Максим Шахов - Убить президента
– Вы видите, что во всем этом проявляется предательство интересов родины? – строго спросил в конце Росляков. – Нарушение своего долга офицера КГБ видите?
– А без шантажа, без использования грязных методов сделать этого было нельзя? – проворчал Никитин.
– А вы бы дурака поменьше валяли со своими чиновничьими замашками, – возразил Росляков. – Я же вам сказал, что привык любыми способами и средствами добиваться выполнения задания и приказов моего начальства. К тому же у меня хороший для вас стимул для выполнения всего изложенного именно так, как я вас и попросил. С Бродней свяжитесь сами. Не удивляйтесь, что он вам долго не будет верить. В его положении!
– А как быть с похищенной женой?
– Это наша работа, все сделаем. Не волнуйтесь. Теперь о связи со мной. Я сам буду вам звонить, когда посчитаю нужным, и вы мне будете излагать ситуацию. Звонить я буду на ваш телефон и представляться псевдонимом, скажем, «Миротворец». Дальше! Не пытайтесь вычислить, откуда и кто вам звонит. Вообще не пытайтесь выйти на нас и сообщить своему начальству. Меня вы вычислите, узнаете, кто я такой, но вреда делу вы нанесете столько, что я просто боюсь себе это представить. А передо мной вам придется извиняться. При вашем же начальстве.
– Я понял, – проворчал Никитин. – Теперь я могу быть свободен?
– Можете. Вот вам машина, ключи в замке зажигания. Езжайте.
Росляков вылез из машины и кивком велел вылезать Максиму. Никитин перелез на водительское сиденье, завел мотор и, буксуя на песке, стал выруливать на дорогу. Через десять минут езды на своем «Ленд Крузере» Росляков достал телефон и набрал номер Никитина.
– Слушайте, совсем забыл предупредить, – сказал Михаил Васильевич в трубку. – Машина, на которой вы сейчас едете, наверное, уже числится в угоне. Вы бы бросили ее да пересели на такси. Или общественный транспорт. А то, знаете ли, неудобно может получиться… Ну, извините, бывает такая оперативная необходимость. Перестраховываемся…
Двое суток прошло в напряженном и плотном наблюдении за Бродней и Миненко. К большому удивлению Максима, Никитин слово сдержал, и они не ощутили за собой слежки или иного внимания КГБ. Андрей, правда, сделал ему внушение, что Василич людей видит насквозь и ему надо верить.
А потом повалила работа. Контакты Бродни, контакты Миненко, установление личностей, установление связей, отработка, отработка, отработка. Видимо, группа технической поддержки загружена была под завязку, потому часть работы Росляков взвалил и на своих помощников. Информация, предоставленная Броуни, была интересной, приоткрывала завесу над истоками опасности, но никак не освещала тактическую сторону террористов. По Чехии у американцев информации оказалось маловато. Они установили личности убитых, но их связей в арабском мире вскрыть не удалось ни ЦРУ, ни нашей внешней разведке.
Потом пришло сообщение, что некие люди целенаправленно прибыли на место побоища на поляне возле заброшенного домика станции лесничества. Трупы они забрали, но долго лазали по лесу на четвереньках, видимо, что-то или кого-то искали… В реку никто не совался, даже не смотрели в эту сторону. Номера машин установлены, личности хозяев машин установлены. Ведется работа по изучению фотографий хозяев машин и сличению их со снимками тех, кто приехал в лес.
«Хонда», спрятанная Максимом в лесу, так и осталась никем не найденной. Это радовало, хотя надеяться, что долго удастся водить преступников за нос, не стоило. Существовал ведь и здравый смыл, а он говорил, что после перестрелки, если Габаршоев и остался жив, и где-то укрылся с заложницей, то обязательно должен был дать о себе знать своим хозяевам. Кто бы они ни были. Мог им быть и Миненко, потому что удалось установить, что бизнесмен он только по амбициям. По сути, у него бизнес очень маленький, в маленьких долях и в самых разных фирмах. Не тянул он на босса, а тянул на подставное лицо, марионетку и тому подобное.
А потом Росляков во время очередного звонка услышал от Никитина, что нужная машина – «КамАЗ», с минскими номерами и, судя по накладным, движется с грузом промышленных товаров именно в Минск. Получатель – «Торговый дом Полесье».
– Значит, завтра машина будет в городе, – посмотрев на часы, заявил Росляков. – Времени у нас очень мало, потому работаем без плана, будем импровизировать в соответствии с обстановкой… Наша задача проследить за разгрузкой. Это раз. Выявить характер запрещенного груза, из-за которого грузовик не хотят досматривать на границе. Это два.
