Сергей Зверев - Топить их всех!
Не оставляли без присмотра иностранцев и на улице. Машины наружного наблюдения сменяли регулярно, чтобы не примелькаться. Правда, соглядатаи оставались прежними. Но глава МВД Набука Вабанда, в чьем ведомстве находилось управление охраны высших лиц страны, справедливо рассудил, что для араба все темнокожие на одно лицо. Неприметный старенький «Пежо» обогнул притормозивший у тротуара джип. Ливиец уже выбрался из машины.
– Сворачивай и стой, – прошамкал с набитым ртом тучный соглядатай своему худощавому напарнику.
«Пежо» тут же вильнул за угол. Тучный «топтун» быстро покинул машину. Ливиец тем временем уже успел угостить уличного торговца сигаретой и завел с ним разговор.
– Как тут у вас вообще живется?
Торговец насторожился, подобные беседы с иностранцами в стране не поощрялись.
– По-всякому, – воровато оглядываясь, проговорил он на плохом английском. – А что?
– Всякое в мире о вашей стране говорят. Вот, приехал с женой по делам, смотрим, хотим понять, что – правда, а что – ложь.
Торговец, заметив слоняющегося поблизости тучного «топтуна», безошибочно определил его профессию. В столице на центральных улицах разрешалось торговать только тем, кто регулярно стучал в спецслужбы.
– Вы же сами видите, – расплылся в улыбке торговец, – город чистый, порядок повсюду.
– Да, и девушки самые красивые во всей Африке, – фразой из официальной пропаганды дал подсказку ливиец.
– Главное, у нас порядок и стабильность. Я не боюсь своих детей на улицу выпускать. А все благодаря нашему президенту, – топорно пиарил Азариаса Лулу торговец. – У нас хоть днем, хоть ночью можно смело ходить по городу, не то что в соседних странах.
Даже тучного передернуло, он незаметно пригрозил болтуну кулаком, мол, надо тоньше обходиться. Но чего можно было ожидать от торговца-стукача.
Ливиец не перебивал, слушал внимательно, на прощанье купил местный сувенир – вырезанную из черного дерева мужскую голову на кожаном ремешке, подозрительно напоминающую всенародно избранного, и вернулся в машину.
Автомобиль наружного наблюдения плавно покатил за ливийцами. Тучный подкручивал ручку подстройки. Микрофонную пушку-сканер, замаскированную под зонтик, направил на заднее стекло джипа. Черный – под цвет кожи – наушник торчал из уха.
– Ну что? – поинтересовался худощавый напарник.
– Болтают. Вроде все им тут нравится. Правда, говорят, что народ живет бедно, но это, мол, для Африки вообще характерно.
– Конечно, характерно. Нам хоть и платят, но разве ж это деньги? Второй год зубы вставить не могу.
Через полчаса «наружка» сменила машину. За это время ливийцы успели заглянуть в аптеку и поинтересоваться ценой на презервативы и аспирин, купили местную прессу и устроились в открытом кафе, обсуждая прочитанное. Их интересовало многое, куда больше, чем обычных туристов. О своем бизнесе они даже не вспоминали.
Когда официант явился на кухню с записанным в блокнотике заказом ливийцев, там его уже поджидал тучный. «Топтун» тут же сверкнул краснокожим удостоверением, притянул официанта к себе за воротник не слишком свежей рубашки:
– Если ты вздумаешь их обсчитать…
Продолжения не требовалось, если говорил человек из службы охраны Азариаса Лулу, то возражений не поступало.
– Что заказали? – Блокнотик перекочевал в пухлые пальцы с удивительно нежно-розовыми ногтями. – Покажи, какая у вас пицца?
Осмотр и дегустация заставили тучного поморщиться.
– Если ты принесешь им эту дрянь…
– У нас другой нет, – умоляюще просипел официант, – и кофе тоже. – Он указал взглядом на кастрюлю. – Варим на несколько часов вперед.
– Значит, так, – грозно промолвил сотрудник самой страшной спецслужбы в стране, – бежишь в итальянскую пиццерию и приносишь оттуда. Кофе не забудь.
– Там пицца стоит… – официант осекся и вылетел через черный ход.
Не прошло и пяти минут, как он уже вернулся с купленными на свои последние деньги пиццой и с кофе в термосе.
– И смотри, приветливо улыбайся. – Тучный упаковал пиццу, выпеченную в кафе и им же самим забракованную, и неторопливо вышел на улицу.
Обслуживанием ливийцы остались довольны, особенно впечатлили их низкие цены.
– Такой кофе в Риме стоит пять евро. А у вас – всего пятьдесят центов. – Мужчина блеснул рубином и спрятал сдачу в портмоне. – А это вам, за хорошую работу, – подвинул он к официанту купюру.
