Михаил Серегин - Контрольная молитва
Ответа не было.
По большому счету не так уж и важно было знать, кто именно подослал к нему сегодняшнего прихожанина. Ясно, что этот человек искренне считает священника тайным агентом какой-либо из спецслужб и так же искренне не верит в то, что исповедь действительно остается тайной, что бы ни случилось. Иначе он избрал бы иной путь.
Отец Василий прошел до дороги, ведущей в Дубки, свернул на бегущую параллельно дороге тропинку, углубился в рощу и шел до тех пор, пока перед ним не открылась парфеновская стройка. Именно здесь шла охота на водителя Толяна и его плечевую подругу Ленку. Именно здесь он сам встретился с Парфеном впервые и сразу же получил от него жесткое предупреждение: «Не стой под стрелой, святой отец! Ты понял?» И именно здесь, где-то в тайнике, хранились тысячи доз смерти. Знать об этом и ничего не предпринять было нестерпимо.
Если бы не тайна исповеди, он давно бы плюнул на свою личную неприязнь к Сергею Сергеевичу и уже сидел бы в ФСБ и писал заявление обо всем, что услышал от прихожанина. Но он не мог нарушить тайну, свято соблюдавшуюся христианством все две тысячи лет своего существования, он не мог посягнуть на основы того, во что верил всей душой. Ибо как повернешь грешника лицом к Богу, как заставишь верить в справедливость суда Божьего, если горделиво и безжалостно выставишь его грехи перед судом людским?
Некоторое время он постоял в буйных зарослях бузины, наблюдая, как споро идет строительство, а потом покачал головой и повернул назад.
Тем же вечером ему позвонили из Москвы.
– Отец Василий? – пророкотал в трубку знакомый бас.
– Колька? – не мог поверить своим ушам священник. – Неужели это ты?
– Точно, – удовлетворенно пророкотала трубка.
С Колькой они познакомились в семинарии. Николай вырос в потомственной семье священнослужителей. И отец его, и два брата отца, и дед, и прадед были священниками. А теперь и Колька, а ныне отец Виталий, продолжил традицию и стал священником уже в четвертом поколении.
Был Колька невероятно талантлив и, кроме отличной памяти, позволявшей усваивать огромные тексты с первого прочтения, обладал еще и великолепным бархатистым басом, сразу выделившим его из всего курса. Наставники не могли нарадоваться такому семинаристу, и он с легкостью оправдывал все их ожидания. Понятное дело, что с такими данными отцу Виталию предложили работу в Первопрестольной, и уже через год совсем еще молодой выпускник семинарии оказался в патриархии.
Не сказать, чтобы он был так уж доволен своей работой. В патриархии большинство его талантов так и оставалось невостребованным, отчего деятельный отец Виталий нет-нет да и впадал в тяжкий грех уныния.
– Буду краток, отче! – прогремел голос однокашника, и отец Василий даже представил, как он в этот момент улыбается. – Дошел до столицы слух, что ты не своим делом занялся!
«Господи! Что это? Откуда?! – ужаснулся отец Василий. – Неужели они знают эту историю с Козелковым?» Ему все равно пришлось бы об этом исповедоваться своему духовному отцу, но все произошло слишком внезапно, и он не был готов отвечать на этот вопрос прямо сейчас.
– Поясни, – тихо попросил отец Василий.
– Поясняю: дошла до патриархии телега, что ты преподаешь мальцам боевые искусства. И как нам это понимать?
Отец Василий облегченно выдохнул.
– Не преподаю я ничего. Просто секцию помог организовать. Ну, правда, показал пару приемов, честно признаюсь, не выдержал, а систематически нет, не занимаюсь.
– Это ты будешь ревизору объяснять, – засмеялся отец Виталий. Ему почему-то было весело.
– А что ты ржешь?! – возмутился отец Василий. – Лично я ничего смешного в ревизии не вижу!
– Прости, друг! – еще громче засмеялся отец Виталий. – Просто я представил себе твою физиономию! Ха-ха-ха! – он уже не мог удержаться от хохота.
Отец Василий вдруг понял, как нелепо выглядит в глазах своего друга, и улыбнулся. Им там, в Москве, и впрямь все его заботы и тревоги могли показаться смешными.
– В общем, я тебя предупредил, – кончил смеяться отец Виталий и перешел на нормальные сплетни. Кто где работает, да о чем болтают в высших церковных кругах.
Главная новость была пренеприятной. Ревизии отец Василий не боялся. За бухгалтерскую часть он был абсолютно спокоен, а все принятые на себя обязательства выполнял исправно – и с «Теплосетями» вопрос утряс, и с энергетиками… Но вот донос насчет секции самбо его встревожил. Трудно было поверить, что кому-то всерьез могла помешать маленькая спортивная секция, а иного объяснения просто не было. Вряд ли было похоже на то, что стуканувший в Москву неведомый «доброжелатель» искренне озабочен духовным обликом священника.
