Сергей Зверев - Секретный туннель
— Да вот, интересно мне, как вы с этим кренделем закорешились и как умудрились из плена сбежать…
— Да, собственно, я пока и сам не очень во всем этом разобрался. — Майор крепко затянулся, и малиновый огонек сигареты на секунду осветил его похудевшее и осунувшееся за эти дни лицо. — А сбежали… Да очень просто сбежали.
…Майор, рассеянно поигрывая ножом, продолжал греть своим телом топчан, не спуская с нового постояльца камеры внимательного взгляда. Мария тоже старалась не расслабляться и не выпускала из рук пистолета, на всякий случай прикрывая его обрывком какой-то тряпицы. А Джексон, почти не обращая внимания на вооруженных его пистолетом и ножом соседей, размеренно вышагивал по камере, время от времени поглядывая на часы, не отобранные бандитами, вероятно, по недосмотру. Пять шагов в одну сторону, пять — в другую. Уголовники такое монотонное расхаживание из угла в угол почему-то называют забавным словечком «тусоваться»…
Наконец, услышав, как за дверью Рауль переговаривается с новым часовым, наемник, выждав для верности минут десять, подошел вплотную к двери и начал разыгрывать нечто вроде моноспектакля. Правда, вместо занавеса перед его носом находилась стальная дверь, а все действо больше напоминало радиопостановку. Сценарий, видимо, только что придуманный Джексоном, мало напоминал что-либо шекспировское — скорее это было нечто очень незатейливое, рассчитанное на озабоченных прыщавых тинейджеров представление под рабочим названием «секс по домофону». Кэп старательно мычал, стонал и охал, не забывая приговаривать: «Ну, моя девочка… еще… так, так, о-оо, хорошо…» Мария, возмущенно фыркнув, с презрением отвернулась к стене, а вот Орехов, похоже, начал кое-что соображать и, по-прежнему не убирая нож, начал усаживаться на топчане поудобнее — так, чтобы в случае чего было удобно бросать оружие в цель.
— Эй! Эй, Джексон, что там у вас происходит? — Часовой за дверью, видимо, не утерпел и негромко стукнул в стальной лист прикладом. Причем в голосе бойца отчетливо слышались и горячий интерес, и досада, и неприкрытая зависть. — Ты что, девку обижаешь, а? Я вот сейчас к сеньору Алехандро сбегаю и доложу, понял? Самый умный, да?
— Ну и дурак будешь, — самодовольно хохотнул самодеятельный артист. — Как я могу ее… обижать, если у меня руки скованы, придурок? Она сама. И скажу тебе, такое вытворяет, ха-ха… Что? Правда, что ли? Ну, смотри сама… Пепито, ты знаешь, что она тут толкует? Что за несколько сигареток она и тебя порадует. Ты как, дурачок, курить еще не бросил? Но дело твое, конечно, можешь бежать к боссу… Мы-то ему скажем, что у тебя глюки, понял! И будешь ты круглый дурак…
— Она… это правда, что ли? — веря и не веря, метался за дверью часовой.
Джексон живо повернулся к Марии и, корча умоляющие рожи, обеими руками указывал на дверь и аж приседал от досады на непонятливость девушки. Наконец и она все-таки сообразила, что тут за комедия разыгрывается, торопливо шагнула к двери и приторно-игривым голоском проговорила:
— Ты что, мой сладенький, девушек не любишь, да? Фу, как нехорошо. Никто ведь не узнает — пять минут и все… Ну и черт с тобой, подавись ты своими сигаретами, жадина…
Если бы Орехову чуть раньше сказали, что обычного, нормального часового можно, как глупого ерша, поймать на такой простенький крючок, он не поверил бы. Но длительное воздержание, по-видимому, плохо влияет на дисциплину и здорово размягчает мозги, поскольку после недолгого молчания в двери тихо лязгнула задвижка, и она начала осторожно открываться. Боец, поблескивая ищущими глазками, с удивлением обнаружил, что Джексон с очень довольной рожей сидит на топчане с заведенными назад руками, а пленница бесцеремонно пристроилась у него на коленях и, глупо хихикая, вовсю нацеловывает небритую физиономию наемника.
— Ну, ты даешь, Кэп, — гнусно ухмыльнулся боец и, отбрасывая последние сомнения, поставил винтовку к стене и начал быстренько расстегивать ремень. — Эй, красотка, держи свои сигареты. Почти целая пачка, между прочим…
В полумраке камеры было не очень-то хорошо видно, как Мария соскользнула с коленей Джексона и отпрыгнула в сторону. Джексон же метнулся к застывшему от удивления и неожиданности часовому и двумя молниеносными ударами буквально вбил его в каменную стену. Третьим стал удар носком кованого ботинка в висок, после которого нарушитель устава затих навсегда.
— А теперь нам надо уходить, — подхватывая «М-16» часового, наемник снял с пояса мертвеца нож в ножнах и подсумок с запасными магазинами.