Тот отшатнулся от денег, словно от раскаленного железа.
– Что вы, у нас в стране не принято давать чаевые. Я зарабатываю достаточно, чтобы содержать свою семью.
Ливиец покрутил деньги в пальцах.
– Я настаиваю.
– Нет, и еще раз нет. – Официант, как ни старался скрыть во взгляде сожаление, ему это не удалось, правда, и денег он не взял.
– Чудесная страна, – покачала головой щуплая супруга. – Я забыла закрыть джип, он простоял на улице всю ночь, и ничего из него не пропало. У нас в Ливии такое вообразить себе невозможно.
Пара уже стола у джипа. Карманный воришка с тоской во взгляде посматривал на небрежно засунутый в задний карман брюк ливийца бумажник. Вытащить его – проще простого. Но полицейский, отвечающий за правопорядок в районе, накануне предупредил всех воришек, чтобы не смели приближаться к ливийской паре.
– Кажется, мы собрали достаточно отзывов для отчета, – произнес по-итальянски ливиец.
– Даже больше, чем следовало, – отозвалась супруга. – Осталось только собрать информацию о положении заключенных в тюрьмах. Это будет сложнее сделать.
Сотрудники «прослушки» переглянулись. Тучный уминал дармовую пиццу, худощавый нервно произнес:
– Все. Проговорились. Они – точно международные инспектора. Выходи на связь, докладывай министру.
Тучный еще торопливо прожевывал пиццу, а его пальцы уже жали кнопки рации, меняя частоту.
– Леопард, Леопард… – принялся вызывать он замогильным голосом, – я – Носорог. Докладываю…
* * *Солнце еще только склонялось к западу, еще не покинула столицу тропическая дневная жара. Над пыльным асфальтом улиц клубилось марево. Но ни жара, ни крики городских торговцев, ни лай бездомных собак и кошачье завывание не проникали в резиденцию диктатора сквозь пуленепробиваемые стеклопакеты. Азариас Лулу, счастливый и гордый, сидел развалившись в кресле. Кондиционеры струили прохладу. Личный визажист готовил его к записи еженедельного обращения к нации.
Штатным спичрайтерам всенародно избранный не доверял, он полагался на интуицию. Тезисы обращения, распечатанные огромными буквами на картонных карточках, карточным веером рассыпались по столу. Азариасу достаточно было глянуть на них, а уж потом он развивал тему, сыпал народными словечками и пословицами, незатейливыми сравнениями. Обращения пользовались неизменным успехом среди простого народа. Президент представал на экране в образе человека от сохи, знающего цену и поту и слезам. Он и сам умел, если надо, всплакнуть перед камерой скупой мужской слезой.
Визажист расческой укладывал кучерявые волосы, то и дело сбрызгивая их матовым лаком. На блестящие от жира щеки и нос президента наносил специальную темную пудру-грим, чтобы не бликовали в свете софитов. Камера с закрытой крышкой объектива уже высилась на штативе. На чехле гордо серебрилась надпись «За Африку!».
На отдельном столике лежали доставленные в резиденцию министром военно-морских сил обломок спасательного круга и помятый мокрый порножурнал. Диктатор разделял выводы своего министра. Сомнений не оставалось – потоплена подлодка соседнего государства, незаконно проникшая в территориальные воды. Что она там делала или собиралась делать – это уже другой вопрос. Хотелось верить, что если и были на ее борту диверсанты, то теперь они уже кормят рыб на дне океана. Врагов у президента хватало, в том числе и среди соседей. Главное – подлодка не принадлежала России, чего больше всего опасался Его Высокопревосходительство. Значит, русские и впрямь ничего не предприняли для спасения своих моряков.
Визажист наводил последние штрихи – тоненькой кисточкой обводил губы диктатору, чтобы придать им больший объем и национальный колорит.
В комнату проскользнул помощник.
– Ваше Высокопревосходительство, прибыл министр внутренних дел, – сказал он и вопросительно глянул на телекамеру.
– Проси, запись отложим. – Азариас Лулу поднялся, сбросил халат на руки визажисту и подставил руки, чтобы на него надели пиджак.
Набука Вабанда прямо светился от счастья. Он вручил президенту кожаную папку с бумагами.
– Я взял на себя смелость… – начал он, – они точно из ОАЕ. Взгляните сами.
Азариас Лулу полистал распечатки разговоров ливийской пары. Все реплики, свидетельствующие или намекающие на то, что мужчина и женщина – международные проверяющие, были аккуратно отчерчены маркером.
– И что они собираются делать дальше? – поинтересовался диктатор.
