Андрей Константинов - Судья (Адвокат-2)
Леня всегда соображал быстро — метнулся пулей и приволок две большие белые скатерти, в которые Сергей самолично замотал Олега. Потом Челищев, поднатужившись, взвалил спеленутое тело Званцева на плечо, донес его до «форда», загрузил в багажник, отдышался и закурил. Затем вернулся, умылся, выпил рюмку на посошок, глянул на бармена так, что Лене совсем плохо стало, сел в машину и уехал. А Леня два часа оттирал, всхлипывая и подвывая, следы крови на полу в баре, потом ойкнул, вспомнив важное, и рванулся к телефону — докладывать…
Между тем Сергей, успешно миновав пост ГАИ, въехал в Питер и по радиотелефону вызвонил на «работу» Вальтера. Николай Трофимович заявился на кладбище злой, как черт, — было около пяти утра.
— Что-то ты, Сережа, зачастил ко мне, понравилось, видать. Это дело такое, засасывает. Кого приволок-то?
Челищев, присев на корточки, отдернул край запачканной в крови скатерти и хрипло сказал:
— Олежку хоронить будем.
Вальтера удивить, а тем более испугать было очень трудно, тем не менее, когда он увидел в слабом свете фонаря, скрипевшего у часовни, вымазанное уже засохшей и побуревшей кровью лицо Званцева, побежали по хребту у Николая Трофимовича неприятные мурашки. Вальтер протянул было к телу руку, но Челищев вызверился на него, как припадочный:
— Убери грабли, Трофимыч, других обшаривать будешь! Только тронь Олежку — в ту же ямку ляжешь!
Заглянул Богомолов в глаза Челищеву и спорить не стал, пропало как-то сразу все желание. Забурел паренек, ох и забурел: совсем перестал смерти бояться — и чужой, и своей. Такие, правда, сами долго не живут, но пока их земля на себе держит, спорить с ними — а тем более один на один — могут только ненормальные, к которым Николай Трофимович себя не причислял.
— Ладно, ладно, Сереженька, не кипятись. Я все понимаю, не тупой. Похороним твоего кореша по высшему разряду. Сегодня как раз бабушку хорошую к нему подселим, старушка праведницей была, глядишь, и Олежкины грехи замолит.
Сергей взял завернутое в скатерть тело на руки и пошел по кладбищу за Вальтером. Тот привел его к пустой могиле, спрыгнул туда и быстрыми движениями лопаты за десять минут углубил ее почти на полметра. Потом вылез и отошел в сторону. Челищев осторожно опустил Олега в могилу, забрал у Вальтера лопату и присыпал неподвижный кокон землей.
— Во сколько бабку хоронить будешь?
— В одиннадцать, — Вальтеру было неприятно, что этот щегол заставил его отвечать чуть ли не подобострастно.
— Гляди, Трофимыч…
Челищев повернулся и ушел, а Вальтер, набожно перекрестившись, заспешил к себе в кабинет, к телефону. Набрав «экстренный» номер Антибиотика, Вальтер вытер пот со лба, сел на стул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На седьмом гудке Виктор Палыч снял трубку:
— Ну?
— Босс, — заторопился Вальтер, — посылку, про которую ты предупреждал, получил, правда, с небольшой задержкой. Только что запечатал в лучшем виде.
— Кто доставил? — в голосе Антибиотика, несмотря на поздний (а вернее, ранний) час, проклюнулся странный азарт.
— Черненький. Весь не в себе. Приехал, словно сдвинутый маленько, но доставил аккуратно, все в ажуре. С нервишками у него, видно, непорядок, на меня чуть было кидаться не вздумал.
— Ладно, — прервал его Виктор Палыч. — Это уже лирика. — И повесил трубку. Вальтер удовлетворенно кивнул, перекрестился и прилег на старенький диванчик покемарить перед началом нового трудового дня. С Антибиотика же на другом конце города слетел весь сон. Он бродил по огромной пустой квартире в роскошном шлафроке, что-то бормотал себе под нос, качал головой и улыбался…
Прошла неделя. Сергей вновь начал «работать». Антибиотик выказывал ему всяческое расположение, подарил даже вишневый «джип», на котором Челищев мотался по разным стрелкам и теркам. Его авторитет среди городской «братвы» прыгнул на немыслимую высоту — многие слышали о разборке с Олегом, поскольку причиной ее послужила женщина. Вокруг имени Челищева начал складываться некий романтично-героический ореол. Сам Сергей на легенды вокруг своей персоны внимания не обращал, выражение его лица было, как правило, угрюмым, и мало кто из братвы видел, как он улыбается.
Шел апрель 1993 года. Антибиотик, убедившись, что ему ничего реально не угрожает, вернулся на свое любимое место дислокации — в кабачок «У Степаныча», правда, проводил там не более трех часов в день и на всякий случай почти вдвое усилил свою охрану и службу контрнаблюдения.