— Как ты себе это представляешь? — угрюмо произнес Орехов, без вмешательства и помощи которого Кэп прекрасно обошелся. — Я и по камере всего-то пару шагов сделать могу…
— Сеньора, в сверточке коробочка маленькая была… Дайте-ка ее сюда, — Джексон торопливо раскрыл жестяную коробку и извлек длинненькую алюминиевую капсулу и запаянный в пластик разовый шприц. — Вот, глотай сразу две таблетки. А вы, сеньора, вот этот укол ему сделайте. Это сильное обезболивающее… Ну что вы смотрите, как бараны? Тьфу, да вот, смотрите — я сам ем такую же таблетку. И вам, девушка, кстати, надо бы. Это стимулятор, его в натовском спецназе используют. Сутки ни спать, ни есть не хочется, а энергии — хоть поле паши… Да что я вам рассказываю — и сами с такими штучками наверняка знакомы. Все, ребята, время, время…
В полутемных гулких туннелях, слабо освещенных дежурными лампочками, по позднему времени не было видно ни души, что беглецов вполне устраивало. Где-то в стороне — видимо, там располагались жилые помещения — слышались невнятные голоса, мужской смех и музыка. Майор с Марией, продолжая на всякий случай изображать понурых пленников, шагали впереди, а Джексон с винтовкой в руках надеялся в полутьме сойти за конвоира.
— Черт вас подери, вы хоть чуть побыстрее можете? Здесь направо, — сквозь зубы выругался наемник, каким-то шестым чувством ощущая, что их везение может закончиться буквально в следующую секунду и тогда — всем конец, без вариантов. Вернее, варианты возможны, но предполагать они будут только две вещи: легкая или не очень смерть им достанется…
— Джексон, ты? Так босс ведь тебя… — выскочивший откуда-то со стороны казарм светловолосый парень недоуменно переводил взгляд с бывшего командира на пленников и обратно. Мария, пройдя еще пару шагов, молча остановилась. Ее примеру последовал и Орехов, со стоном обессиленно привалившийся плечом к стене.
— А ты, Старки, что — не в курсе? Да ты, я смотрю, все проспал, дружище, — довольно улыбнулся Джексон и небрежно вскинул винтовку на плечо, — Алехандро сменил гнев на милость, и теперь я снова ваш командир, так что не очень-то расслабляйся, парень. Я еще вашей крови попью… Вот, наш толстячок приказал доставить…
Куда и зачем Джексон вел пленников, Старки узнать было явно не суждено, поскольку неожиданно раздался странный металлический стук, и к ногам Марии упал выскользнувший из-за пояса пистолет. Замерла от ужаса Мария, замер и Старки, уже понимая, что происходит что-то непонятное. Бандит, не отводя взгляда от выпавшего оружия, медленно потянулся к своему пистолету, рукоятка которого торчала из пижонской наплечной кобуры. Орехов же, увидев, что обман раскрылся и сейчас может начаться пальба, чуть развернулся и почти неприметно двинул рукой — длинный нож беззвучно пробил шею Старки, почти так же беззвучно рухнувшего на камни.
— Принес тебя черт не вовремя, — пыхтя от натуги, Джексон быстро оттащил тело в темный закоулок и сердито зашипел: — Вперед, вперед, пока новый придурок в сортир не захотел…
…— А дальше была наша встреча на Эльбе, то есть у решетки, — докуривая сигарету, закончил свой рассказ майор. — Да, Вячеслав… в общем, спасибо вам с мичманом.
— Да ладно, как говорится, проехали, — вяло отмахнулся Скат и добавил: — Как я понял, вы больше этого старикана благодарить должны. Забавный мужик, не пойму я его…
— Потом разберемся, — уклончиво ответил Орехов, неожиданно для себя понимая, что пока не стоит сообщать лейтенанту о загадочных записках, прочитанных в камере подземной тюрьмы. — Нам сейчас надо бы определиться, что дальше-то делать… Субмарину вы на дно пустили, молодцы.
— Русский инженер, — подсказал Катков.
— С ним тоже без проблем: его свои же прикончили, насколько я понял. — Майор потер рукой отросшую за эти дни светлую щетину. — Что остается? База и бандиты. Их надо всех кончать, а катакомбы взрывать к чертовой маме. Только где мы столько взрывчатки возьмем? Разве что на базе запас есть… Надо этого рейнджера будет расспросить маленько.
— Базу взрывать не нужно, — из темноты неслышно появилась Мария и без особых церемоний села на палубу рядом с майором, тесно прижимаясь к его плечу. На молчаливый вопрос Орехова и Ската ответила: — Наше командование изначально решило, что база должна остаться невредимой. Такой объект на главной водной артерии страны решится ликвидировать только полный кретин. Поэтому повторяю приказ: базу не взрывать!
