Сергей Зверев - Батяня. Комбату лишнего не надо
– …не могу подняться, – уже почти смирился со своей участью Батяня, – переохлаждение. Странно, как ты еще держишься? Только не зови их на помощь, – бормотал он. – Зачем? Задание мы провалили. Надо было сразу пристрелить вице-адмирала. – Лавров обхватил себя руками. – Все зря… зря…
Майор замолчал. Збруев, хоть и сам еле мог пошевелиться, щелкнул зажигалкой. На мгновение огонек выхватил из темноты блаженную улыбку на лице Лаврова. Майор в этот момент уже не чувствовал холода, тепло разливалось по телу, угасающее сознание уносило его куда-то далеко в воспоминания. Зажигалка выпала из непослушных пальцев капитана, он попытался нашарить ее среди звеневших кубиков льда, но уже не чувствовал рук.
Минут через двадцать загремел засов, заскрипели петли. В холодильном отсеке вспыхнул свет. Лейтенант Магвайер вошел внутрь вслед за четырьмя морпехами. Збруев тяжело открыл глаза, его посиневшие губы чуть шевельнулись, но он так и не смог произнести ни одного слова. Один из морпехов склонился над майором, приложил палец к артерии на шее.
– Жив.
– Вытаскивайте их, – неохотно приказал Магвайер.
Глава 8
Первое, что почувствовал Гусовский, когда пришел в себя, это страшную головную боль. Кровь пульсировала в висках. Он не сразу припомнил, как его зовут, кто он такой. Но старый морской волк безошибочно определил, что находится на корабле. Качка была небольшой, но с частой амплитудой, значит и корабль – небольшого водоизмещения. Двигатель молчал. Значит, бросили якорь.
Василий Игнатьевич не спешил открывать глаза, шевелиться. Чутье подсказывало ему, что нужно сперва вернуться к реальному восприятию мира. Тем более, он ощущал, что рядом еще кто-то есть. Вскоре вернулись воспоминания. Изнуряющее блуждание с захватившими его русскими десантниками. «Хаммер», прыгающий на лесной дороге. А дальше все обрывалось, как будто кто-то выключил тумблер памяти.
«Я у своих? – подумал вице-адмирал. – Хотя, кого можно считать в моем положении "своими"? В любом случае, у меня уже нет сил сопротивляться».
Он осторожно приоткрыл глаза и теперь смотрел перед собой сквозь узкие щелочки приопущенных век. Пластиковые панели потолка, на них переливающийся отраженный свет воды. Замершие лопасти вентилятора. Гусовский чуть скосил глаза. У двери на стуле восседал морской пехотинец.
«Значит, американцы. Могло быть и хуже».
Василий Игнатьевич напрягся и сел на кровати.
– Где я? – Вопрос прозвучал хрипло, Гусовский даже не узнал своего голоса.
Морпех не ответил, поднялся, выглянул за дверь и что-то тихо произнес. Что именно, вице-адмирал не расслышал.
«Ничего, сейчас все прояснится».
Солнце позолотило верхушки волн. Но даже ему не удалось уничтожить стальной отлив воды Вест-фьорда. Сейнер под эстонским флагом мирно покачивался на рейде. На борту оставалось лишь несколько человек команды – минимум, необходимый для поддержания жизнеобеспечения судна. Однако «гостей» на сейнере было больше, чем отправившихся на берег членов команды. Капитан беспрекословно уступил им свою каюту. Возле нее на палубе постоянно дежурили двое американских морпехов, еще двое находились внутри.
Лейтенант Магвайер расположился на корме в обществе агента Бриджес, двое мордоворотов в штатском маячили неподалеку. Вроде, они и не прислушивались к тихому разговору, их лица ничего, кроме безразличия, не выражали. Но Уитни прекрасно понимала, что их интересует каждое слово.
– Я отмечу в отчете ваши заслуги, – Бриджес смотрела не на лейтенанта, а вдаль, на резко прочерченную линию горизонта, – вам удалось захватить вице-адмирала живым. Признаюсь, я сомневалась в успехе.
– Мне даже удалось выполнить ваше пожелание. Захватить живыми русских десантников. Врач приводит их в чувство. Честно говоря, после того, что они сделали с моими людьми, я бы не стал доставать их из холодильника. Но ваша просьба, мэм…
– Это еще придется доказать, что они русские десантники. У них новозеландские паспорта. Уверена, русские дипломаты будут отпираться до последнего, утверждая, что не имеют никакого отношения к двум бывшим соотечественникам, отправившимся порыбачить в Норвегию, – Бриджес усмехнулась. – Если, конечно, с нашей стороны последует запрос.
