Александр Никифоров - Дневник офицера КГБ
Тело болит, словно по нему прошлись бульдозером. Обычно так у меня начинается грипп…
Кое-как довел машину до Кандагара. Обратно за руль сел Володя. Мне было совсем тяжко. На вилле сразу завалился в кровать. Поднялась температура. Трясучка по всему телу. Все-таки какой-то странный грипп, непонятный… Тахир из бригадного магазина привез литровую банку меда. Накипятил воды и поставил на стол.
— Пей, — сказал он, — мед от всех болезней помогает.
Вообще-то от простуды мне лучше всего помогает сушеная ромашка. Заваришь ее в кастрюльке, накроешься полотенцем и дышишь парком. Помогает, но не всем. Когда учились в Москве, я посоветовал Сереге — одногруппнику подышать над настоем ромашки, он простудой страдал. Сергей подышал и… попал в больницу с сильным аллергическим отеком. Кому ромашка бальзам, а кому — яд.
Вот и мед. Мне он действует на желудок, но Тахира расстраивать не стал — человек помочь хочет, да и надо же чем-то лечиться.
Через два часа активного пития чая с медом сменил четвертую простыню. Пот по телу лился ручьем.
— Как дела, Санек? — в комнату заглянул Володя. Он недавно выписался из госпиталя — тяжело переболел «медвежьей болезнью».
— Спасибо, бывали деньки и получше. Я от температуры сильно страдаю. Стоит на две десятые подняться выше нормы — умираю… Ничего, справлюсь! Тахир меда притащил, вся хворь потом выйдет. Сам-то как?
— Нормально. На ближайшие лет десять в сортир набегался.
Оба улыбнулись.
— Володь, ты собираешься к нам на виллу перебираться? Тахир в декабре улетает в Союз, место освобождается. Комната хорошая, сам бы в нее перебрался, но тебе уступаю. Что скажешь?
— Спасибо, Санек, но я с Андреем на вилле сжился. Как-то неудобно уходить.
— С Андреем сжился, неудобно уходить… — передразнил я его. — Помяни мое слово: не ты, так он или кто-нибудь другой поселится. Жалеть будешь. Проситься станешь, не возьмем.
— Не наезжай. Я подумаю.
— Думай быстрее. А сейчас дуй из комнаты, болеть буду.
Мне действительно стало хуже. Закрыл глаза. Задремал… В дверь постучал Тахир.
— Как ты? Что-нибудь нужно?
— Спасибо, пока ничего не требуется. Спать охота.
— Спи. Я шефа предупредил. Завтра в Кандагар не едешь. Отлеживайся, — сказал Тахир.
— Для полного счастья мне как раз Кандагара и не хватает…
Тахир ушел. Я уснул. Снилось, что иду босиком по раскаленной пустыне. Вокруг никого: ни людей, ни зверей. Один, совсем один. Жара, ступни ног горят. Зачем-то на плечах тащу тяжеленную мокрую шубу. Бросить бы ее, но нет, тащу! Шаг, другой, все… проваливаюсь в бездну.
Открываю глаза. Горю, как уголек. Простыня мокрая от пота. Температура — 39,5. Солидно! Высокая температура — это хорошо, значит, организм борется с болезнью, резервы есть. Но больше двух суток высокую температуру держать нельзя, какие-то там кровяные тельца разлагаются — это я в медицинской книжке прочитал.
Попив чаю с медом, я снова заснул. Спал тревожно… Под утро температура немного спала.
— Да ты совсем разболелся. — В комнату вошли Тахир с Володей.
— Ночью хуже было. Ничего, сейчас аспиринчика с медком приму, и все будет в порядке. За меня не волнуйтесь.
Ребята уехали, я остался. Пил чай с медом, закусывая аспирином, и периодически менял простыни. «Нормально» не становилось…
* * *Приехавший из Кандагара Тахир привел из госпиталя медицинскую сестричку Анютку. Она взяла у меня кровь из вены на анализ. Вечером сказала, что гепатита не обнаружено, возможно, грипп. Это успокаивает, хотя состояние от известия не улучшилось…
Пять дней я занимался самолечением: мед, вода, аспирин. На шестой день встал с кровати. Решил приготовить ребятам обед, они были в Кандагаре. Набрал в кастрюлю воды, но до плиты не донес…
Открываю глаза. Лежу в холле на диване, надо мной склонились Тахир, Володя и Женька — борода.
— Жив?
— Жив пока. А что случилось? — спрашиваю ребят.
— Что случилось? — проворчал Володя. — Сознание ты потерял. Хорошо, что мы раньше приехали. Какого хрена с постели встал? На подвиги потянуло?
— Вроде полегчало.
— Собирайся в госпиталь, — заявил Женька — борода.
Возражать не было сил. Ребята на руках донесли меня до машины.
В госпитале у меня вновь взяли кровь из вены, забрали всю одежду, вплоть до трусов, и отправили в трехместную палату, где уже были два офицера из бригады. Я завалился на свободную кровать у окна.