– Не «пустышку» ли тянем? – хмыкнул Демичев. – Что-то не верится, чтобы через половину России тащили взрывчатку.
– Для того чтобы знать, надо проверить до конца, – недовольным голосом ответил Росляков.
– А вам не кажется, – с сомнением в голосе сказал Максим, – что слишком много неясного?
Росляков некоторое время молча смотрел на Максима, странно подняв одну бровь. Однако говорить ничего не стал. Максима это лицедейство насторожило. Иногда его начальник умел очень странно молчать. И очень часто это имело серьезные последствия. По крайней мере, неожиданные.
На следующий день, в восемь часов вечера, когда на улице уже темнело, Максим и Михаил Васильевич сидели на крыше пятиэтажного дома, с которого хорошо просматривался закрытый двор Торгового центра. Это был типичный задний двор, где разгружались машины, где имелся огромный склад, смонтированный из бетонных плит. Каким образом тут ставят машины и как идет разгрузка, они успели понять еще вчера. Поэтому и точка, с которой велось наблюдение, выбрана была именно тут.
А еще вчера Андрей с Максимом, надев синие рабочие спецовки, нагло ввалились на территорию заднего двора, когда там не было никакого начальства. Они тащили длинную стремянку и были обвешаны инструментом. В основном электрического характера. С деловым видом зашли на склад и, приставив к стене лестницу, полезли проверять проводку и светильники, тыкая контактами тестера во все места, куда только можно. Пара рабочих склада с интересом на них поглядывала, а кладовщица вообще смотрела с подозрением, не нравились ей электрики.
Демичев с видом знатока советовал ей писать заявку, а сейчас их якобы интересует, что где-то пробивает кабель. В результате за полчаса они установили две видеокамеры, которые охватывали приличный участок склада, но главным образом от входа. Так можно было отследить, в каком месте или в каких местах складывают товар, привезенный нужным им грузовым автомобилем.
Сейчас камеры работали и послушно писали все, что на складе происходит. Сильная оптика на крыше, снабженная на всякий случай и системой ночного видения, позволяла наблюдать и за двором. «КамАЗ» загнали во двор задом еще два часа назад, но разгрузка началась только что. Коробки из машины далеко не уносили, а складывали в ближайших проходах и у стены. По крайней мере, ничего такого особенного в сторонку пока не относили и ногой под стеллажи тайком не запихивали.
Кладовщица стояла возле самой машины и отмечала что-то в толстой тетрадке. Наверное, сверяла маркировки на коробках с накладными. Рабочих собралось на разгрузку человек восемь, и работа продвигалась быстро.
– Вот, – вдруг резко сказал Росляков и прилип глазами к прибору.
– Что там, Михаил Васильевич? – нетерпеливо поинтересовался Максим.
– Коробочка… – невнятно ответил Росляков. Потом отодвинулся и показал: – Посмотри, вон ее поставили на землю чуть в стороне, продолговатая такая.
– Вижу, – отозвался Максим, встав на место Рослякова у прибора. – Картонная коробка. Вся обмотана упаковочным скотчем. Думаете, что не зря отложили?
– Думаю. И на вид она, между прочим, не очень тяжелая. На тротил или СИ-4 не тянет. Ты гляди пока, только внимательно, а я сейчас.
Росляков отошел в сторону и стал набирать Демичева. В то время пока Росляков и Алексеев торчали на крыше, Демичев еще до конца рабочего дня пробрался в здание и теперь где-то там спрятался на техническом этаже, где высился куб с двумя трубами…
– Как у тебя? – тихо спросил Росляков. – Понятно. Ты особенно не спеши, убедись, что все тихо, а как только закончится разгрузка, я сообщу. Нет, пока только какая-то вшивая коробочка весом килограммов в пять. Давай.
В задачу Андрея, как грамотного технаря, входило отключение, а точнее – блокировка сигнализации на двери, чтобы в здание могли зайти его товарищи. Никто, кроме самого Демичева, представления не имел, как это можно сделать, чтобы на пульте в милиции не сработал сигнал нарушения.
Через тридцать пять минут разгрузка закончилась. Склад был заперт, поставлен на сигнализацию. Кладовщица подхватила коробку, которая все это время стояла на земле возле нее, и скрылась в здании. Рабочие отряхивались и уходили тоже. Машина почему-то осталась во дворе. Росляков молчал и ждал. Максим тоже молчал, полагая, что все вопросы и другое проявление нетерпения будут лишними… Начальству, как говорится, виднее.
