Евгений Сухов - Слово Варяга
– Но ни в одной из этих религий не совершаются человеческие жертвоприношения!
Жрец расхохотался:
– Право, ты меня рассмешил! Человечество только тем и занимается, что одних членов общества приносит в жертву другим! Вспомни всех этих смертников, шахидов, камикадзе, убивая себя, они отнимают жизни и у других!
Чертанов приподнялся, продолжая перетирать скотч о прут. Теперь он почти сидел и хорошо мог рассмотреть маску жреца. Харя была очень старой, Михаил готов был поклясться, что сделана она была из множества скальпов. Волосы, свисавшие от самой макушки, придавали ей жутковатый вид. Чертанов пробовал пошевелить руками, до полного освобождения еще далековато, но пальцы уже слушались.
– Это религиозные фанатики, – попытался Чертанов поддержать разговор.
– А где их нет?! – воодушевленно отозвался жрец, продолжая поигрывать ножом. – В основе любого тайного общества лежит религия. Но разница в том, что в начале своего зарождения она доступна лишь избранным и только много позже – миллионам людей! То, что раньше казалось отвратительным, со временем становилось нормой. История знает немало таких примеров. Еще недавно кое-где самым достойным занятием считалась охота за головами. А в Полинезии, чтобы пройти первую ступень посвящения и стать членом тайного общества, нужно было пойти на детоубийство и стать развратником. Так что нет ничего удивительного в том, что самые грешные натуры впоследствии становились столпами общества.
– Но мы же не дикари! – воскликнул Чертанов.
– Верно, – охотно согласился жрец. – Не дикари! А потому сначала мы должны убедить в своей правоте окружающих. Тебе приходилось слышать о скопцах?
– Немного.
– Это тоже тайное общество. В XVIII веке секта скопцов была чрезвычайно популярна. В нее входили не только мужчины, но и женщины. В его рядах были даже высочайшие сановники того времени. С годами это общество так разрослось, что стало угрожать устоям государства. Скопцов преследовали, ссылали в Сибирь, в монастыри. Но у каждого скопца была колоссальная вера в свою непогрешимость, и когда такого фанатика ссылали в монастырь, то через год там все становились кастратами! Если же его отправляли на дальнее поселение, то и там все мужчины принимали скопчество. Каково? – восторженно спросил жрец. – Вот это сила убеждения! А теперь приготовься умереть!
Жрец поднял нож. В его облике не было ничего зловещего, вот только маска… А так обыкновенный костюм темно-синего цвета, из-под которого выглядывала серая однотонная рубашка. Одна пуговица расстегнута, а на шее блеснула золотая цепочка, на которой был нацеплен какой-то небольшой брелок. Всмотревшись, Чертанов увидел, что это перевернутый крест, на котором распята собака.
Страха Чертанов не почувствовал. Лишь к горлу подкатила обыкновенная тоска, что жизнь заканчивается вот так бездарно. Обидно было, что не сумел вовремя распознать опасность, и вот бесславная кончина на дощатом помосте. Чертанов с тоской подумал о том, что ему не хватило всего лишь пары минут для того, чтобы срезать скотч.
Жрец, застыв с ножом в руках, в каком-то религиозном трансе принялся негромко что-то нашептывать. Его зрачки как-то неуловимо изменились, и Чертанов осознал, что в этот самый момент будет нанесен удар. Оттолкнувшись ногами от помоста, он быстро перекатился на бок. В ту же самую секунду с коротким негромким криком жрец с силой опустил кинжал. Острое лезвие, рассекая воздух, хищно впилось в доски. Еще один кувырок, и Чертанов, больно ударившись обо что-то головой, скатился на пол. «Тебе придется еще крепко попотеть, чтобы продырявить меня!» – зло подумал Михаил. Приподняв голову, он увидел, что жрец пытается вытащить нож. Развернувшись к нему ногами, Чертанов приготовился к схватке.
– Ценю, – уважительно протянул жрец, – значит, желаешь продать свою жизнь подороже. Это еще раз убеждает меня в том, что выбор сделан правильно. Ритуальный нож обломится внутри тебя. А, следовательно, умирать ты будешь долго и мучительно. – Жрец сделал шаг в сторону Чертанова.
Михаил даже не понял, что произошло, просто в следующую секунду нож каким-то волшебным образом выскочил из крепко сжимавших его пальцев жреца и отлетел далеко в сторону. Как будто бы некая волшебная сила вырвала его. Раздался характерный щелчок, словно кто-то наступил на полый орех. Вторая пуля смачно ударилась в стену. Жрец, пригнувшись, метнулся в угол и с разбегу, не сбавляя шага, ударил ногой в закрытую дверь. Неприятно хрустнул язычок замка, откалывая от косяка огромную щепу. Распахнувшись, дверь выпустила жреца на волю.
