Максим Шахов - Боец особого назначения
– Здравствуй, сестра Анна!
– Здравствуй, брат! Слей мне, я хочу умыться…
Валера вскоре вернулся с ковшиком и принялся сливать «сестре» воду. Делал он это так неловко, что та совсем промочила свою коротенькую рубашку. Темные соски торчащих грудей прилипли к легкой ткани и проступили…
Самвел не заметил, как осушил второй бокал вина. Анна с «братом» вернулись в дом.
– Не подглядывай, негодник! – крикнула женщина. – Я переоденусь…
И тут же возникла напротив окна. Переодевайся она на столе перед Самвелом – и то армянин не возбудился бы так сильно. Но Лечи Хайхароев твердо усвоил основное правило драматургии – главное, разбудить фантазию зрителя. Остальное она дорисует сама.
И Самвел, затаив дыхание, глядел на окошко. А его фантазия дорисовывала остальное. И было это в сто раз более волнующе и возбуждающе, чем если бы Анна уселась на столе перед армянином и широко раздвинула свои ноги…
Анна переодевалась за окошком, в брюках Самвела полыхал огонь, а чеченец в черном довольно ухмылялся. И доливал дорогому гостю вина.
Наконец Анна вышла из дома – в одежде казачки. Из-за сцены донесся цокот, заржал конь, и на сцену въехал казак – молодой, с приклеенной бородой.
– Здравствуй, Иван! – вскрикнула Анна. – Как я тебя заждалась! Валера, возьми коня! Ваня вернулся!
Из дома выскочил Валера, поздоровался и помог слезть казаку с коня. Тот из всех актеров выглядел самым неубедительным. И в седле едва держался, и с коня бы не слез, не помоги ему Валера. Впрочем, Анна взяла все в свои руки.
– Устал, поди! – вскрикнула она, поворачивая «мужа» спиной к зрителям. – Ничего, сейчас я тебя обмою с дороги. Раздевайся, я сейчас! Принесу воды…
Казак едва успел отстегнуть шашку, как слева на сцену выскочил чеченец в папахе и бурке.
– Вот я и нашел тебя, русская свинья! – крикнул он. – Ты напал на мое селение и обесчестил мою сестру, но я тебе отомщу! Защищайся!
Чеченец сбросил бурку и выхватил устрашающего вида кинжал. Казак натурально испугался и не очень натурально выхватил из ножен шашку. Ее лезвие тускло блеснуло в свете лампы, и Самвел понял, в чем дело, – шашка была бутафорской, в то время как кинжал у чеченца был самым настоящим.
Чеченец бросился к казаку, тот стал вяло отбиваться. Некоторое время они сновали по сцене, потом чеченец сделал выпад и вонзил кинжал в пах казака.
Тот взвыл от боли, на сцену брызнула самая настоящая кровь. Самвел невольно вздрогнул. Казак выронил шашку и рухнул на сцену. Чеченец наступил на его горло ногой и прорычал:
– Сейчас ты умрешь, русская свинья!
– Не убивай! – на этот раз натурально вскрикнул казак.
– Ты напал на мое селение! И ты умрешь! – повторил чеченец.
В следующий миг он высоко вскинул кинжал и пригвоздил им несчастного к деревянной сцене. Тот пару раз дернулся и затих.
Самвел залпом осушил очередной бокал вина. Чеченец убрал ногу с убитого и посмотрел на дом.
– Иван напал на мое селение, а я разорю его дом! И поимею его жену! Выходи, неверная! Это я, Магомед!
В дверь просунулась Анна с ковшиком. Увидев чеченца и убитого мужа, она испуганно вскрикнула и подалась назад. Но чеченец схватил ее и выволок на авансцену.
– Теперь ты моя, свинья! И я буду делать с тобой что захочу! Или ты умрешь!
– Не убивай меня, не надо! – упала на колени Анна. – Делай что хочешь, только пощади меня с братом!
– С братом? – быстро спросил чеченец.
– Да, с братом! Он совсем молоденький! Не убивай нас, Магомед! Прошу! Я буду твоей рабыней! И наложницей…
С этими словами Анна принялась быстро расстегивать ширинку стоящего боком чеченца… В следующую секунду из брюк выскочил его неестественно огромный член.
– Не убивай нас, Магомедик! Пощади, пожалуйста… – томно проговорила Анна.
Ее профиль с раздвинутыми губами потянулся к члену чеченца… Самвел наблюдал за этим с выражением страдания на лице. Анна завела его, он хотел ее, как никого уже давно не хотел.
А тут вдруг она должна была взять в рот у какого-то вонючего чечена… Это все испортило, и Самвел от досады залпом выпил еще бокал вина. И досадливо утерся. А Анна все тянулась губами к члену «чеха». Медленно-медленно, миллиметр за миллиметром. А Самвел страдал. И уже жалел, что согласился сюда приехать…
Но плохо знал он Лечи Хайхароева. Не зря тот закончил Институт культуры. В тот самый момент, когда губы Анны, казалось, должны были сомкнуться на головке огромного члена Магомеда, тот ее грубо оттолкнул:
– Нет! Я передумал! Тебя я подарю своему уважаемому командиру! А вину перед моим родом искупит твой брат! Я люблю молоденьких!
