Анатолий Гончар - Черновая работа
— Я ранен! — кричал рядовой Коськин, его крик стеганул по нервам не хуже электрического разряда. Андрей добил магазин в лежащего за кустами и тянущегося к автомату «чеха» и кинулся на помощь раненому. Подоспевшие бойцы из группы Гордеева заканчивали зачистку базы. Выстрелы начали постепенно стихать.
— Царьков, бинт, живо! — крикнул лейтенант, ища глазами раненого пулемётчика. Тот лежал неподалеку от открытой настежь двери блиндажа, и его лицо было буквально всё залито кровью. Андрей кинулся в его сторону.
«Двухсотый» — мелькнула ужасающая мысль, но Коськин, застонав, пошевелился и, разбрызгивая по сторонам кровь, сел. У Соколова слегка отлегло на сердце. Он опустился на колени и увидел, что пуля, попав в бойца, пробила нижнюю челюсть и вышла в районе шеи, не задев артерии. Царьков, плюхнувшись рядом, разорвал упаковку ИПП и начал бинтовать раненому лицо, а Андрей, не раздумывая, сделал пулеметчику укол обезболивающего. Затем, отбросив шприц в сторону, выпрямился во весь рост и осмотрел место закончившегося боя. Слава богу, кроме раненого пулемётчика других потерь не было. Меж тем трупы противника валялись повсюду.
Неся на плече полдесятка автоматных стволов, в направлении Соколова шел усталый, но довольно улыбающийся Гордеев. Подойдя к лейтенанту, он увидел лежавшего на земле и тихо стонущего Коськина. Его улыбка погасла.
— Ещё раненые есть?
— Нет, — Андрей отрицательно покачал головой.
— Нормально, — облегченно вздохнул Гордеев и, посмотрев вокруг, продолжил, — Андрей, надо всё тут досмотреть и по-быстрому уходить, мало ли что… Да и с раненым… Чем быстрее его вынесем — тем лучше.
Андрей утвердительно кивнул. Задерживаться здесь не имело смысла.
— Вадим, — попросил Соколов, — назначь бойцов, пусть всё досмотрят, а я пойду осмотрюсь.
Гордеев кивнул, а Андрей, по-прежнему сжимая автомат обеими руками, неторопливо шагнул вперёд. Сделав пару шагов в направлении ручья, он заметил какое-то движение в глубине окопа и, отвлекшись на него, не заметил затаившегося в кустарнике Вольфа.
Фигура офицера мелькнула в пяти шагах от поднимающего оружие немца. В том, что это именно офицер, Краузе не сомневался. С трудом удерживая оружие, он попытался прицелиться. Мушка прыгала и всё никак не желала хотя бы на мгновение замереть на цели…
— Андрей, слева! — предостерегающий крик Гордеева заставил Соколова машинально, одним прыжком, уйти вправо. А в следующее мгновение Андрей уже развернулся лицом к противнику, его АК полыхнул длинной громыхающей очередью. Первая же пуля отбросила автомат противника в сторону, последующие впились в тело наёмника десятком смертоносных жал. Бандит закричал. Тонко, пронзительно, так как кричит раненный, обречённый на смерть заяц. Но даже на это у Вольфа уже не было воли. Его крик оборвался. «Жить, жить, жить, я хочу жить», — мысленно повторял немец, загребая ослабевшими руками опавшую листву, царапая землю ногтями в попытке доползти до, как ему казалось, спасительного окопа. Его разум угасал. Где-то на задворках сознания уже мелькали страшные тени людей, умерших по его воле и хотению. — Господи, пощади! — с последним усилием немец дотянулся рукой до тонкого ствола молодого деревца, но сил сдвинуть свое пробитое пулями тело уже не было. Тени в его мысленном взоре приблизились, выпученные глаза смотрели вперёд, но видели лишь бездну. Сердце Вольфа сжало тисками страха, и не в силах одолеть опутавшего его ужаса оно остановилось. Голова немца ткнулась во влажную почву, из раскрытого в крике рта медленно стекла тонкая струйка крови, а вытянутая вперёд рука так и застыла, сжимая пальцами тонкий ствол деревца.
— Вот сволочь! — Андрей сменил опустевший магазин и громко предостерёг, — внимательнее с трупами, — затем кивнул «мол, спасибо» улыбающемуся Гордееву и неторопливо двинулся дальше. Ещё некоторое время слышались одиночные выстрелы, затем всё окончательно стихло.
Через двадцать минут, забрав документы и оружие убитых, захватив видео — и фотодокументы противника, обе группы покинули уничтоженную базу, спеша ещё до сумерек выйти на удобную для обороны позицию.
Утром раненого забрали вертушки, а сами группы остались ждать прибывающее на разгромленную базу начальство.
Впереди было ещё четыре месяца командировки…