– Моя миссия почти окончена, – Магвайер провел ладонью по слипающимся от усталости глазам, – рад был помочь вам. Прошу прощения за резкость, иногда мне не удавалось сдержаться. Да, пейджер, найденный у одного из десантников, дал какие-нибудь подсказки?
– Почему это вас так волнует? – мулатка сузила глаза.
– Им помогал кто-то из нашего окружения. Неуютно, если знаешь, что тебе могут «выстрелить в спину». Чем быстрее выяснится, кто работает на русских, тем лучше.
Бриджес покачала головой:
– Все записи на пейджере стерты. Сообщения передавали на него через компьютер с помощью виртуального телефона. На то, чтобы определить реального отправителя, техникам понадобится время. Но даже и тогда вам вряд ли удастся узнать имя русского агента. Скорее всего, он останется служить в Нарвике в прежней должности. Его просто перевербуют.
– Мэм, он пришел в себя, – доложил Бриджес один из морпехов и застыл, ожидая дальнейших распоряжений.
– Что-нибудь говорил?
– Сказал, что ему нужно видеть «главного».
Агент усмехнулась.
– Лейтенант, предлагаю составить мне компанию при беседе с нашим гостем. Русские почему-то не воспринимают женщин всерьез, даже оказавшись в критическом положении. Ваш грозный и мужественный вид послужит солидной поддержкой.
Двое мордоворотов, присланные в помощь Уитни, двинулись к каюте капитана вслед за ними, хотя агент даже не приглашала их.
Гусовский уже сидел у стола, редкие волосы успел пригладить ладонью. Он недружелюбно глянул на Магвайера и чуть более тепло на Бриджес, но говорить не спешил, ждал, что скажут ему.
– Рада видеть вас. – Уитни присела на край стула.
Лейтенант и мордовороты в штатском остались стоять.
– Вы задали нам много лишней работы. Намучались сами. Из-за вашего упрямства погибли люди, – тоном школьной учительницы, втолковывающей несознательному ученику, начала Бриджес.
– Всегда есть смысл попробовать улучшить свои шансы. – Гусовский пытался выглядеть бодрым и решительным, но получалось плохо, голос слегка вибрировал, руки дрожали. – Если кое что мне и удалось, то в этом виноват непрофессионализм ваших людей. – И Василий Игнатьевич пристально посмотрел на Магвайера.
– Интересы дела превыше всего. Мы готовы забыть обо всем, что случилось, и продолжить переговоры «с чистого листа». Наши условия прежние.
– Я вам не верю, – спокойно парировал вице-адмирал.
Бриджес развела руками.
– Ваше право. Но запомните, на этот раз бежать вам не удастся. Я не тороплю с ответами на интересующие нас вопросы. Сперва вы должны прийти в норму. Психическую и физическую. Собраться с мыслями. Время для этого есть. Большинство ваших знаний не устарело и не устареет в ближайшее время. У русских просто не найдется средств что-то изменить.
Василий Игнатьевич скупо улыбнулся:
– Русские не оставят меня в покое. Вы уже могли в этом убедиться. Предателям никогда не прощают. Рано или поздно они меня найдут.
– Обещаю вам, что скоро это не случится. Скорее всего – никогда. И мы, и вы своим поведением дали столько оснований подозревать, что вы погибли… На поиски мертвецов не принято тратить время и средства.
– Давайте ваши вопросы. В прошлый раз я даже толком не прочитал их, – смирился со своей участью вице-адмирал, но тут же добавил: – Отвечать на них я буду выборочно, и за каждый ответ вам придется давать определенные гарантии, идти на уступки. Движение будет встречным.
– Сделаю все возможное, – расплывчато пообещала агент Бриджес.
– Я устал и хотел бы отдохнуть, – заявил Гусовский.
– А вот длительного отдыха не обещаю.
* * *
Серебристый диск солнца чуть виднелся сквозь размазанные по небу облака. Низкие рваные волны катились по Норвежскому морю. От края до края простиралась водная стихия. Ни силуэта корабля, ни самолета в небе. Мир выглядел, как и сто, и тысячи лет тому назад. Но человек освоил не только надводное пространство, в морских глубинах он тоже обозначил свое присутствие. Среди пенистых гребней возник перископ. Его объективы, неторопливо поворачиваясь, обследовали горизонт. Забурлила, расступаясь, вода, и на поверхность, покачиваясь, всплыла небольшая подлодка. Еще пенилась, стекая, вода с двуглавого орла на рубке, а уже с металлическим лязгом открылся люк, тут же заработала вентиляционная установка, прогоняющая свежий воздух по всем уголкам субмарины. Застучал, подзаряжая аккумуляторы, дизель.
Командир поднялся на мостик, припал к окулярам бинокля – с высоты он мог видеть дальше, чем через перископ. Вот уже вторую неделю подлодка несла боевое дежурство в Норвежском море.