С этими словами чеченец быстро упрятал свой член в брюки и закинул Анну на плечо. И двинулся к лесенке, ведущей в зал…
Помощник Лечи включил свет. Вверху зажглась лампа. Светила она не очень ярко, но достаточно для того, чтобы Самвел мог разглядеть главное.
Анна трепыхалась на плече Магомеда. Ее юбка задралась и обнажила ничем не прикрытую попку. Между дергающихся бедер женщины то и дело проглядывали две коричневатые складки влагалища…
Глядя на них, Самвел сглотнул слюну. Магомед же подошел к столу и почтительно поклонился Матевосяну:
– Она твоя, мой командир! – И посадил Анну на руки армянину.
– Как моя? – тупо спросил Самвел.
– Обычно! – сказал чеченец в черном, поднявшись. – Это небольшой сувенир для тебя, дорогой Самвел! Ты же видел, Магомед добыл ее в честном бою! Так что делай с ней что хочешь! Хоть в Москву забери… Извини, но я отлучусь, мне нужно кое о чем поговорить с Лечи. Если что-то понадобится, зови…
Чеченец в черном и Магомед ушли. Верхний свет потух. Анна пошевелилась на руках Самвела и сказала:
– Не убивай меня! Пощади, пожалуйста! Я готова искупить вину…
– И искупишь! – прорычал Самвел, которого снова охватило безграничное желание.
Бросив женщину животом на стол, он задрал ей повыше юбку и поспешно расстегнул брюки… Давно уже Самвел не испытывал такой похоти. Он отымел Анну во всех ракурсах, потом заставил сделать минет и кончил, вонзив свой член в горло женщины.
Потом оттолкнул, блаженно откинулся в кресле и прислушался к своим ощущениям. Что и говорить, отличный подарок ему сделали чеченцы. В женщинах Матевосян недостатка, конечно, не испытывал. Слава богу, в Москве их хватает, любых – кривых, косых, черных, желтых, красавиц, манекенщиц, малолеток…
Но здесь случай был особый. Этот варварский спектакль с настоящим убийством разбудил в Самвеле нечто, дремавшее в потаенных уголках души. Он был пьян, но не от вина, а от осознания того, что эта женщина его собственность. И он может сделать с ней все, что угодно…
Какое-то время Самвел Матевосян боролся с собой. Он был образованным человеком, во всяком случае, себя таковым считал. И он почти справился с внезапно проснувшимися дремучими инстинктами. Но Анна сама все испортила…
Откашлявшись и сплюнув сперму, она вновь подползла на коленях к армянину и тронула его пальчиками за мошонку:
– Ты такой ненасытный…
– Что? – вздрогнул Самвел.
– Ты такой ненасытный, – повторила Анна, сжимая мошонку сильнее. – Забери меня с собой… Я буду твоей рабыней, пожалуйста…
Анна прекрасно понимала, что обречена. И пыталась использовать представившийся ей шанс на спасение. Но слишком неудачный она выбрала момент…
– Ах ты, сука! – вскрикнул Самвел. Он вдруг представил, что будет, если он и вправду заберет Анну с собой, а она сбежит в Москве и расскажет обо всем журналистам… Или фээсбэшникам. – Ах ты, сука!!! – заорал Самвел и ударил женщину наотмашь…
Голова женщины дернулась, в уголке рта показалась кровь. При ее виде почти укрощенные инстинкты захлестнули армянина с новой силой. Без пяти минут кандидат наук и банкир-меценат в один миг превратился в дикаря…
Ухватив женщину за волосы, он рывком швырнул ее на стол, перевернул и вонзил разбухший член в ее задний проход. От нестерпимой боли Анна вскрикнула, но это еще больше раззадорило Самвела.
Хрипя и рыча, он раз за разом входил в тело несчастной все глубже и глубже… Извивалась и кричала на столе Анна, сочилась по ее бедрам кровь. Наконец озверевший Самвел с рыком кончил.
Но этого ему уже было мало. Вид крови пьянил его, и он хотел ее еще больше. И тут на глаза Самвелу попалась бутылка… Он ухватил ее за донышко и с размаха вонзил во влагалище женщины.
Та взвыла от боли и попыталась вырваться. Но не тут-то было. Озверевший армянин навалился на нее всем телом и принялся вбивать коленом бутылку в плоть женщины – все глубже и глубже…
Хрипел Самвел, истошно кричала Анна. Ее крики метались в темном бараке, но никому не было до них дела… Анну, как и тысячи других, бросили на алтарь бессмысленной войны и забыли.
Наконец женщина дернулась и затихла. Самвел по инерции еще дважды ударил бутылку коленом и вдруг отстранился. Жертва уже не чувствовала боли, и мучить ее сразу стало неинтересно…