Через пять минут вошла медсестра со шприцем в руках.
— Готовьтесь, — сказала она, обращаясь ко мне.
Игла с хрустом вошла в мое тело.
— Уй! — взвизгнул я.
Боль была такой, словно в меня впился рой диких пчел.
— А обещали, «порожняком» поедем, — попытался я пошутить, кряхтя, переваливаясь на спину.
Медсестра, выполнив свой долг, молча удалилась.
— Серьезная девушка, — поделился я мнением с моими «сокамерниками».
— Ты еще заведующего отделением не видел. Николаем меня зовут, — протянул мне руку сосед по койке.
— Александр, — пожимая ему руку, ответил я.
— Виктор, — приветствуя, поднял руку третий больной. Он лежал ближе к двери.
— Давно отдыхаете? — поинтересовался я у моих новых товарищей по несчастью.
— Прилично… Виктор почти три месяца. Я месяц с брюшняком на кровати валяюсь. Через два дня обещали выписать. Вот такие дела, командир, — ввел меня в курс дела Николай.
— А у тебя, Виктор, что?
— Все! В том числе малярия.
— Малярия? — засомневался я. — В наших краях малярии вроде нет?
— Теперь есть, — подтвердил Виктор.
Виктор — веснушчатый капитан — артиллерист поступил в госпиталь с диагнозом «вирусный гепатит», но за время лечения переболел малярией — и заканчивает брюшным тифом. Вот нахватал так нахватал! По полной программе.
— Ну и как ты? — спросил я его.
— Нормально. Жив пока, — улыбаясь, ответил он.
И то верно. Ноги — руки целы, что еще нужно?
— Мужики! Что-то мне совсем плохо. Извините.
— Без проблем. Отдыхай, — ответил Николай.
Уколотое место болело и горело одновременно. Правая нога отнялась. А тут еще в животе заурчало, на «подвиги» потянуло.
Накрылся простыней и поковылял в туалет. Проходя мимо медицинского поста, поинтересовался, когда мне вернут нижнее белье. Ответа не получил. Только встретил удивленный взгляд медсестры: «Вот еще чего удумал».
Кое-как добрался обратно до кровати. Лег. Задремал… Кто-то взял меня за руку. Открываю глаза, стоит человек в белом халате. Оказалось — лечащий врач — Николай Иванович, майор. Пощупал пульс, посмотрел мне в глаза.
— Как состояние? — спросил он меня.
— Состояние «нестояния», — ответил я.
Врач улыбнулся.
— Раз шутите, значит, не так уж все плохо.
— А что у меня, доктор? — поинтересовался я.
Тот пожал плечами:
— Что? Болезнь. Вы больше жидкости пейте и лежите…
Хороший ответ. Похоже, он и сам толком не знает, что со мной. Что гадать. Время покажет.
Вечером снова пришла медсестра… Игла шприца вновь с хрустом вошла в мое тело. За день я намучился. Сильно болел бок, тянуло ногу, поэтому решил подставить другую половину. Это было большой ошибкой… Ночью спал исключительно на животе. Хорошо сказано: «спал»…
В шесть утра в палате вновь появилась, став мне уже «родной», медсестра.
— Готовьтесь, — проворковала она.
— Нет, подруга, — взбунтовался я. — Больше колоть себя не дам.
— Я буду на вас жаловаться начальнику отделения.
— Да хоть министру здравоохранения. Лучше помереть, чем терпеть такое.
— Какой нежный, — дернула плечиками медсестра.
— Нежный?!.. В общем, можешь жаловаться кому угодно. Колоть себя не дам!
— Что за шум, а драки нет? — В палату вошел врач.
— Николай Иванович, мочи нет терпеть эти уколы, а главное, ради чего? От чего лечили, от того и помер?
Врач, не обращая внимания на мои «умозаключения», посмотрев мне в глаза, расплылся в широкой улыбке.
— Поздравляю, Александр Петрович. У вас гепатит. Теперь вы не мой больной. Сегодня же переведем вас в другое отделение.
Как всегда, две новости: одна хорошая — наконец-то поставлен диагноз, и плохая — гепатит.
— Николай Иванович, вы уверены? Гепатит? — переспросил я.
— Абсолютно. Посмотрите на себя в зеркало.
В зеркале на меня смотрел небритый мужчина с белками глаз желтее куриного желтка.
— Эту желтизну глаз ни с чем не спутаешь — гепатит! — уверенно заявил врач.
Болезнь «вылезла» наружу…
* * *Лежу под капельницей в общей палате человек на двадцать для рядового состава. Офицерские палаты переполнены. Рядом лежит солдатик лет восемнадцати, желтый, как лимон.
Капельница монотонно капает. Кап, кап, кап — шестьдесят капель в минуту, и так больше двух часов. Задремал… Снится лес, озеро. Утки плавают, рыбка плещется. Окуньки стайками гоняют мальков. Красота!.. Но что это? Кто-то плачет? Открываю глаза. Солдатик тихо всхлипывает.
