисты? – пробормотал священник. – Стоп! А где чекисты? Почему здесь до сих пор ни одной б... нет?! Или они думают, послали двух пацанов, и все?!
Отец Василий вскочил на ноги. Не сказать, чтобы он не доверял чекистам, но облажаться может каждый, и пока они доберутся до капитанской рубки, Бача до хрена чего натворить может. И, словно в подтверждение этой мысли, пол под ним задрожал. «Винты заработали!» – охнул священник.
Он метнулся искать машинное отделение, но понял, что быстро его не найдет, а если и найдет, вряд ли проникнет внутрь. А как остановить эту махину с пассажирских палуб, он и понятия не имел. Пароход явно тронулся – отец Василий почувствовал это по едва изменившемуся ощущению тела. И тогда он потер взмокшее лицо руками и кинулся наружу – к капитанской рубке обязательно должен быть подход с палубы.
* * *Он выбежал на палубу, но нигде окна капитанской рубки не видел: вот бильярдная, вот закусочная.
«Не понял! – удивился священник. – Мы же на одном этаже!»
Постепенно пацанва притихла и разбилась на мелкие группки, стоящие по всему теплоходу, так что священнику никто не мешал. Но отыскать окно рубки он не мог. Он мысленно восстановил путь от двери рубки на палубу и вдруг понял, в чем дело. Рубка должна быть выше! Отец Василий стремительно задрал голову и увидел – точно! Вот оно, огромное, широченное окно на два с половиной метра выше уровня палубы! И как подобраться к нему, отец Василий не понимал.
– Бача, сволочь! – заорал он. – Глуши винты! Ты чего делаешь, Бача?!
Но Бача молчал.
«Ну, где эти чекисты!» – простонал поп.
И, как бы откликаясь на его призыв, с обоих бортов раздался рокот двигателей, и над водой прогремела мегафонная команда:
– Бачурин! Это подполковник ФСБ Щербаков! Глуши двигатели, Бачурин!
– Да иди ты... – откликнулся Бача.
– На что ты надеешься, Бачурин?! – снова прогремело над водой. – Ты головой подумай! У тебя же пацанами две палубы битком набиты!
Священник посмотрел на сгрудившихся у перил мальчишек. Опьянение своей подаренной Бачей взрослостью моментально покинуло всех до единого. Они осознавали, что «попали», что Бача оказался не совсем тем человеком, за кого себя выдавал, и что наступает расплата за то, чего они даже не понимали... Вот только сделать теперь они ничего не могли.
Над теплоходом с шелестом взлетела пущенная с чекистского катера ракета. А после непродолжительных переговоров с Бачей прогремел стандартный предупредительный выстрел. И тогда случилось неожиданное. Кто-то из пацанов встал на перила и сиганул в Волгу.