Отец Василий не знал, что и делать. Ясный и правильный мир, который он с таким энтузиазмом выстраивал всю последнюю неделю, дал трещину. Смятение, в которое он погрузился, не позволяло нормально оценить ситуацию, и он думал то об этой странной исповеди, то о предстоящей ревизии, то о тайных недругах его детища – спортивной секции. Все свалилось на него сразу, не оставляя времени ни на раздумья, ни на тщательную подготовку.
– Что-то не так? – сразу насторожилась Ольга.
– Ревизия, – пожал плечами отец Василий.
– Но у тебя же все нормально? Правда?
– Конечно, родная, – кивнул он и тоскливо глянул в окно. – Знаешь, схожу-ка я к Анзору, посижу, подумаю.
– Не поздновато? – вздохнула жена. – Завтра ведь, как всегда, в пять утра вставать.
– Не могу дома сидеть. Если хочешь, пошли со мной.
– Мне еще постирушку надо закончить, – шмыгнула носом Ольга. – Только ты не задерживайся, хорошо?
Отец Василий посмотрел Ольге в глаза и подумал, что столько веры в него он не встречал никогда. Ни один человек на свете не смотрел на него так.
– Конечно, Олюшка.
В шашлычной Анзора сидели несколько шоферов. Женька, ездивший на огромном импортном рефрижераторе, Толян, два вологодца, легко узнаваемые по характерному, ни на что не похожему говору, какие-то южане…
– Батюшка! – обрадовалась Вера. – Проходите, садитесь. Шашлычку?
– Пожалуй, – согласился священник. – Пиво есть?
– Как вы любите, баварское. Свежайшее, два часа назад привезли!
Отец Василий улыбнулся. Свежайшего пива здесь в принципе быть не могло. Анзор был жадноват и всегда брал только такой товар, срок годности которого или истек, или истечет вот-вот, и то, что пиво привезли два часа назад, ничего, собственно, не означало.
– Давай, неси свое свежайшее.
Вера вприпрыжку ускакала к ларьку, а отец Василий, оглядев столики, прошел и сел рядом с Толяном.
– Как работа? – поинтересовался он.
– Какая там работа? – махнул рукой Толян. – Хорошо еще, если хоть один рейс в сутки сделаю, только на бензин да на прокорм и хватает. Зубы вставить и то не на что.
Мимо шашлычной проехала шикарная тачка, резко затормозив метрах в пятнадцати от тента. Головы мужиков как по команде проводили машину – уж очень была она хороша.
– Кому все, а кому ничего, – усмехнулся Толян и вдруг приподнялся из-за стола. – Ну-ка погоди, батюшка.
Священник перехватил взгляд шофера – тот смотрел на три фигуры, вышедшие из машины. Даже в наступивших сумерках отчетливо различалась эта самоуверенная, танцующая походка крутых парней.
– А я вас знаю, – прошептал Толян и метнулся к своему оставленному на задах шашлычной грузовику.
Священник встревожился. В воздухе запахло разборкой. Он приподнялся вслед и замер – Толян уже захлопнул дверцу и бежал навстречу мужикам с монтировкой наперевес.
– Толян! – заорал священник. – Не надо!
Он все понял. Судя по всему, это были те самые парни, что выбили шоферу зубы три недели назад. И священник совершенно не хотел, чтобы этот неплохой, в общем, мужик ввязывался в кровавое, караемое Уголовным кодексом дело.
– Стой, Толян! – кинулся он вслед. – Не надо!!!
Но было поздно.
Крутые, упакованные парни не могли и мысли допустить, что какой-то водила кинется на них в одиночку. Тем более что они его вряд ли даже запомнили – мало ли кого приходилось им «учить» в последнее время… Но он кинулся.
Самого первого Толян ударил монтировкой прямо по голове. Парень повалился наземь и бесчувственным бревном покатился по насыпи вниз.
– Толян, не надо! – бежал за шофером священник.
Второй успел уклониться, и удар монтировки пришелся по плечу. Парень охнул и осел на колени. Толян схватил его за ворот и отправил вниз по насыпи, вслед за первым.
Третий сунул руку в карман, но едва он вытащил пистолет, как Толян саданул его монтировкой по кисти.
– Ой, бля!!! – заревел парень, но тут же получил второй удар и последовал за остальными.
– Что ты делаешь?! Остановись! – умолял священник, но в Толяна словно бес вселился. Он вприпрыжку мчался за парнями и бил, бил и бил их – по спинам, по рукам, которыми они пытались прикрыть свои головы, а затем и по головам.