Однажды Виктор Палыч вызвал к себе на обед Сергея и после трапезы за кофе сказал, хитро прищурившись:
— Ну что, Сережа, хватит тебе, я думаю, всякой ерундой заниматься, пора настоящую тему «запустить». Появилась одна тонкая работа, которая хоть и будет похожа на фокус, но с конкретными и приятными результатами.
Сергей кашлянул:
— Виктор Палыч, у меня два контракта на «Амаретто» еще до конца не отработаны — те, что через «Самоцвет» заключались, я…
— »Самоцвет» и «Амаретто» передавай спокойно Диме-Караулу — там ничего особо сложного уже не осталось, только груз встретить да долю снять. Тут особых мозгов не требуется. А у нас с тобой такая тема, что придется голову понапрягать. Но и перспективы шикарные. Помнишь, как Шаляпин пел: «Люди гибнут за металл». Мы гибнуть за него не будем, но постараемся сделать так, чтобы металла этого у нас стало много — и желательно, любимого цвета.
Антибиотик ухмыльнулся и постучал пальцем по золотой фиксе, блестевшей в левом углу его рта.
— И главное, — продолжил Виктор Палыч, подняв вверх указательный палец, — все будет практически законно. Ты же знаешь, сынок, я к криминалу отношусь отрицательно. Мы же не гопники, а деловые люди… Схема проста, как все гениальное. Ты алгебру еще не забыл?
Челищев пожал плечами:
— Ну, в общих чертах…
— Эта алгебра, считай, для начинающих. Из банка А в банк С направляется платежное поручение от одной дружественной нам чеченской фирмы — ты, Сережа ее хорошо знаешь, фирма называется «Вайнах». Помнится, Иса на тебя неплохое впечатление произвел, а?
— Серьезный мужик, — угрюмо кивнул Сергей.
— Ну и славно. Хоть поручение и идет от банка А, но деньги реально будут получены в банке С, куда из банка Б должно прийти подтверждение их наличия — соображаешь?
Челищев потер лоб пальцами:
— Я что-то слышал о такой «алгебре». Это тема с авизовками?
— Да, Сергуня, с ними, родными, — Антибиотик зажмурился, как довольный кот на солнышке. — Что такое авизовка? Тьфу, листок бумаги… Но этот листок дает нам деньги… А деньги — как сказал кто-то очень умный, «наши маленькие друзья, которые могут открыть любые двери». Соображаешь?
— Соображаю, — кивнул Челищев. — Только я ведь не факир, такие фокусы делать не умею. И даже не банкир. Кстати, а о каких банках идет речь?
Виктор Палыч дружески потрепал Сергея по плечу:
— Не скромничай. Скромность украшает только тех, у кого других украшений нет… Банк С — это хорошо тебе знакомый банк «Отечество», возглавляемый милым человеком Карлом Фридриховичем Филем. А остальные банки не так уж и важны, потому что денежки мы будем получать именно от «Отечества».
Сергей достал сигарету и, спросив разрешения, закурил. Сделав пару глубоких затяжек, он кивнул и спросил недоуменно:
— А моя-то функция какая? Антибиотик хитро прищурился и аж языком прищелкнул:
— У тебя, сынок, функция будет не только всем нам полезная, но и приятная. В банке «Отечество» работает операционисткой под счастливым номером семь хорошая девушка Лена Красильникова. Твоя задача — познакомиться с ней, подружиться и убедить ее принять нашу авизовочку.
Сергей недоверчиво усмехнулся:
— Да зачем же операционистке идти на такое — срок себе самой выписывать. Не будет она…
— Будет, еще как будет, — перебил Челищева Виктор Палыч. — Эту девушку из всех операционисток нам сам Карл Фридрихович порекомендовал. Сам он, правда, с ней никаких бесед не вел — положение не позволяет, но она почти готова… Мужа нет, дочке шесть лет, живет в коммуналке… А тут — реальная возможность за несколько недель изменить всю жизнь: получить собственный домик в Крыму, на побережье, там хорошо, ребенку — витамины опять же… Ты прикинь — из пяти миллиардов, которые должны через «Отечество» проскочить, два будут нашими, два уйдут мусорам, надзирающим за банками, а миллиард — целый миллиард — достанется нашим банковским друзьям. Естественно, девушку Лену никто обижать не собирается. В принципе всю тему можно и без нее прогнать, по более длинной цепочке, но зачем алгебру усложнять? Тогда больше народу будет в курсе, а Лена Красильникова на всю жизнь останется в коммуналке вместе с дочкой… Хорошо ли это будет? Нет, не хорошо. Старые люди, помню, всегда учили — живи и дай жить другим. В наше время, Сережа, можно украсть велосипед и все здоровье положить в тюрьме, а можно воровать вагонами и всегда быть на плаву. В России красть составы намного безопаснее, чем велосипеды. Это я тебе конкретно говорю. — И Антибиотик запил свою речь глотком красного вина.