– Живой? – услышал Чертанов знакомый голос.
Повернувшись, он увидел Варяга, спускающегося по лестнице. Следом, держась всего лишь в шаге, шли еще два человека. Ростом, сложением они напоминали самого Владислава. Видно, так и задумано. У законного вора немало врагов, и попробуй распознай его сразу в этой троице!
– Как видишь, – усмехнулся Чертанов.
– Если бы я на минуту опоздал, так мы с тобой уже больше бы не разговаривали.
Один из сопровождающих Варяга парней вытащил нож и аккуратно, стараясь не зацепить кожу, срезал скотч. Действовал он грамотно и быстро. Как будто только тем и занимался, что освобождал пленников. Так же быстро он срезал скотч и на ногах.
Чертанов, превозмогая боль, сделал первый шаг, второй… Ничего, онемение пройдет, это не на всю жизнь. Во всяком случае, это куда лучше, чем быть трупом! Теперь Чертанов мог получше осмотреть место своего заточения. Что-то среднее между склепом и камерой пыток. Весьма унылое место в качестве последнего пристанища – по углам кучи мусора, где-то назойливо капала вода. Сюда уже давно никто не заглядывал. В целом местечко было идеальным для убийства. Можно было утверждать, что сырой подвал – не худшее пристанище, чем погребальная камера в гробнице фараона. Найдут не скоро, труп за это время мумифицируется и станет превосходным препаратом для студентов-медиков.
– Как ты меня нашел?
Варяг улыбнулся:
– Не слышу радости.
– И все-таки?
– А я тебя и не терял.
– Значит, это твои люди все время шли за мной?
– Да. Думаю, они не создавали тебе неудобств.
– Выходит, это они оказались около моего дома, когда на меня напал какой-то шальной?
Улыбаясь, Варяг взглянул на парней. Лица совершенно бесстрастные, словно они не слышали разговора.
– Они. Ты не очень оскорбился, что им пришлось стрелять? Дело заводить не будешь?
– Хм… Теперь я знаю, кого следует привлечь в качестве свидетелей. Да, кстати, я хотел у тебя спросить… Да все как-то не представлялось возможным. Это случайно не тебя я видел в церкви во время шабаша?
Руки заметно опухли, и Чертанов старательно массировал кисти.
– А-а, заметил, значит. Я это был!
– Благодарю.
– Чего уж там, – отмахнулся Варяг. – Нальешь как-нибудь стакан и считай, что мы в расчете.
– Тогда уж два, – серьезно сказал Михаил.
– А два-то за что? – удивился Владислав.
– Ты же меня два раза спас.
– Ах вот оно что… Принимается!
– Жаль, что не удалось до этого типа добраться. Мне бы хотелось поговорить с ним пообстоятельнее.
– Больно он прыткий. Придется немного обождать.
– Кстати, ты можешь сказать, как я оказался здесь?
– Когда ты зашел во двор, мои ребята остались стоять на улице. Двор-то не проходной! Рассчитывали, что ты сразу выйдешь. А ты куда-то запропастился, заглянули сюда и увидели, что два каких-то типа волокут тебя в подъезд. Брякнули мне на трубу, я дал «добро». Не учли, к сожалению, что там имеется второй выход, а так бы и его перекрыли. Один остался снаружи, его сразу убрали! А вот второго пришлось поискать.
– Хорошо, что удачно.
– Это уж точно.
В подвале несло плесенью, запах был плотным, застоялым. Забившись в носоглотку, он удушливым комом перекрывал дыхание. Следовало проветриться.
– Где же второй?
– Уложили наверху под лестницей.
– Мне показалось, что он был в маске.
– Темная вязаная шапочка.
– Пойдем посмотрим, – предложил Чертанов.
Поднявшись по лестнице, вышли в затемненный подъезд. Лежавшего человека Чертанов увидел сразу. Может, потому, что был готов к этому. В потемках его можно было бы запросто принять за куль тряпья, брошенного за ненадобностью. И, только всмотревшись, можно было распознать размазанный темнотой силуэт человека.
– Крепко вы его приласкали, – сказал Чертанов, разглядывая рану на лбу.
Стоявший рядом с Варягом телохранитель со светлыми волосами сдержанно заметил:
– Если бы мы не приласкали его, то он приласкал бы вас.
Голос у парня был совершенно спокойный, даже равнодушный. А ведь не собаку же пришлось пристрелить, а человека. Чертанов с интересом посмотрел на парня. Молод. Точнее, не более двадцати пяти лет. Но по той уравновешенности, что просматривалась в каждом его движении, чувствовалось, что за его плечами немалый опыт. Движения размеренные, точные. Парень из тех людей, что предпочитают действовать, а не рассуждать. Действует исключительно на рефлексах.
